Хозяин Проливов - Ольга Игоревна Елисеева

— Прыгаем разом, — цедил тавр. — Бьем первыми тех, кто окажется рядом со штевнями. А потом падаем на палубу. За нами пойдут эти. — Он презрительно сплюнул в воду. — И там начнется такая сумятица, что всем будет не до тебя. Постарайся откатиться к борту и отдыхай.

Бывший боец Апатуры покрепче перехватил кинжал. Легко говорить! Впрочем, судя по тому, что Лисимах до сих пор жив, у него такое уже не раз получалось. Асандр с невольным уважением посмотрел на товарища. Но глядеть следовало в другую сторону. Завидев приближающуюся опасность, купеческие корабли подняли тревогу и, подгоняемые морскими офицерами с элур, начали перестраиваться на ходу. При их неповоротливости это было очень трудно: весла гребцов цеплялись друг за друга. Борта «черепах» терлись, ломая штевни. Носы грозили того и гляди угодить в бок соседу.

Боевые элуры растянули строй и стали окружать торговые суда кольцом, сгоняя их, как пастушьи собаки отару овец. Асандр видел, что с борта на борт перекидывают канаты, образуя морскую гавань — единственное спасение от таранной атаки. Если круг замкнется, то пиратам придется встретиться не с рыхлыми купеческими командами, а потратить силы на прорыв кольца и грызться не на жизнь, а на смерть с воинами на мелких судах.

— Поднажмите! Быстрее! Быстрее!!! — Сфокл вопил во все горло, размахивая в воздухе кулаком в такт мерным ударам весел.

Ладья понеслась еще стремительнее, вспарывая носом воду. И снова у Асандра голова пошла кругом.

— Эй, да ты весь зеленый! — рассмеялся Лисимах. — А говорят, эллины родились в море!

Бывший храмовый боец не знал, родился ли он в море, но чувствовал, что здесь умрет. Его едва не вырвало в воду. Атаманский «угорь» летел к единственному еще не замкнутому элурами участку, где купеческие суда неуклюже выставили свои круглые бока под удар.

— Раз! Два! Раз!! Два!! — орал на гребцов Сфокл. — Работайте, бездельники!!! Дома детей кормить нечем! Не получите ни горсти зерна! Раз-два! Раз-два!!

В какой-то момент Асандру показалось, что разбойничий «угорь» приподнялся над водой и понесся вперед, уже не касаясь волны. Он просвистел между двумя сближающимися элурами, ломая им весла, врезался в «овечье стадо» купеческих судов и с треском протаранил ясеневую обшивку одного из них. За секунду до того, как кованный медью брус со всего размаху воткнулся в дерево и куски сломанных досок опасно ощерились, грозя сбить абордажную команду, Лисимах вцепился руками в штевень вражеского корабля, повис на нем, подтянулся и вовремя схватил Асандра за шиворот туники.

Если б купцы опомнились раньше и кинулись на первых разбойников, перескочивших к ним на борт, оба невольника были бы уже мертвы. Их следовало сбросить, когда они еще беспомощно болтались за штевнями. Но, напуганные грохотом проламываемой обшивки, моряки сперва побежали прочь от носа, а когда осмелились повернуть назад, двое загорелых ободранных разбойников уже стояли на стремительно кренившемся борту, готовые отразить нападение. Другие пираты тоже карабкались вверх. Пару моряков, бросившихся было на нападавших, Лисимах и Асандр уложили сразу. Для этого не нужно было большого умения — купеческая команда не отличалась ни храбростью, ни проворством.

— Мешки дельфиньего жира! — сплюнул тавр. — Падаем! Чего стоишь?

За их спинами уже слышался шум остальной абордажной команды. Асандр предпочел последовать совету товарища и вслед за Лисимахом откатился к мачте. Вокруг шел бой, вернее, деловитая резня команды. Юношу поразило спокойствие, которое хранили на своих скамьях прикованные к веслам гребцы. Никто из них не кричал, не метался, не пытался порвать цепь. Бесполезность каких-либо действий была для них очевидна. Они спаслись бы лишь в том случае, если б пираты после драки вздумали расковать их и увезти с собой.

— Не жильцы. — Лисимах, лежавший рядом с Асандром, накрыв голову руками, кивнул в сторону гребцов. — Судно идет ко дну. Мы прособачили в обшивке слишком большую дыру. Надо ползти на корму и перебираться на другой корабль. Хоть бы и на эту диеру. Видишь, притерло к правому борту? — Он дернул товарища за руку и метнулся через скамьи гребцов.

Асандр почувствовал, как сразу несколько рук вцепилось ему в одежду, в мокрые сандалии, в ноги. Рабы знали, что гибнут, и не хотели позволять кому-то спастись.

— А мы?! А мы?! — кричали они.

Более проворный тавр балансировал уже за штевнями. Асандром овладело остервенение, и он несколько раз отмахнул своим кинжалом, откроив пальцы особо ретивым гребцам. Один из несчастных все-таки успел ударить Асандра по лицу обломком весла. Острая щепка разорвала юноше щеку. Зажимая рану ладонью, он перескочил через борт.

Бой шел уже на нескольких кораблях, в том числе и на том, куда перебрались пираты-невольники. Здесь им пришлось туго. Это была большая диера, команда которой оказала отчаянное сопротивление. В ней нашлось немало воинов, а высокие по сравнению с разбойничьими «угрями» борта позволяли сбрасывать вниз на лодки нападавших ужасные деревянные чурбаки, утыканные со всех сторон гвоздями. Эти «ежи» пробивали днища, калечили пиратов и поднимали невообразимую панику.

Асандру было жаль резать таких достойных защитников корабля, и если б они сами не пытались его убить, боги свидетели, он лучше бы постоял в сторонке и подождал, пока все кончится. Нападать на пантикапейцев, у которых как раз следовало искать защиты, претило всему его естеству. Однако эллины не признавали его за своего. Да и мудрено было признать в костлявом заросшем оборванце, размахивающем ножом, бывшего всадника из понтийского дозорного отряда. Словом, соотечественники так и норовили снести ему голову.

Поэтому в Асандре снова проснулся храмовый боец, и он нагородил вокруг себя гору трупов. Злой и всклокоченный, он озирался по сторонам, ища, кого бы еще успокоить на шатком палубном настиле, когда заметил Лисимаха. Тавр оседал у мачты, держась рукой за правое плечо. Его кинжал выпал, сквозь пальцы текла кровь. Асандр успел вовремя всадить в спину нападавшему клинок, прежде чем тот нанес Лисимаху последний удар.

— Вставай, приятель. — Юноша потянул тавра за ремень и поставил на ноги.

Сопротивление на диере уже было подавлено, и часть пиратов пересаживалась на другие корабли. Асандр и Лисимах остались вдвоем среди хмурых, прикованных к своим местам гребцов. Диера, к счастью, не тонула. Асандр располосовал льняную тунику одного из убитых и перетянул рану на плече тавра. Губы Лисимаха посинели, лицо было серым.

— Ты поможешь мне перебраться на ладью, когда наши будут уходить? — попросил тавр. — Если они заметят рану, то бросят меня здесь. Благо есть кого взять на замену. — Он с ненавистью окинул взглядом мускулистых полуголых гребцов. — И я пойду на дно, приятель.

— Неужели из Пантикапея не подойдут корабли, когда станет известно о нападении на караван? — спросил Асандр, делая вокруг плеча товарища еще один оборот льняного полотна. — Может, нам стоит притаиться здесь и подождать, пока пираты отплывут? Должен же город послать за оставшимися.

— Никого не останется, — мотнул головой тавр. — Товары и людей, которые покрепче, заберут. Если хватит места в лодках. А корабли пробьют или подожгут. Так что выкинь глупости из головы. — Он скривился, потому что Асандр слишком сильно перетянул ему плечо.