Противостояние - Стивен Кинг

– Взять их! – приказал Берлсон. – Взять их, и пристрелите первого, кто попытается бежать.

Но никто не сдвинулся с места, и Ларри подумал: Они этого не сделают, они боятся нас не меньше, чем мы их, даже больше, хотя они и вооружены…

Он посмотрел на Берлсона:

– Кому ты дуришь голову, жалкий червяк? Мы хотим попасть в Вегас. Для этого мы и пришли.

Тут они двинулись, словно получили приказ от Ларри. Его и Ральфа запихнули на заднее сиденье одного патрульного автомобиля, Глена – второго. От переднего сиденья их отделяла стальная сетка. Ручки на дверях отсутствовали.

Мы арестованы, подумал Ларри. И нашел, что эта идея забавляет его.

Четверо мужчин втиснулись на переднее сиденье. Автомобиль задним ходом отъехал на обочину, водитель вывернул руль, и они покатили на запад.

Ральф вздохнул.

– Боишься? – шепотом спросил Ларри.

– Если б я знал. Так приятно не идти, а ехать, что я не могу сказать.

Один из мужчин, сидевших впереди, спросил:

– Этот болтливый старик – он главный?

– Нет. Я.

– Как тебя зовут?

– Ларри Андервуд. Это Ральф Брентнер. А тот парень – Глен Бейтман. – Ларри обернулся. Второй патрульный автомобиль следовал за ними.

– А что случилось с четвертым?

– Он сломал ногу. Нам пришлось оставить его.

– Не повезло, это точно. Я Барри Доргэн. Служба безопасности Вегаса.

Ларри почувствовал, что едва не выдал глупейшим образом: Рад с вами познакомиться, и не смог сдержать улыбку.

– Сколько ехать до Вегаса?

– С ветерком не получится из-за заторов на дорогах. Мы их расчищаем, начиная с города, но дело идет медленно. Будем там примерно через пять часов.

– Это ж надо! – Ральф покачал головой. – Мы шли три недели. А на машине можно доехать за пять часов.

Доргэн развернулся, чтобы посмотреть на них.

– Я не понимаю, зачем вы шли. Если честно, я не понимаю, зачем вы вообще явились. Вы не могли не знать, чем все закончится.

– Нас послали, – ответил Ларри. – Думаю, убить Флэгга.

– Шансы невелики, дружище. Ты и твои друзья прямиком отправитесь в окружную тюрьму Лас-Вегаса. Никакого пропуска в казино, никаких бонусных двухсот долларов. Он проявляет к вам особый интерес. Знал о том, что вы идете. – Доргэн помолчал. – Вам остается только надеяться, что он покончит с вами быстро. Но я бы на это не рассчитывал. В последнее время настроение у него не самое радужное.

– Это почему? – спросил Ларри.

Однако Доргэн, казалось, почувствовал, что и так сказал достаточно – может, даже сболтнул лишнего. Он отвернулся, не отвечая, и Ларри и Ральфу оставалось только смотреть на проплывающую мимо пустыню. За какие-то три недели скорость вновь стала для них в диковинку.

До Вегаса они добирались шесть часов. Город лежал посреди пустыни, как огромный драгоценный камень. На улицах было много людей. Рабочий день закончился, и они наслаждались прохладой раннего вечера, сидели на лужайках, на скамьях автобусных остановок, на ступенях, которые вели в оставшиеся в прошлом свадебные часовни и ювелирные магазины. Люди провожали взглядами патрульные автомобили дорожной полиции штата Юта, а потом возвращались к прерванным разговорам.

Ларри задумчиво оглядывался. Электричество работает, улицы чистые, никаких следов грабежей и погромов.

– Глен прав, – нарушил он затянувшееся молчание. – Поезда у него приходят вовремя. Но я все-таки не уверен, что управлять железной дорогой надо именно так. Ваши люди неважно выглядят, Доргэн, будто все они на грани нервного срыва.

Тот не ответил.

Они прибыли к окружной тюрьме и заехали во двор. Остановились. Когда Ларри вышел, морщась от боли в затекшем теле, он увидел, что Доргэн держит две пары наручников.

– Да перестань! – отмахнулся он. – Зачем?

– Извини. Его приказ.

– На меня за всю жизнь ни разу не надевали наручники, – заговорил Ральф. – В «обезьянник» я по пьяни пару раз попадал, прежде чем женился, но обходилось без наручников. – Ральф тянул каждое слово, оклахомский выговор стал намного заметнее, и Ларри понял, что тот в дикой ярости.

– У меня приказ, – ответил Доргэн. – Давайте обойдемся без лишнего насилия.

– У тебя приказ! – фыркнул Ральф. – Я знаю, кто отдает тебе приказы. Он убил моего друга Ника. Как получилось, что ты стал его верным псом? Вроде бы ты неплохой парень. – Он так пристально всмотрелся в Доргэна, что тот покачал головой и отвернулся.

– Это моя работа, и я ее выполняю. Ничего больше. Вытяните руки, иначе кто-то поможет вам это сделать.

Ларри вытянул руки, и Доргэн защелкнул на его запястьях наручники.

– Кем ты был? – спросил Ларри. Его это действительно интересовало. – Прежде?

– Полиция Санта-Моники. Помощник детектива.

– И теперь ты с ним. Это… ты уж извини, что я так говорю, но это действительно странно.

К ним подвели Глена Бейтмана, как следует толкнув напоследок.

– Почему вы его толкаете? – зло спросил Доргэн.

– Если бы тебе пришлось шесть часов кряду слушать его болтовню, ты бы тоже начал толкаться, – ответил один из мужчин.

– Мне плевать, что вы там слушали, руки нечего распускать. – Доргэн повернулся к Ларри. – Что странного в том, что я с ним? До «Капитана Торча» я десять лет служил в полиции. Я видел, что происходит, когда начинают рулить такие, как вы.

– Молодой человек, – ответил ему Глен, – общение с избитыми подростками и наркоманами никак не оправдывает ваше служение монстру.

– Уведите их отсюда, – распорядился Доргэн. – Разные камеры, разные крылья.

– Я не думаю, что вы сможете жить с вашим выбором, молодой человек, – добавил Глен. – В вас слишком мало от нациста.

На этот раз Доргэн сам толкнул Глена.

Ларри отделили от Глена и Ральфа и повели по пустому коридору с табличками на стенах: «НЕ ПЛЕВАТЬ», «К ДУШУ И ДЕЗИНФЕКЦИИ». Одну он выделил особо: «ТЫ ЗДЕСЬ НЕ ГОСТЬ».

– Я бы не возражал против душа, – сказал он.

– Возможно, – ответил Доргэн. – Мы посмотрим.

– Посмотрим на что?

– Как ты будешь нам помогать.

Доргэн открыл дверь в камеру в конце коридора и завел туда Ларри.

– Как насчет браслетов? – Ларри протянул руки.

– Конечно. – Доргэн расстегнул наручники и забрал. – Лучше?

– Гораздо.

– Все еще хочешь принять душ?

– Само собой. – Если на то пошло, Ларри не хотел оставаться в одиночестве, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Если б он остался один, начал бы нарастать страх.