Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

безудержно трахать ее. Я наблюдаю, как краснеет ее попки от шлепков моего пресса, и это заставляет меня двигаться быстрее и сильнее.

С ее губ начинают срываться крики, и вскоре она уже всхлипывает: — Анджело. Да. Боже. Да. Боже.

Ее киска сжимается вокруг меня, когда наступает ее оргазм, и удовольствие обжигает мой позвоночник. Экстаз напрягает мое тело, и я падаю на нее, пока мой член дергается внутри нее.

Мои зубы впиваются в ее плечо, и я задыхаюсь от рыка, моя сперма заполняет ее.

Наши тела дрожат и содрогаются, и, обливаясь потом, мы задыхаемся.

— Господи, — простонал я, прижимаясь к ее коже. — Секс с тобой стал моим новым любимым занятием.

Сев рядом с Витторией, я притягиваю ее ближе. Она устраивается на моих коленях, и мы оба смотрим вниз на свидетельства наших оргазмов, покрывающие ее киску.

Я провожу пальцем по ее складочкам и, поднеся его к ее губам, бормочу: — Открой.

В ее глазах появляется тревожное выражение, но она делает то, что ей говорят. Я погружаю палец в ее рот и говорю: — Соси, детка.

Она слушает, когда ее язык касается моего пальца.

— Такая послушная маленькая figa.

Глава 25

 

Тори

 

Я приготовила две партии канноли4, и пока они остывают, на кухню заходит Анджело.

— Господи, как же мне нравится запах в доме с тех пор, как ты переехала.

Я ухмыляюсь ему, опираясь бедром о стойку и попивая кофе.

Когда я проснулась сегодня утром и почувствовала его руки вокруг себя, в моем сердце произошел сдвиг.

Я начинаю видеть Анджело в другом свете. Он ни разу не был жесток со мной. И хотя я прекрасно понимаю, что он может измениться в любой момент, я цепляюсь за надежду, что он никогда не поднимет на меня руку.

Он добр и терпелив со мной... и даже любящий. Иногда я забываю, что он один из главарей Коза Ностры. Я забываю, что он убивает людей. Я забываю, что он зарабатывает на жизнь преступной деятельностью.

Когда он дома, он просто Анджело, мой муж.

Между нами возникает связь, и от этого мои чувства к нему меняются.

Рядом с ним я не должна быть всегда начеку и даже больше улыбаюсь.

Анджело берет канноли и прислоняется спиной к стойке. Не сводя с меня глаз, он откусывает кусочек.

Я смотрю, как он наслаждается десертом, и в моем сердце разливается тепло.

Я могу научиться любить этого человека.

Он наклоняет голову и спрашивает: — Что творится в твоей голове?

Я делаю глубокий вдох и медленно выпускаю воздух, прежде чем признаться: — Ты не такой, как я ожидала.

— А чего ты ожидала?

Он берет еще одну канноли, пока я правдиво отвечаю: — Насилия.

Он съедает всю порцию за два укуса, прежде чем сказать: — Мой отец выбивал все дерьмо из моей матери. Я не святой, но это единственное, чего я никогда не сделаю.

Услышав о его родителях, я свела брови. — Мне так жаль. Должно быть, это было ужасно. — Я опускаю взгляд на карамельную жидкость в своей чашке. — Мой отец был нежным и заботливым.

— Я знаю. Он был большим плюшевым медведем. Все почувствовали потерю, когда он умер.

Верно. Анджело знал моего отца.

Анджело сокращает расстояние между нами и, обхватив мое лицо руками, перехватывает мой взгляд.

— Когда я увидел тебя на похоронах, мне и в голову не пришло, что Джорджио будет так плохо с тобой обращаться. Если бы я знал, я бы поместил тебя в более безопасное место.

Он наклоняется и нежно целует меня в сантиметре от моего рта, а затем шепчет: — Мне жаль, что ты страдала после смерти отца.

Еще один поцелуй на линии роста волос, и в моей груди взрывается предвкушение.

Мое дыхание учащается, и Анджело отстраняется, чтобы наши глаза встретились.

— Дай мне разрешение, Виттория, — шепчет он.

Я обдумываю его просьбу, но, не чувствуя себя готовой, качаю головой. — Мне просто нужно еще немного времени.

Он делает глубокий вдох и отстраняется от меня. — В таком случае я забираю половину канноли.

Он не сердится на меня.

Улыбка расплывается по моему лицу. — Я сделала двойную порцию, чтобы и тебе досталось.

— Мне придется провести дополнительное время в спортзале, чтобы отработать всю еду, — усмехается он, прежде чем покинуть кухню.

Тишина заполняет кухню из-за его отсутствия. У меня возникает желание последовать за ним, чтобы снова быть рядом, но я подавляю это желание и начинаю убирать кухню после утренней выпечки.

Поцелуй - единственное, что я могу контролировать, и я хочу, чтобы он произошел, когда я буду любить Анджело.

Закончив работу, я выхожу из кухни и обнаруживаю Анджело лежащим на диване и читающим книгу.

Я замираю на месте и смотрю на большого и плохого мафиози, который занимается таким обычным делом, как чтение.

Мой рот растягивается в улыбке, и, подойдя ближе, я спрашиваю: — Могу ли я присоединиться.

Его глаза переходят на мое лицо. — Конечно. — Он протягивает руку и шепчет: — Ложись рядом со мной.

Я осторожно переползаю через него и полулежа устраиваюсь на нем. Положив щеку на его грудь, я вздыхаю.

Когда он продолжает читать книгу, я спрашиваю: — Можно мне посмотреть телевизор?

— Конечно. — Это слово вырывается из его уст, прежде чем он берет пульт и передает его мне.

Я включаю телевизор и нахожу Netflix. Я не могу вспомнить, на каком эпизоде я остановилась в последний раз, и, чтобы перестраховаться, начинаю второй сезон "Вирджин Ривер" с самого начала.

Устроившись поудобнее, я быстро погружаюсь в сериал.

Во второй серии Анджело бормочет: — Я бы убил половину людей в этом городе только за то, что они надоедливые.

Я хихикаю. — Да, Хоуп - это слишком, а Чармейн - коварная ведьма.

— Сука, — поправляет он меня. — Что, черт возьми, он в ней нашел.

— Не знаю, — счастливо вздыхаю я.

— Парню нужно отрастить пару.

— Угу.

Через несколько минут Анджело бормочет: — Господи, почему тебе нравится это шоу?

— Оно веселое.

— Если ты хочешь веселья, тебе нужно только попросить, детка.

Я испускаю взрыв смеха и пересаживаюсь на другой конец дивана. Подняв ноги Анджело, я кладу их себе на колени, а затем говорю: — Тише, я пропускаю половину происходящего.

Некоторое время он пытается читать свою книгу, но в конце концов сдается и смотрит шоу вместе со мной. Время от времени он комментирует, что люди - идиоты, отчего улыбка на моем лице становится все шире и шире.

***

 

Отец Паризи не обращает внимания на остальных прихожан и спешит туда, где я готовлю все для кофе-часа.

— Тори, я так волновался, — восклицает он и, схватив мою руку в обе свои, спрашивает: — Ты в