Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

Пилар усадила сына за кухонный стол, дала ему бумагу с карандашами — рисовать снеговика — и пошла в гостиную посмотреть прогноз.

— Снег идет в Голливуде, — говорил репортер прямо напротив заснеженной надписи «Голливуд», — и это настоящие снежинки, а не что-нибудь там.

Пилар переключила канал.

— В Санта-Монике идет снег, — вещал репортер на пляже, — но это не остановило серфингистов…

Щелк.

— Para la primera vez en cincuenta anos en Marina del Rey…[6]Щелк.

— В Лос-Анджелесе впервые за последние пятьдесят лет идет снег. С нами Вин Дизель на съемках фильма «ХХХ-2». Что скажешь про снегопад, Вин?

Пилар махнула рукой и вернулась на кухню. Мигель как раз закончил рисунок и снова рвался на улицу. Она уговорила его послушать «Элвина и бурундуков».

— Ладно, — кивнул мальчик.

Мать оставила его подпевать Элвину про «Светлое Рождество» и вернулась к прогнозу погоды. Репортер из Санта-Моники упомянул о том, что на дорогах довольно скользко, и сразу же перешел к интервью с каким-то психом, который божился, что предсказывал этот снегопад. На испаноязычном канале Пилар удалось углядеть, что 405-е шоссе ползет в обычном темпе.

Наверное, на дорогах все не так уж и плохо, а то бы по телевизору показали. Но все же стоит выехать в Эскондидо пораньше. Не хотелось, конечно, жертвовать целым днем, но безопасность превыше всего.

Снег не прекращался.

Мигель зашел в гостиную и попросился гулять.

— Но сначала соберем твои вещи, ладно? Возьмешь пижаму с покемонами или со Спайдерменом?

К полудню по восточному времени снег шел в сорока восьми штатах. В городе Элко, штат Невада, осадки составили больше двух футов, в аэропорту Цинциннати намело тридцать восемь дюймов снега, а в Майами — пурга.

На радио тема убийства Кеннеди уступила место обсуждению снегопада.

— Вот вам крест, за этим стоят террористы, — утверждал слушатель из Терр-От. — Они стремятся уничтожить нашу экономику, а что может быть страшнее, чем не дать людям сделать покупки перед Рождеством? Не говоря уж о том, что будет с моими семейными отношениями. Как купить жене подарок в такую погоду? Точно вам говорю, чувствуется рука «Аль-Каиды».

За обедом Уоррен Несвик сказал Шэре, что ему снова придется сделать звонок по работе.

— Парень, с которым я пытался связаться, еще не добрался до офиса. Из-за снегопада, — объяснил Уоррен и снова спустился в фойе. По телевизору в углу показывали заснеженные посадочные полосы и билетные стоики. Светловолосая репортерша в обтягивающем красном свитере докладывала:

— Здесь, в Цинциннати, снег не прекращается. Аэропорт пока открыт, но власти предупреждают, что его могут закрыть в любой момент. Снег скапливается на взлетно-посадочных полосах…

Уоррен набрал номер Марджин:

— Я в Цинциннати. В последний момент раздобыл билет. До пересадки еще три часа, но по крайней мере место мне обеспечено.

— Но ведь в Цинциннати снег? — переспросила женщина. — По телевизору только что показывали…

— Говорят, часа через полтора снегопад прекратится. Милая, прости. Ты же знаешь, я бы очень хотел провести Рождество рядом с тобой.

— Знаю. — В голосе Марджин скользнуло разочарование. — Ничего, Уоррен. Ты ведь не отвечаешь за погоду.

Бев спустилась на обед. В гостиничном фойе работал телевизор.

— Снег в Альбукерке, — говорил диктор, — в Ратоне, Санта-Розе и Вэгон-Маунд.

«Про Санта-Фе ничего не говорят», — твердо сказала себе Бев, проходя в ресторан.

— Там почти никогда не бывает снега, — утверждал тур-агент. — Нью-Мексико в пустыне. А снег если и выпадет, то тут же растает.

— В Эспаньоле четыре дюйма нападало, — объявила крепкая официантка в блузке с оборками и широкой красной юбке мальчику, который убирал посуду со стола. — Уж не знаю, как домой поеду.

— Лучше бы на Рождество снега не было, — дразнила Бев мужа в прошлом году. — А то как все эти бедняги домой доберутся?

— Попридержи язык, женщина! Подумай, что бы на это сказали издатели рождественских открыток? — отвечал он, скрестив руки на груди.

Так же, как сейчас скрестила она.

Крепкая официанта обеспокоено смотрела на Бев:

— Все в порядке, сеньора?

— Да. Столик на одного, пожалуйста.

Не сводя с посетительницы встревоженного взгляда, официантка повела Бев по ресторану, усадила за столик, вручила меню. Бев вцепилась в меню, словно в спасительный плот, сосредоточилась на незнакомых словах и экзотических ингредиентах: кукурузные лепешки-тортильи, кесадийи…

— Не желаете что-нибудь выпить?

— Да, — улыбнулась Бев, кинув взгляд на табличку с именем на груди девушки. — Сангрию, пожалуйста, Кармелита.

Кармелита кивнула и удалилась, а гостья огляделась по сторонам, думая о том, как она будет пить сангрию и глазеть на других постояльцев, подслушивать их разговоры… Но в вымощенном плиткой зале Бев была одна. Ресторан выходил на патио. За стеклянными дверьми дождь превращался в мокрый снег, который падал на терракотовые горшки с кактусами, перевернутые зонтики, сложенные друг на друга столы и стулья.

Бев представила, как она обедает в залитом солнцем патио, сидит на солнышке под одним из тех зонтиков, смотрит на пустыню и слушает оркестр марьячи. Из колонок лились рождественские песенки: закончилась «Пусть идет снег» и началось «Светлое Рождество» в исполнении группы «Сьюпримз».

— В каком разделе засев облаков? — как-то спросил Говард, входя в комнату с телефонным справочником в руках.

Бев как раз упаковывала подарки. Наступило двадцать второе декабря, а снег так и не выпал.

— Ты собираешься нанять самолет для засева облаков? — рассмеялась Бев.

— Посмотрим-ка… Облака… Дождь… — продолжал шутить ее муж. — А может, сеятель?

Снег выпал двадцать четвертого. Говард вел себя так, будто сам лично этому поспособствовал.

— Говард, это не твоя заслуга!

— Откуда тебе знать? — Он рассмеялся и заключил жену в объятия.

«Это невыносимо, — думала Бев, лихорадочно отыскивая взглядом Кармелиту с бокалом сангрии. — Как другие справляются?» Она знала немало вдов, и, казалось, у них дела шли неплохо. Если собеседник заговаривал об их покойных мужьях, вдовы улыбались и отвечали… Дорин Мэттьюс даже сказала:

— Теперь, когда Билла со мной больше нет, я смело могу украсить елку на Рождество розовыми шариками. Всегда мечтала о розовой елке, но Билл и слышать не хотел.

Подошла все еще встревоженная официантка.