Медведь и Дракон - Том Клэнси

Передний радиолокатор SPG-62 на правом борту крейсера изливал поток излучения на приближающуюся цель. Поднимающаяся навстречу ракета SM-2 со все ещё работающим ракетным двигателем нацелилась на отражённый сигнал, фокусируясь, сближаясь, видя источник отражённой энергии, который притягивал её, как мотылька к пламени, боеголовка-камикадзе размером с небольшой автомобиль, набрав скорость почти две тысячи миль в час, разыскивая в небе предмет, мчащийся в шесть раз быстрее… две мили… одна… тысяча ярдов… пятьсот… одна сот…

На телевизионном экране было видно, как боеголовка-метеор превратилась в град искр и пламени…

– Да! – хором воскликнули двадцать голосов.

Телевизионная камера следила за падающими искрами. На дисплее соседнего радиолокатора было видно, что они спускаются в город Вашингтон.

– Нужно послать людей, чтобы они собрали эти осколки. Некоторые из них – плутоний. Они опасны, – сказал Грегори, облокотившись на переборку. – Похоже, что наша ракета попала прямо в боеголовку. Боже мой, ну почему я так напортачил со своим программированием? – подумал он вслух.

– На вашем месте я бы не расстраивался, доктор Грегори, – заметил главный старшина Лик. – Ваш код помог последней ракете столкнуться с боеголовкой. Пожалуй, я поставлю вам кружку пива.

Как всегда, новости не вернулись достаточно быстро в то место, где они фактически возникли. Отдав приказ о запуске ракет, министр обороны Луо не имел представления, что делать дальше. Совершенно очевидно, он уже не мог уснуть. Америка вполне может нанести ответный ядерный удар, и поэтому его первая разумная мысль заключалась в том, что было бы неплохо унести ноги из Пекина. Он встал, воспользовался туалетом и плеснул в лицо холодной водой. Но затем ход его мыслей натолкнулся на каменную стену. Что делать дальше? Единственное имя, которое пришло ему в голову, было имя Чанг Хан Сана. Соединившись с ним по телефону, Луо заговорил быстро, не давая ему возможности прервать свой рассказ.

– Ты отдал приказ – что случилось, Луо? – не скрывая тревоги, спросил его старший министр без портфеля.

– Кто-то – русские или американцы, я не уверен – нанесли удар по нашей ракетной базе в Хуанхуа, пытаясь уничтожить наше стратегическое средство сдерживания. Разумеется, я тут же отдал приказ командиру базы запустить ракеты, – произнёс Луо голосом, который был одновременно вызывающим и защищающим свой поступок. – Ведь во время прошлого совещания мы приняли такое решение, разве не так?

– Да, Луо, мы обсуждали такую возможность. Но ты запустил ракеты, даже не проконсультировавшись с нами? – напомнил Чанг. Подобные решения всегда принимались коллегиально и никогда единолично.

– А разве у меня был выбор, Чанг? – ответил на его вопрос маршал Луо. – Если бы я заколебался даже на мгновение, нам было бы нечего запускать.

– Понятно, – ответил голос в телефонной трубке. – Что происходит сейчас?

– Ракеты запущены. Первые должны попасть в свои цели – Москву и Петербург – через десять минут. У меня не было выбора, Чанг. Я не мог позволить им полностью разоружить нас.

Чанг мог ругаться и кричать на маршала, но в этом уже не было никакого смысла.

То, что случилось, уже случилось, и зачем расходовать интеллектуальную или эмоциональную энергию на то, что ты не в состоянии изменить.

– Хорошо. Нам нужно встретиться. Я соберу Политбюро. Немедленно приезжай в здание Совета министров. Как ты думаешь, нанесут американцы или русские ответный удар?

– Они не могут ответить нам тем же. У них нет ядерных ракет. На атаку бомбардировщиками потребуются часы, – ответил Луо, пытаясь изобразить это как хорошую новость.

* * *

В конце телефонного разговора Чанг почувствовал в желудке ледяной холод, который можно было сравнить с глотком жидкого гелия. Как часто случается со многими вещами в жизни, эта – рассматриваемая теоретически в комфортабельном конференц-зале – превращалась во что-то совсем иное, когда становилась крайне неприятной реальностью. И всё-таки – была ли она? В случившееся было трудно поверить. Она совсем не соответствовала реальности. Не было никаких видимых признаков – он мог, по крайней мере, ожидать гром и молнию за окном, которые сопровождают подобную новость, может быть даже крупное землетрясение. Но снаружи было всего лишь раннее утро, стрелки часов не достигли даже семи утра.

Неужели это действительно случилось?

Чанг прошёл босиком через спальню, включил телевизор и выбрал пультом передачу новостей CNN. Эту телевизионную станцию нельзя было принимать во всей стране, но, разумеется, подобный запрет не действовал здесь. Его знание английского языка было недостаточным для перевода слов комментатора, которые появлялись на экране с быстротой, недоступной для него. На экране он видел Вашингтон, и телевизионная камера была установлена, по-видимому, на крыше здания CNN.

Где она находилась на самом деле, Чанг не имел ни малейшего представления. Говорил чернокожий американец. Камера показывала его стоящим на вершине здания, микрофон в руке походил на чёрный пластиковый рожок мороженого. Он говорил очень быстро – настолько быстро, что Чанг понимал только одно слово из трех, – и смотрел куда-то слева от камеры широко раскрытыми испуганными глазами.

Значит, он знает, что происходит там, не так ли? – подумал Чанг, затем у него промелькнула мысль – может быть, он увидит уничтожение американской столицы по американскому телевидению? Это, решил он, будет иметь какую-то ценность как развлечение.

– Смотрите! – произнёс репортёр, и камера повернулась, показывая дымный след в небе…

Что за чертовщина? – подумал Чанг. Затем ещё один дымный след… и ещё… теперь на лице репортёра было выражение настоящего страха.

…Для сердца Чанга было приятно видеть такое выражение на лице американца, особенно чернокожего американского репортёра. Ещё одна из тех обезьян, которые причинили его стране столько неприятностей…

Итак, теперь он увидит одного из них сгоревшим от невероятного жара атомного взрыва… но, может быть, нет. Камера и передатчик мгновенно сгорят тоже, не правда ли? Так что он увидит всего лишь вспышку пламени, наверно, и пустой экран телевизора заменит изображение здания штаб-квартиры CNN в Атланте…

Ещё несколько дымных следов на небе. Ах да, это ракеты «земля-воздух»… могут ли такие ракеты перехватить ядерную боеголовку? Вряд ли, решил Чанг. Он посмотрел на часы. Движение секундной стрелки, казалось, решило дать возможность улитке выиграть соревнование на скорость, так медленно она перепрыгивала с одного деления на другое. Чанг чувствовал, что не может оторваться от изображения на экране телевизора с предвкушением, которое, он понимал, было извращённым. Но Америка была главным врагом его страны на протяжении стольких лет, разрушила два его лучших и так искусно задуманных плана – и теперь он видит её уничтожение с помощью одного из её собственных агентств, этого проклятого средства телевизионной демонстрации. И хотя Тан Деши утверждал, что американское телевидение не является органом американского правительства, разумеется, это неправда. Режим Райана в Вашингтоне должен иметь самые тесные отношения с этими лакеями, они так покорно следуют политике западных правительств…