Для тебя я ведьма - Ляна Вечер

— Куколка, ложись спать без меня, — тяжело дыша, Тор уверенно смотрел мне в глаза.

— Куда ты собрался? — сделала шаг к краю каменной площадки, навстречу любимому. Страх холодным языком облизал сердце, заставив его сжаться до боли.

— Полетаю немного над лесом или… Ещё не решил.

Тору невдомёк, что теперь он само чудо света — первый мужчина-ведьмак нового времени, единственный синьор в нашем мире, обладающий магией бездны.

— Silvana nominatur, usque ad terram, — мы с Ромео обернулись на голос Марты.

Кормилица рисовала руками в воздухе узоры и читала заклинание, которым я недавно пыталась прервать полёт кучерявого командира. Из пальцев женщины текла самая настоящая магия — чистая, сверкавшая, словно начищенный металл. С завершающими словами на древнем языке, она сделала финальный пас изящными кистями рук и потянула Тора на метле к себе, словно собаку на невидимом поводке.

— Слезай, — скомандовала Марта, расплющив тяжёлым взглядом чёрных глаз, совесть Сальваторе.

Торе и впрямь было очень стыдно: никакой связи душ не нужно, чтобы понять это. Он спешился и, прикрывая интимное место ладошками, виновато уронил кудрявую голову на не менее кудрявую грудь.

— Синьора… О, Великий Брат, — Ромео прижимая руку ко лбу, растерянно смотрел на кормилицу, — вы ведьма! О, священные печати… Сальваторе, ты знал?

Командир отрицательно замотал головой, но так и осторожно взглянул на Марту. Женщина подпёрла бока кулаками и вздохнула, окатив нас упрёком во взгляде.

— На ваше счастье синьоры и синьорина, я не просто ведьма, я — очень внимательная ведьма, но всё же требую объяснений.

— Марта, сердце моё, — Тор ухватился за возможность оправдаться, — сам не знаю, что на меня нашло…

— О, козлоногий, — кормилица взмахнула руками, — не здесь и не в таком виде! Ты позоришь меня, мальчик, — она указала взглядом на окно второго этажа Мариам.

Наша присмиревшая карманная фурия тут же шмыгнула в комнату и притаилась, но мы все понимали, что наблюдательница сполна насладилась и полётом Торе, и виртуозно исполненным заклинанием Марты.

В гостиной царил густой аромат травяного чая, который кормилица заварила, чтобы Тор согрелся и пришёл в себя. Запах влажных трав и прелой земли — шлейф осени, когда урожай собран, дрова заготовлены, и холодными вечерами, укутавшись в тёплую шаль, можно позволить себе немного помечтать. Огонь в камине с хрустом уплетал сухие паленья, бросая игривые блики на каменный пол, а за окном собрался осенний дождик. Вечер мог стать одним из самых уютных в нашей жизни, но печальные события всё омрачили. Вот уже целый час я не чувствовала Торе. У меня словно отняли руки, ноги, остановили сердце, а на душу накинули плотную чёрную ткань. Утрата магии рядом с этими ужасными ощущениями казалась пустяком, даже учитывая, что моя сила передалась синьору Сальваторе, а это не в какие ворота не лезло. Держу пари — Тор чувствовал то же самое: ни на секунду не выпустил меня из объятий.

Разговор получился тяжёлым — Торе пришлось вывернуть Марте всю подноготную наших злоключений. Она слушала внимательно, лишь иногда поглядывая на синьора Ландольфи, который увлечённо рассматривал капли нашей крови через микроскоп. В ответ на откровенность Сальваторе получил реверанс Марты — её историю. Добрая, внимательная, мудрая женщина — прирождённая ведьма. Бездна позабыла о Марте, безумие обходило стороной и ей удавалось жить обычной жизнью, ну или почти обычной. По крайней мере, никому из окружения никогда не приходило в голову, что она самая настоящая колдунья.

— …Хочешь спрятать, положи на видное место, — закончила кормилица.

— Бриллиант души моей, значит, ты связалась с инквизиторской семьёй, чтобы никому в голову не пришло, что ты ведьма? — Тор не смог скрыть разочарование за ласковыми словами.

— Совмещать приятное с полезным — что может быть лучше? — мягко улыбнулась черноглазая женщина. — Заметь, я тоже ушла из дома Макиавелли, когда старик лишил тебя имени.

— И ты вложила мне в голову идею стать инквизитором, — не унимался Сальваторе.

— О, Сильван, — Марта глубоко вздохнула, — конечно, я это сделала! — Иначе однажды ты бы просто захлебнулся в луже пьяной рвоты после попойки с дружками-Охотниками. Бесславный конец.

— Забыли, — буркнул Тор.

— Вот и славно, — кивнула кормилица.

Над тайной, что Марта не раскрыла мне несколько часов назад в кухне, мелькнул лучик света. Значит, именно она надоумила Сальваторе поступить в академию, избавиться от пьянства и дурной компании. Воистину мудрая, сильная женщина.

— Синьор Ландольфи, что ты надеешься там увидеть? — она плеснула себе в кружку травяного чая и обернулась.

— Не просто надеюсь, любезная синьора, а уже увидел, — лекарь оторвался от процесса. В его карих глазах играло ликование и печаль — весьма странное сочетание.

— Дружище, не тяни, — Тор прижал меня к себе, словно пытаясь спрятать от всего на свете.

— Хорошая новость — я сделал открытие, которое способно перевернуть систему инквизиции с ног на голову, — гордо сообщил Ром. — Плохая — мне не дадут этим воспользоваться.

— О чём ты говоришь? — Торе коснулся губами моего лба и выпустил из объятий. Он подошёл к столу, за которым работал лекарь, прижался глазом к металлической трубке прибора.

— Можешь не стараться, — заявил Ромео, — всё равно ничего не поймёшь.

Ландольфи убрал микроскоп в саквояж и, обмакнув перо в чернильницу, принялся делать записи в тетради. Командир желал знать всё и немедленно, а Ром не спешил раскрывать карты: в этом весь лекарь святейшей инквизиции. Он как никто другой умел сначала создать атмосферу таинственности, а затем поставить многоточие. Пока синьор Сальваторе сходил с ума от любопытства, Ромео спокойно продолжал писать, не обращая внимания на разряды молний над головой. Шикарный мужчина, нервы — скала. За секунду до срыва Торе он сделал размашистую закорючку в тетради и начал объяснять:

— Я научился распознавать магию в человеческой крови. Могу безошибочно определить носителя силы и жертву колдовства, — Ром замер ожидая от нас реакции, но мы с Торе растерянно глядели на лекаря, а Марта, скучая, накручивала локон на палец.

— Погоди, — до меня дошло, о чём говорил синьор Ландольфи, — значит, больше никаких пыток и невинно убиенных женщин?

— Ну, конечно, — Сальваторе скривился. — Куколка, инквизиция не признаёт опыты, которые Ром проводит с помощью микроскопа. Более того, учёные мужи великих земель Ханерды сочли приборчик исчадием бездны.

— К несчастью — это так, — кивнул Ромео. — Упросил совет позволить использовать прибор для лечения некоторых последствий колдовства, но опыты остались под запретом. Поэтому о своём открытии никому кроме вас я сообщить не могу.

— Даже Святейшему жрецу Польнео? — подняв указательный палец вверх, я намекнула на родство представителя власти и синьора Ландольфи.