Потемкин - Наталья Болотина

Но судьба Потемкина будет решаться несколько позже, а пока он любим и поток милостей неиссякаем. Дни влюбленной пары проходили в трудах и развлечениях. Придворные обеды, куртаги, балы и маскарады, представление французских комедий — везде рядом с Екатериной был ее Григорий. В субботу, 8 ноября, в день праздника Архистратига Михаила, после обеденного кушанья и отбытия из кавалерской комнаты всех кавалеров императрица вышла из внутренних комнат и в сопровождении Потемкина, обер-маршала и гофмаршала проследовала в боковую комнату у галереи, чтобы осмотреть привезенные из Англии часы с курантами. Мода на английские новинки постепенно завоевывала Екатерину и ее придворных, интерес Потемкина к диковинным вещам и идеям туманного Альбиона тоже зародился в годы его пребывания при дворе.

Потемкин становится одной из обсуждаемых тем постоянной переписки Екатерины с ее корреспондентом во Франции, странствующим агентом Просвещения — бароном Гриммом. Она хочет представить своего избранника в лучшем свете и сообщить через Гримма европейской общественности о том, что рядом с ней не случайный человек, а достойный внимания и интереса мужчина с блестящей карьерой. Кроме этого, в шутливом тоне, свойственном переписке Екатерины с Гриммом, ей нравится хвалить чудачества и неординарность своего фаворита. 14 июля 1774 г. она пишет об отставке Васильчикова и приближении Потемкина: «Вы и Ваши единомышленники подозреваете других в переменчивости. Знаю, откуда это подозрение; наверное, от того, что, когда Вы были здесь, я отдалилась от некоего превосходного, но весьма скучнаго гражданина, котораго немедленно, и сама не знаю как, заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке». Она сообщает Гримму о турецких диванах, введенных в моду Потемкиным, его привычке кусать ногти, сервском сервизе, заказанном для князя, за который он отблагодарил Екатерину ангорским котом: «Это над котами кот, веселый, умный, вовсе не взбалмошный и именно такой, как вам хочется, чтоб был кот с бархатными лапками». Екатерина с восторгом рассказывает еще об одном чудачестве своего любимца: «По поводу этого кота надо рассказать Вам, каково было изумление принца Генриха, когда князь Потемкин вогнал в комнату, где мы сидели, обезьяну. Вместо того чтобы продолжать приятный разговор с принцем, я начала играть с обезьяною. Принц выпучил глаза; но делать было нечево: штуки, которыя выделывала обезьяна, вывели его из недоумения».

Великолепным торжеством, следуя традиции, введенной Петром I, императрица планировала отметить заключение Кючук-Кайнарджийского мира с Оттоманской империей в древней столице России — Москве. Многодневное празднество, тщательно организованное, феерически оформленное, должно было показать подданным величие силы русского оружия и знаменательность победы над постоянным соперником Российской империи на юге. Потемкину, сопровождавшему Екатерину в город, где прошла его юность, предложено было жить не в родовом доме, а рядом с ней — императрицей. Екатерина тщательно подошла не только к составлению плана торжеств, но и к вопросу размещения своего милого. «Голубчик, странное я тебе скажу. Сего утра вздумала я смотреть план московского Екатерининского дворца и нашла, что покои, кои бы, например, могли быть для тебя, так далеко и к моим почти что непроходны, и вспомнила, что я их полтора года назад зделала сама нарочно таково, за что я была бранена, но оставила их так, отговорясь, что места нету. А теперь нашла шесть покоев для тебя: так близки и так хароши, как лучше быть не можно. С вами все становится легко, вот что значит воистину любить».

Приехав в 1775 г. в Москву, императорский двор погрузился в череду празднеств и развлечений. Екатерина восхищена Москвой, она пишет Гримму: «Знаете ли вы, всезнающие люди, что я в восторге от приезда сюда, и что все здесь, от мала до велика, тоже в восторге, видя меня. Город этот, как феникс, возрождается из пепла…» Императрица остановилась в доме М.М. Голицына у Пречистинских ворот, который был специально соединен с домом, где разместился Григорий Потемкин. Екатерина в сопровождении фрейлин и придворных кавалеров любила выезжать в город и прогуливаться по улицам в каретах. В праздник Лазарева воскресения, 4 апреля 1775 г., пополудни, в 4-м часу, императрица с дежурными фрейлинами и кавалерами соизволила «иметь выход в каретах для гуляния по улицам и в шествии чрез Спасский мост соизволила из кареты смотреть продающих верб», от Спасского моста экипажи следовали к Новой Басманной и в Немецкую слободу. К Вербному воскресенью для Екатерины были приготовлены вербы, украшенные померанцевыми и лавровыми ветвями, лежащие на особых серебряных блюдах, а для прочих персон вербы стояли в серебряной передаче, и их раздавал духовник императрицы.

Москва в те дни принимала в своих древних стенах не только императрицу и весь двор, сюда прибыли иностранные послы, благородное дворянство. 20 апреля Григорий Потемкин представил Екатерине французского полковника пехотного Овернского полка графа Монтье-Поль-Луи де Монмарси-Лаваль. Полковник был удостоен беседы с государыней, обедал за ее столом с фрейлинами и кавалерами, а затем в кавалерской комнате его «потчивали кофием». Накануне Екатерина прислала маленькую записочку Потемкину, занимавшемуся организацией приема Лаваля при дворе: «Батинька, буде притом останется, что приведешь обедать Лаваля, то дай знать маршалам, чтоб стол мой поприборнее был». Императрица великой державы должна была поражать великолепием своего двора даже отдельных представителей европейских держав, чтобы, вернувшись на родину, они с восторгом отзывались о придворной жизни в России. После обеда Потемкин проводил Лаваля в специальную внутреннюю комнату, в «которой находятся бриллиантовыя вещи и оныя показываны были ему». Блеск драгоценных камней закреплял яркое впечатление от приема императрицы.

Особо торжественно праздновался при дворе день рождения Екатерины — вторник 21 апреля. В силу учиненных повесток во дворец прибыли «российские знатные обоего пола персоны, господа чужестранные министры и знатное шляхетство». Дамы были в особом виде платья — робах, кавалеры, имеющие ордена, — в соответствующих орденских уборах, а прочие кавалеры — в обыкновенном цветном платье. В начале двенадцатого часа Екатерина в сопровождении своего сына Павла Петровича и его супруги, а также всего штата кавалеров и дам проследовала в церковь к Божественной литургии, которую совершал ее духовник с собором придворных священников. По окончании проповедь произнес знаменитый Московский митрополит Платон, давний знакомый Григория Потемкина. Представители духовенства были жалованы к руке и смогли высказать свои поздравления монархине, сопровождавшиеся пушечной пальбой на Красной площади (101 выстрел был произведен в честь рождения августейшей особы). На обратном пути из церкви во внутренние комнаты Екатерину поздравляли представители европейских держав, генералитет и придворные кавалеры. Потемкин, успевший оказать внимание и порадовать свою возлюбленную до начала торжественной церемонии, в числе прочих знатных вельмож теперь уже официально был жалован к руке и смог высказать соответствующие моменту желания.

Во время парадного обеда на 34 персоны прозвучал залп из 51 пушки, стоявшей на валу Земляного города у Пречистинских ворот, рядом с дворцом, где расположилась Екатерина. Она была счастлива в этот день, жизнь казалась ей удивительной и прекрасной: Российская империя заключила победоносный мир, внутренние волнения подавлены, политические интриги утихли, Москва ее принимала отменно, вокруг приветливые веселые лица, а главное — рядом он, любимый мужчина и верный советчик Гришатка, Гришенок — Григорий Потемкин. Вот он сидит по левую руку за наследником престола Павлом Петровичем и его молодой супругой Натальей Алексеевной, красивый, веселый, спокойный. За праздничным столом Екатерины в тот день собралась вся политическая элита государства: граф Кирилл Григорьевич Разумовский, граф Никита Панин, граф Захар Григорьевич Чернышев, граф Яков Александрович Брюс, князь Михаил Никитович Волконский — московский генерал-губернатор, князь Александр Михайлович Голицын, генерал-прокурор Сената князь Александр Алексеевич Вяземский, граф Петр Борисович Шереметев и другие. Потемкин, один из немногих еще без титула, пока он не граф и не князь — это впереди, но все знают его высокое положение и близость к императрице, с фаворитом советуются, прислушиваются к его мнению, ищут покровительства.