Гранд-адмирал. Том четвертый - Илья Сергеевич Модус

из самых больших своих гарнизонов и секторальных флотов.

— Что логично, учитывая тот факт, что основа экспорта Кронского Мандата — это полезные ископаемые, которые были жизненно необходимы Империи для строительства и содержания своей непомерной военной машины, — добавил негатива Бел Иблис.

— Хуже всего другое, — произнесла Мон Мотма. — Население Кронского Мандата органически не переваривает тионцев. И не только жителей Тионской Гегемонии — но и жителей других секторов, которых тоже считают тионцами. Именно поэтому я считаю, что Бонтери как минимум преувеличивает то, что он делал ради воссоздания Тионской Гегемонии в исторических границах.

— Если так подумать, то он решил влезть в пошедший вразнос реактор для того, чтобы починить его чужими руками, — вздохнул Бел Иблис. — При этом, я исхожу из сугубо военных целей. У Домов Тион и Крон самые большие флоты в этом регионе. Они с легкостью смогут задавить своих соседей и расширить зоны контроля. Но не делают этого, потому что понимают насколько тяжело им будет защищать свои территории в случае неудачи. Поэтому они просто ждут, когда кто-то из них ослабнет настолько, чтобы захватить его территорию с минимальными потерями для своих войск.

— Нас выбрали бантами отпущения, — сокрушенно произнесла Лейя.

— Боюсь что так, — согласилась Мон Мотма. — Я буду совершенно не удивлена, если окажется, что звездолеты, атаковавшие наемный флот Тионской Гегемонии у Галидраана — это происки самого Бонтери.

— Но ведь по его словами тогда он лишается Миров Тиона, которые усомнились в его силе, — заявила Лейя.

Бел Иблис горько усмехнулся.

— Завоевать Миры Тиона для Бонтери — ничего не стоит, — произнес кореллианец. — Особенно теперь, когда у них толком нет никакой защиты, кроме планетарной. Но это значит перегруппировку войск. Что не укроется от Кронского Мандата. Потому Бонтери и направил туда наемников — потратил деньги, чтобы обезопасить свои вложения и не допустить экспансии в Тионскую Гегемонию со стороны своих соседей. Если переговоры в самом деле проходили, то через какое-то время он мог бы запросто объявить о присоединении Миров Таниума к Гегемонии. И никто из других секторов ничего бы ему не сказал и ничего не сделал — потому что его главный флот находится в Гегемонии и может в любой момент времени отправиться на территорию соседей. И никто б не решил отбирать у него Миры Таниума — потому что тогда бы они ослабили свои флоты в домашних секторах. Чистая переигровка противника с минимумом стрельбы.

— Но тогда ему не были выгодны уничтожения его же наемников, — подметила Лейя. — Иначе б у него ничего не получилось из того, что вы описали.

— Здесь мне видятся два допущения, — заявил Бел Иблис. — Мы не можем установить вообще были ли это его наемники, или силы Миров Таниума, как они говорят. Второе — нельзя исключать тот факт, что вмешалась третья сила. Потому что, хочу вам напомнить, те корабли, которые напали на Галидраан, передавали идентификаторы наших звездных крейсеров. Которые, в свою очередь, вообще-то исчезли. Уничтожены они или захвачены — нам сейчас не ясно. Но тот факт, что фигурируют наши идентификаторы, говорит о том, что как минимум за вылетом нашего отряда следили на Лантиллисе. Местная служба безопасности перерывает каждый закоулок, чтобы найти шпиона. Но, мне кажется, это не даст ни малейшего результата.

— По словам Бонтери кроме идентификаторов атаковавшие звездолеты имели и идентичный рисунок двигателей, — заявила Лейя. — Идентичный тем, что вылетели с Лантиллеса. Ему об этом сообщил какой-то надежный источник — копию данных я вам передала.

— И это снова же добавляет нам вопросы, — согласился Бел Иблис. — Выходит, что у Бонтери на Лантиллесе действует своя сеть осведомителей. Предположим, что провокация — не его рук дело. Тогда, получаем еще одну сеть шпионов, которые имели доступ к нашим кораблям, чтобы записать их идентификаторы и частоты работы двигателей. Но сделать это можно только с небольшого расстояния — пара десятков единиц. В таком случае — обе разведки действовали напрямую на верфях Лантиллеса. Учитывая, что среди СБ этой планеты дегенератов нет, то допустить тот факт, что они проспали сразу две сети шпионов — а их именно сеть, потому как корабли находились в разных доках, в разных частях орбиты и работают там исключительно собственные команды — невозможно. Это полнейшая некомпетентность.

— Простите, но я потеряла мысль, — к своему стыду призналась Лейя. — Что это вообще значит?

— То, что Бонтери водит нас за нос, — вздохнул Бел Иблис. — Служба Безопасности Лантиллеанских верфей одна из лучших в галактике. Я не сомневаюсь в том, что они не могли бы пропустить сразу пять или десять шпионов, которые внедрились на верфи. Так просто туда не попасть. Значит, предположим, что данные о частотах двигателей и идентификаторы получены не на Лантиллесе. Тогда у нас всего два варианта — либо наши корабли были захвачены на перегоне, либо они были уничтожены, но с них записали нужные данные и выдали другие крейсера мон-каламари за наши.

Лейя в очередной раз за этот разговор вздрогнула.

— Если б мы не знали, что Траун мертв, то я бы стала считать все эти совершенно невнятные на первый взгляд ситуации, частью его большого плана, — призналась бывшая принцесса.

— Нельзя исключать и этот факт, — заявил Бел Иблис.

— Гарм, мы это уже обсуждали, — строго произнесла Мон Мотма. — Траун — мертв!

— Или же Доминион хочет, чтобы мы так думали, — упрямо заявил кореллианец, явно не в первый раз озвучивая свой довод.

Лейя удивленно посмотрела на главу Альянса и Верховного Главнокомандующего.

Складывалось впечатление, что они не в первый раз спорят по этому вопросу меж собой.

— Слишком глупо с политической точки зрения создавать Доминион и делать вид, что ты погиб, — мотнула головой Мон Мотма.

— Зато это развязывало бы ему руки, — возразил Бел Иблис. — Не думаю, что Палпатин, когда нагрянет, будет в восторге от того, что натворил гранд-адмирал. Если сбросить шелуху всего того, что Новая Республика признала своим действиями — атаку на Лианну, нападение на конвои Лианны и Содружества Пяти Звезд, разгром Убиктората, то можно понять простую истину: он воевал не только против Новой Республики, но и против проимперски настроенных Осколков. Палпатин бы никогда не простил ему подобного. Нет, я думаю, что Траун, как и Палпатин в свое время,