На всякого блатного найдется пуля - Кирилл Казанцев

– Че? Че ты базаришь? – прохрипел Седой недовольно. – Сколько стоит, говорю?

– Тысяч шестьсот, наверное, – быстро ответила Эльвира.

– А это? – Седой показал серьги.

– Сто тысяч.

– Ну, ни хрена себе! – воскликнул обрадованный Чалый.

Остальные одобрительно загудели:

– Живем, ребята! Бухать будем год, не просыхая! В натуре, подфартило! Седой, давай делить.

– Молчать! – рявкнул на товарищей Седой. – Поделим бабки, когда продадим цацки. Так их не поделишь. Сейчас передеремся все – этим и закончится.

– А с ней что делать? – поинтересовался Чалый. – Отпускать-то нельзя. Сдаст.

– Для начала по кругу пустим, – плотоядно ухмыльнулся Седой. – Богатая сучка! Отработай, что мы тебя от собак спасли…

* * *

Валера Сажин на рассвете сошел с трапа самолета в аэропорту, миновал главное здание и направился к стоянке такси. Мыслями он был еще где-то там, на Бали, в залитом солнцем тропическом раю. Веселый и загорелый, он казался чужаком среди серой массы людей на улице, спешивших на работу. Его радость не омрачало и то, что во время отпуска Жарков расстрелял двух его поставщиков. Он и сам планировал от них избавиться. Гена даже помог, а Гудков так разрулил ситуацию, что они еще и премию получили за раскрытие громкого дела. Мечтательно улыбаясь, он огляделся, чтобы выбрать такси, да так и остолбенел, увидев перед собой хмурого начальника. Он рассчитывал еще с недельку поваляться дома, отходя от поездки и не отвечая на телефон, а тут такой облом.

– Вот, решил тебя встретить, Валера, – оскалился Гудков, протягивая руку оперу.

Пухлая и довольная физиономия Сажина мигом поскучнела. Он молча пожал руку старшего оперуполномоченного и последовал за ним к машине. Чтобы нарушить неловкую тишину, невинно поинтересовался, отчего это машина шефа так измельчала.

– Решил добавить гламура к имиджу?

– Отвали, – сухо ответил Гудков, забираясь за руль розового «Hyundai Getz». – Садись, халявщик. Халява закончилась. Работать надо.

– Ни хрена себе халявщик! Раз в год на десять дней уехал, – возмутился Сажин и спросил: – Как дела в отделе?

– Дела дрянь, – хмуро ответил Гудков. – Артема замочили, Генка тоже… Короче, он, по ходу, спятил. Сейчас в больнице. Думаю, вряд ли выкарабкается. Его жутко пытали, травили собаками, а потом еще трахнули в зад.

Лицо Сажина вытянулось и сделалось бледным:

– Как?! Кто?! Что вообще происходит?!

– Степана Асколова помнишь, следака, еще правильный такой был? – с мрачным видом спросил Гудков, выкручивая руль.

– Да, помню, Исусик хренов, – подтвердил Сажин, ерзая на кресле от нетерпения.

В его голове возникли сотни вопросов. Их отдел работал, как одна сплоченная команда. Горе было всем, кто пытался встать у них на пути. Казалось, так будет продолжаться вечно, и вот идиллия разрушена. А что дальше?

– Так вот, это Асколов. Решил, сука, открыть охоту на ментов, – произнес Гудков, продолжая разговор. – Совершенно слетел с катушек. Весь город на ушах стоит. Ты что, телевизор не смотришь?

– Нет, не смотрю, – признался Сажин.

– Но это еще не самые плохие новости, – продолжал Гудков. Он излагал историю с каким-то садистским наслаждением.

– Что же может быть еще хуже? – изумился Сажин.

– Асколов замочил сына Юхно, утопил в дерьме в собственной тачке аккурат напротив Белого дома, – сообщил ему Гудков.

Глаза оперативника полезли на лоб. Происходящее все больше напоминало страшный сон.

– Как это?! Я не понимаю! Как это возможно? Зачем? – восклицал он с обалделым видом.

– Я же тебе говорю, Асколов спятил и мочит всех направо и налево, – спокойно пояснил Гудков. – Юхно тоже теперь свихнулся и требует его крови. Если мы не принесем ему голову Асколова на блюде, грозится всех сдать. Саныч уже с Гурамом базарил. Тот обещался помочь с Асколовым, но, я думаю, надо готовить запасной вариант. Собрать надежных людей, профессионалов, которые могут выполнить любую работу, и пусть они сначала уберут Асколова, а потом Юхно.

– Слушай, Клим, у меня голова кругом идет, – признался Сажин.

– У меня тоже, – сердито буркнул Гудков. – Давай собери мозги в кучу и подумай, кого можно подписать на это дело. Ты же торгуешь оружием, у тебя есть связи. Неужели не сможешь найти пяток бойцов и вооружить их?

– Оружие-то не проблема, – махнул рукой Сажин, – а вот профессиональные наемные убийцы на дороге не валяются. Нельзя вот так зайти, как в магазин, и заказать пяток киллеров. Хорошо одного-двух найти…

– Можно взять еще парочку отморозков из группы немедленного реагирования, – предложил Гудков, – я знаю некоторых. За деньги сделают что хочешь. Я их уже нанимал решить кое-какие вопросы. Справились достойно.

– Надо подумать, – потер лоб Сажин.

– Думай быстрее, – рявкнул старший оперуполномоченный и притормозил у здания УВД.

– Слушай, но мне надо хотя бы домой заехать переодеться, – возмутился Сажин.

– Какое переодеться! – свирепо заорал Гудков. – Дело надо делать!

* * *

Ад начался ровно в восемь со звонка в дежурную часть. Сообщили об убийстве и похищении. И завертелось. «Ассенизатор наносит новый удар», «Похищена дочь нефтяного короля области…» – кричали заголовки утренних газет и выпусков новостей. Когда до него дошла эта информация, Александр Александрович просто схватился за голову. Начальник УВД знал, чем это обернется для него лично. Совершенно убитый, он позвонил Гудкову.

Тот был уже на месте, в особняке, принадлежащем дочери Луганского.

– Как допустили утечку информации в СМИ? – спросил Решетников резко. – Похититель теперь может запаниковать и убить девчонку!

– Так это сам Луганский газетчикам сообщил, – устало ответил старший оперуполномоченный. – В записке, которую оставил похититель, не говорилось о том, что нельзя сообщать газетчикам о похищении. Асколов, наоборот, требует, чтобы все это широко осветили в прессе.

– Вот паскуда! Специально под монастырь нас всех подводит, – прошипел Решетников, яростно сжимая в руке телефонную трубку. – Мне через час людей из Москвы встречать, а тут такое!

– Еще в комнате Эльвиры Луганской нашли труп убитой девушки, – продолжал Гудков без энтузиазма, – удалось идентифицировать. Это Мария Тарасова, дочь небезызвестного вам Тарасова, владельца заводов, газет, пароходов…

– Твою мать! Ты еще шутишь! – взвизгнул Решетников. Ему уже представлялось, что сделают с ним упомянутые высокопоставленные особы, если он в кратчайшие сроки не выдаст им Асколова. С надеждой начальник УВД поинтересовался: – А эта девушка не могла умереть от естественных причин?

– Если признать естественной причиной свернутую шею, то да, – мрачно пошутил Гудков, которому внезапно стало наплевать на все.