Мифы и легенды эскимосов - Хинрик Ринк

Там он и остался стоять на мысу, завывая и жалуясь. Считается, что так было положено начало нынешней традиции, когда собаки бегут вдоль берега за уходящей лодкой и после воют ей вслед с последнего мыса.

(По одной старой рукописи.)

Жила вдова, и был у нее сын по имени Куянгуак. Рядом с ее домом стоял еще один дом, где жили несколько братьев; братья были мастерами своего дела и жили вполне благополучно. Когда бы ни случилось братьям добыть и притащить домой тюленя, вдова, по обычаю, посылала в их дом сына за таморасаком (т. е. за небольшим куском тюленьего жира, которым принято было оделять нуждающихся); но мужчины обычно отвечали мальчику: «Ты ленивый попрошайка и ни разу не помог нам ни в чем; поэтому ты ничего и не получишь». Когда он возвращался с этим ответом к матери, она отвечала только: «Не важно – пусть говорят».

Однажды братья добыли мамартока (т. е. особенно вкусного тюленя – перелинявшего). Матери тогда особенно сильно захотелось свежего мяса, и она послала за ним сына; его, однако, встретили как обычно: мужчины принялись хватать все, что попадалось под руку, и бросать в него. Когда он вернулся и передал их ответ матери, она впала в великую ярость; взяла один из своих башмаков и уселась в углу лавки колдовать. На следующее утро, когда ее сын заглянул в горшок, в нем оказалась тушка гаги. Мать сказала только:

«Ну что же, возьми ее». Часть птицы они сварили, часть оставили на потом. Вечером мать снова колдовала, и утром в бочке для воды обнаружился небольшой тюлень. На третий день сын, к своему великому удивлению, обнаружил на полу в комнате полностью снаряженный каяк; мать повела сына на берег и заставила его упражняться в гребле и в управлении каяком. Так, он учился переворачивать каяк и снова выправлять его одним движением весла, а также многим другим вещам. Учился он до тех пор, пока не стал настоящим мастером. На следующий день мать снова разрешила ему выйти в море; она указала на айсберг вдалеке и велела сыну обогнуть его на своем каяке. Он послушался и отплыл; когда сын скрылся из вида, мать вернулась в дом. Соседи тоже отплыли и вскоре увидели, что Куянгуак напал на медведя; тот в конце концов нашел убежище на айсберге. Старший из братьев попытался влезть на ледяную гору, но не сумел. После этого Куянгуак тоже попытался; он попросил остальных присмотреть за своим каяком, ухватился за лед и вскарабкался наверх. На самой вершине айсберга он настиг медведя и сразу же набросился на него; он схватил зверя за шею и швырнул вниз в море, уже мертвого. Младший из братьев, Санак, крикнул: «Я добыл медведя!» – но Куянгуак спокойно спустился, сел в свой каяк, привязал медведя к буксировочному концу и поплыл домой. Остальные каякеры, которые помогали ему, двинулись за ним. В это время мать Куянгуака спустилась на берег вместе с сестрой братьев-соседей. Когда они с трудом тащили медвежью тушу наверх, к дому, мать, обернувшись к товарке, насмешливо заметила: «Кто знает, насколько сытным окажется это мясо! – и добавила: – «А остаток пути тащи его сама; я пойду за водой». Принеся воды, она, однако, вернулась к медведю и разделила тушу на две равные части. Одну часть она отдала соседке со словами: «Шкуру можешь оставить себе на покрывало для лавки». Затем она сварила мясо и пригласила всех на трапезу. Соседку она пригласила сесть на главной лавке, а подавая еду, заметила: «Как жаль, что невозможно определить, сытна ли добыча Куянгуака». Гостья сказала: «Мне в последнее время очень уж хотелось медвежатины». Все наелись досыта; уходя, гостья поблагодарила вдову и сказала, что трапеза показалась ей очень вкусной и сытной.

На следующий день Куянгуак снова отправился к айсбергу и добыл большого тюленя. Возвращаясь с тушей на буксире домой, он случайно встретил братьев-соседей. К счастью, мать заранее предупредила его и дала совет: «Если они вдруг захотят напасть на тебя, зачерпни левой рукой немного морской воды и смочи губы». Как только братья накинулись на него, Куянгуак так и сделал. Старший из братьев начал с того, что ухватил его каяк за нос и попытался перевернуть; но стоило Куянгуаку почувствовать на губах морскую воду, как он отпустил каяк. А Санак сказал: «Посмотрите, какие там встают пенные буруны! Давайте посмотрим, кто из нас первым сумеет преодолеть их», и братья изо всех сил принялись грести к берегу. Куянгуак, которому приходилось тянуть на буксире тюленя, вынужден бы сперва отстать; но, разогнавшись, он полетел стрелой и вскоре поравнялся со старшим братом и обогнал остальных; и пока братья гребли к линии бурунов, Куянгуак уже пересекал ее на волне прибоя. Когда волна отступила, он выпрыгнул на камни, а с подходом новой волны вновь запрыгнул в каяк. На пути домой братья тайно сговорились окружить его; однако он выскочил на берег первым и сумел ускользнуть.

Тем временем мать его внезапно хватилась одной определенной пряди волос и очень встревожилась, так как знала, что это плохой знак для ее сына; но вскоре прядь обнаружилась на своем месте, у нее на лбу. Она успокоилась за сына и пошла на вершину холма ждать его возвращения. Она встретила его на берегу вместе со второй женщиной, которая спросила, как дела у ее братьев. Он ответил: «Даже странно, что ты даешь себе труд беспокоиться об этих глупых созданиях!» Когда мясо тюленя сварилось и мужчины сели ужинать вкусной грудинкой, мать нескольких сыновей исполнилась зависти и обиделась, что ее не пригласили к трапезе. Узнав об этом, вдова отрезала кусок филейной части и отнесла ей в подарок. Они сели есть, и Санак чуть не задохнулся, а чуть позже и старая мать его закричала и запросила воды. Выпив воды, она оправилась; Санак, однако же, испустил дух. Когда вдова вновь появилась в комнате, старший из братьев обвинил ее в этом; он сказал: «Ты накормила их только для того, чтобы погубить, – именно ты, и никто другой, убила их!» Одновременно он поднялся и бросился всем телом на подпорки крыши; он хотел выбить подпорки и обрушить крышу на нее – но вдова быстро поставила их на место. Он снова поднялся с места и, повернувшись к вдове, одним движением вырвал из ее куртки два лоскута – один спереди, другой сзади. Тогда она, не обращая внимания на это оскорбление, выбежала из дома и сказала сыну, что двое врагов теперь устранены. Они так обрадовались этому счастливому событию, что в ликовании своем налетели на лодку; и случилось так, что мать при этом сломала спину. Когда Куянгуак принес ее в дом, она взяла немного грязи из того места, куда ее покойная мать складывала всевозможные грязные отходы, и бросила на дом своих соседей-врагов. От этого у них в доме приключилась болезнь, от которой умерли все, за исключением сестры, которая превратилась в кивигтока (т. е. ушла из мира людей).

(По одной старой рукописи.)

Один старик устроился на льду наблюдать за тюленьими отдушинами; при появлении тюленя он собирался поразить его копьем. Тем временем на берегу в расщелине между скалами играли маленькие девочки; как обычно, в амаутах (специальных капюшонах) на спинах они носили своих маленьких братьев и сестер. Случилось так, что дети закричали как раз в тот момент, когда старик собирался загарпунить тюленя; тюлень испугался и нырнул на дно. Старик при этом страшно разозлился и громко крикнул: «Закройся, расщелина!» – и по его приказу расщелина закрылась над играющими детьми. Все дети теперь оказались запертыми на дне пещеры, широкой внизу, но узкой сверху, и не могли оттуда выбраться. Скоро младенцы начали плакать от жажды, и девочки сунули им в рот пальцы, чтобы те могли сосать; они успокаивали малышей словами: «Когда мама закончит ставить на папины башмаки новые подметки, она сразу же придет и покормит тебя». Через некоторое время матери пришли на то место и принялись лить в расщелину воду. Вода текла по стенам, и малыши слизывали ее; матери хорошо видели своих детей, но добраться до них было невозможно, и все они умерли от голода.