Русское счастье по-путински. Что нам надо - Станислав Белковский

После гибели Бориса дыра образовалась какая-то гигантская, не правда ли?

И сегодня уже точно ясно, что Немцов был очень серьезным государственным деятелем, а не порхающим мальчиком на тонких эротических ножках. Что совершенно он не завидовал никакому Путину, а действительно боролся за свои идеалы. (А ведь мог бы, мог бы, как бывший первый вице-премьер, т. е. человек самой высокой номенклатуры, и любимец Ельцина, которого нынешний президент всегда очень уважал, вовсе не бороться, а найти себе уютное место на углеводородных хлебах.) И что личностей масштаба Немцова на сегодняшних властных вершинах, где творятся миллиарды долларов в секунду, мы едва ли найдем.

Мы все это безупречно поняли, когда Немцова убили. И образовалась та самая дыра, позволяющая изучить человеческую ценность. При жизни Бориса нам не хватало воображения, чтобы представить себе будущую дыру. Впрочем, так часто бывает. Мы так привыкли. Даже и после убийства на Большом Москворецком мосту кто-то из нас говорил нечто вроде: да нет, это не власть, ей это невыгодно, потому что Немцов был никому не опасен, и т. п. Надо понимать, что если бы он сидел на огромных товарно-финансовых потоках, то был бы опасен и убить бы его, конечно, стоило. Ну, а так…

Да, и еще. Плох тот русский патриот, который не думает и не говорит сегодня, что Немцова убили американцы (Обама) и украинцы (СБУ). Чтобы перевести стрелки на Кремль, дискредитировать российскую власть и дестабилизировать обстановку в РФ. Ответом на эту провокацию должно стать дополнительное сплочение россиян вокруг нашего лидера. И т. д.

Ибо для настоящего патриота не существует ни личности, ни ее масштаба. Только всепоглощающее государство и его злые враги.

Мы много рассуждаем о том, что требуется для превращения России в полноценную Европу. Требуется, конечно, много чего. Не в последнюю очередь – принять идею банальности добра, о чем мы с вами много говорили не раз, и отказаться от тотального сознания, в котором только одна идея может быть правильной, а все остальные – вредны.

Но прежде всего надо научиться любить и ценить человеческую жизнь. Как самостоятельную субстанцию, а не приложение к чему-либо.

Ценить всякого человека как уникальное и неповторимое создание Божие.

Понять, что люди создают себе государство, а не государство изобретает людей.

Так, потихонечку, поскрипывая окровавленными мозгами, мы, может быть, и доползем до Европы.

Если доживем.

2015 г.

На днях разразился очередной скандал вокруг темы «иностранных агентов». К этой категории министерством юстиции РФ несколько неожиданно (впрочем, почему неожиданно – безумные решения у нас нынче принимаются практически каждый день, неожиданными остаются разумные) был отнесен фонд «Династия», основанный 82-летним Дмитрием Зиминым, создателем компании сотовой связи «Вымпелком». Проблема оказалась в том, что г-н Зимин перечислял фонду деньги из-за границы со счетов связанных с ним же, г-ном Зиминым, компаний. Т. е. учредитель фонда явился, по версии Минюста РФ, иностранным агентом себя самого.

Разразился большой скандал. Российским властям напомнили, что фонд «в течение уже 13 лет поддерживает развитие российской науки и образования, занимается просвещением и популяризацией науки. Масштаб деятельности фонда «Династия» был беспрецедентным в этой области: в 2014 году бюджет проведенных программ достиг 352 миллионов рублей, план на 2015 год составил 435 миллионов». (Цитата из открытого письма российских литераторов и книжников вообще). Что «Династия» поддерживала, например, программы поддержки физиков-студентов, аспирантов и молодых ученых, молодых математиков и биологов, кратких визитов иностранных ученых в Россию, учителей математики, физики, химии и биологии, архив российской исторической статистики и т. п. А отнюдь не клуб байкеров «Ночные волки» или движение «Наши», не говоря уже о сопоставимых с ними по мощи духа организациях.

Сам Дмитрий Зимин отреагировал на случившееся вполне эмоционально – на что имеет полное право. Он объявил, что прекращает финансирование фонда. «Тратить свои личные деньги под маркой неведомого мне иностранного государства я, конечно, не буду. Я прекращаю финансирование «Династии»», – сказал Зимин в интервью изданию «Медуза». Там же он сказал, что уходит «в глубокое подполье». «Мне жалко, чуть ли не до слез», – добавил основатель «Династии» и процитировал Маяковского:

Я хочу быть понят своей страной,

А не буду понят – что ж…

Над родной страной я пройду стороной,

Как проходит косой дождь.

Зато министр юстиции Александр Коновалов был максимально флегматичен. Он просто сказал, что по решению суда «Династию» можно исключить из перечня иностранных агентов. Ибо такие решения, по закону, принимает судебная власть. Идите в суд и отгребитесь от нас, в общем.

Что ж. Перед нами – один из закономерных результатов того законодательно-исполнительного абсурда, который развернулся в нашей стране давно, но особенно, когда под тяжким психологическим воздействием «арабской весны», изнасиловавшей ливийского диктатора Муаммара Каддафи черенком от лопаты, Владимир Путин вернулся в Кремль, чтобы спасти от нависающей американской оккупации и цветной революции (в любой последовательности) радикально вставшую с колен Россию.

Но.

Я хотел бы поставить вопрос несколько по-иному.

А что плохого в статусе иностранного агента? У нас-то в России?

Сама Россия, как принято считать большинством историков, основана иностранцами – варягами. Рюриком, Трувором и Синеусом. Типа в 862 году. (Некоторые историки дату оспаривают, но мы сейчас не об этом.) Потому что первобытные жители наших грустно-веселых мест никак не могли установить правовой и прочий порядок на собственной канонической территории.

Все ключевые киевские князья, при которых впервые вставала с водянистых колен наша Русь, были варяги.

С тех пор статус иностранца у нас стал исключительно высоким. Иностранец, на сознательном или бессознательном уровне, – лицо первого сорта. А мы сами – второго. И даже когда мы устраиваем истерику по поводу намерения иностранных государств нас задушить и стереть с земного лица, мы выдаем наше всенепременное почтение к иностранному: боимся – значит, уважаем. Другое дело, что никто нас с поверхности убирать не собирается, и нам оттого очень обидно. Ведь бьет – значит, любит. А не бьет… У России ведь женское сознание, как утверждали многие наши мыслители, ныне причисленные к лику классиков.

Помните (если помните), как было при советской власти? Иностранцу всегда найдется номер в гостинице. Это не то, что нашему советскому человеку. У иностранца есть настоящее имя и настоящие деньги, не как у нас.

Я помню, как в 1990-е годы – да еще и совсем недавно – у бизнесменов и всяких прочих авантюристов разного калибра было принято брать иностранно звучащие фамилии. Настоящие (по жене-мужу) или вымышленные (по несуществующей вроде как бабушке из глубин Лангедока). Одно дело – ты звонишь и говоришь «я Вася Пупкин», а совсем другое – «я Джонни Холидей». Пусть даже и идеальным РФ-языком. Во втором случае доверия априори больше.