Ленинградский меридиан - Владимир Панин

Комдив собрался мысленно перекреститься от перспективы встречи с «москвичом», но едва он только подумал об этом, как послышался голос часового, стоявшего за дверью:

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

После чего она открылась, и в её проеме показался Рокоссовский.

– Доложите обстановку, – потребовал у комдива представитель Ставки. – Что у вас с отметкой 40.3? В чьих руках находится эта сопка, наших или немцев?

– Согласно последнему донесению капитана Башматова, отметка 40.3 занята нашими войсками, товарищ генерал-лейтенант. Донесение поступило полчаса назад, – отрапортовал комдив и застыл в напряжении, ожидая каверзного вопроса со стороны Рокоссовского. В первый день наступления тот поймал комдива на незнании обстановки и публично пристыдил его в этом. От снятия с должности комдива спасло начавшееся наступление и взятие дивизией рабочего поселка № 8. Теперь, глядя в глаза Рокоссовскому, комдив испытывал сильный душевный дискомфорт.

– Понятно. Что ещё? – опытным взглядом Рокоссовский определил по лицу собеседника наличие у того проблем.

– Ещё? – комдив на секунду задумался, а затем решил сказать правду-матку о ненавистном майоре. – Ещё комполка Петров отказывается наступать на немецкие позиции в рабочем поселке № 5, пока не получит артподдержку и спецсредства для постановки дымовой завесы. Я предупредил его, что за неисполнение приказа он пойдет под трибунал, так Петров потребовал приказ в письменном виде, – нажаловался комдив с видом оскорбленного праведника, но его слова имели обратный эффект.

– Заявка комполка Петрова на спецсредства была подписана мной ещё до наступления. Вы отследили её исполнение? Где сейчас спецсредства? – засыпал вопросами комдива Рокоссовский, от чего у того сделался вид человека, проглотившего каленые гвозди.

– Выясним, товарищ генерал. Сегодня же выясним, – торопливо защебетал комдив, чем вызвал откровенную неприязнь у представителя Ставки.

– Выяснить нужно было ещё вчера, а сегодня немедленно доставить их майору Петрову, чтобы тот мог штурмовать рабочий поселок номер пять малыми силами, – Рокоссовский требовательно посмотрел на комдива. – Я очень недоволен вами, товарищ полковник. Доставка спецсредств и организация штурма рабочего поселка номер пять – под вашу личную ответственность.

Получив столь мощный импульс, комдив сделал все, чтобы треклятые средства были как можно скорее доставлены в полк к майору Петрову. Страх подмывал его отправиться на КП майора и лично проследить за атакой вражеских позиций, но в последний момент он отказался от этой идеи. Немцы вновь атаковали Егерскую сопку и восьмой рабочий поселок, и комдив остался на своем КП.

Отсутствие начальства нисколько не сказалось на штурме немецкой обороны пятого рабочего поселка. Зная, благодаря сведениям, полученным от Магеля, место расположения минных полей и дзотов, Петров смог успешно прорвать оборону противника.

При постановке дымовой завесы возникли определенные трудности из-за отсутствия опыта. Клубы дыма поползли на позиции противника под определенным углом и не полностью накрыли передний край вражеской обороны, но проведя быструю переориентацию штурмовых групп, Петров смог добиться желаемого.

Под прикрытием серого тумана солдаты, следуя за танками, смогли быстро преодолеть проволочные заграждения противника, забросать оказавшиеся на их пути дзоты гранатами и вступили в рукопашную схватку с врагом.

Сидя за рядами колючей проволоки, в траншеях с огневыми точками и в опорных пунктах обороны, немецкие солдаты чувствовали себя уверенно. Но когда непроницаемое облако, вместе с грохотом наступающих танков и громкие крики «ура!», накрыло их с головой, решимости у солдат фюрера заметно поубавилось.

Как ни пытались офицеры удержать командование над своими подразделениями, как ни кричали на солдат унтер-офицеры, желая сохранить дисциплину, страх перед русскими штыками, способными в любой момент вынырнуть из серого небытия, сделал свое дело.

Вражеский гарнизон был полностью выбит из рабочего поселка № 5, и сколько потом немцы ни пытались вернуть утраченные позиции, сделать это они не могли. Плотный огонь из автоматического оружия вместе с огнем минометов всякий раз останавливал атакующие цепи немецких пехотинцев, а меткий огонь из противотанковых ружей и танковых орудий помог остановить наступление бронетехники противника.

Не помогло даже участие в одной из атак взвода новых танков T-IV, вооруженных 75-миллиметровой пушкой. Казалось, что устоять против этих машин, не имея даже «сорокапяток», невозможно, но советские солдаты смогли сотворить маленькое чудо. Ведя непрерывный огонь по гусеницам одного из танков, расчет ПТР сержанта Седых смог остановить вражескую машину.

Вторым героем дня стал снайпер Шверубович, чей меткий выстрел по смотровым щелям танка сразил водителя, и бронированная махина, вильнув в сторону, встала, подставив свой бок под огонь подошедшего к месту боя взвода Т-34.

Потеряв сразу две машины, обер-лейтенант фон дер Гольц испугался и приказал оставшимся машинам покинуть поле боя. Оказавшись без поддержки танков, пехотинцы сначала остановились, а затем отошли.

Фортуна в этот день полностью сопутствовала солдатам 128-й дивизии. Они прочно держали оборону и отражали атаки противника на всем протяжении северного периметра советского прорыва. Рабочие поселки № 8 и № 5, а также Егерская сопка, прозванная немцами «холм полководца», остались в руках советских солдат, несмотря на все усилия противника.

Другим подарком для наступавших войск Волховского фронта было то, что соединения дивизии генерала Кошевого, преодолев упорное сопротивление врага, ворвались на юго-восточные окраины Синявино и прочно там закрепились. Только яростный огонь неприятельских гаубиц, простреливавших все подступы к Синявино, не позволил советским солдатам полностью занять поселок.

Одновременно с этим был достигнут успех и в районе Синявинского озера. При поддержке танков подразделения дивизии сбили заслон противника и продолжили свое движение на запад по направлению реки Мойки и Мги.

Все эти успехи порождали радость в высоких штабах Путилово и Москвы, но вместе с тем появлялось осознание того, что эти победы войск первого эшелона были последними. Сломав оборону противника и потеснив его по ряду направлений, они полностью выдохлись, утратив свою ударную силу. В наступлении наметилась пауза, но к измотанным и поредевшим войскам уже спешили на помощь соединения 2-й ударной армии, вовремя выдвинутые вперед волей генерала Рокоссовского. Начиналась новая фаза операции «Искра», которая по силе, мощи и кровопролитию превзошла свою предшественницу Любанскую операцию.

Жарко было на торфяных просторах вокруг Синявино, но в сто раз жарче на безграничных степных просторах Приволжья и Северного Кавказа. Выполняя приказ фюрера, немецкие войска яростно рвались к Сталинграду, Грозному, Новороссийску и Туапсе, сминая все на своем пути гусеницами бронированных машин. И если в излучине Дона положение было тяжелым и, истекая кровью, советские войска под натиском превосходящих сил противника медленно отступали по направлению Волги, то на Северном Кавказе положение было просто катастрофическим. Там советские войска просто бежали под натиском войск группы армий «А».