На Грани. Книга 2 - Литта Лински

Глядя на этих людей, Карст уже не сомневался, что они могли пытать и прикончить Дорелла.

Народу на улице становилось все больше, но шум в трактире не затихал. В какой-то момент дерущиеся просто-напросто снесли дверь, и теперь частично было видно, что происходит внутри. Впрочем, в бешеном круговороте тел, оружия и крушимой мебели крайне сложно разглядеть что-то определенное.

Из помещения вывалился и покатился по ступеням труп стражника с мечом в груди, причем, похоже, меч принадлежал самому убитому. Сразу после этого в дверном проеме показались две женщины. Судя по лицам, обе — одержимые. Одна почти девчонка, другую можно было бы назвать дородной и степенной, но степенность плохо вяжется со звериным оскалом и рваной одеждой, липнущей к телу от пропитавшей ее крови. Безумная баба уперла руки в бока и расхохоталась. Такой смех, по мнению Итона, и самого змеехвостого на'ари заставил бы содрогнуться. Карст ни на секунду не усомнился, что именно она вогнала в грудь стражника его собственный меч. К женщинам тут же бросилось четверо гвардейцев. Толстуха молниеносным движением схватила молодою товарку и, швырнув ее на мечи гвардейцев, сама спрыгнула с крыльца с неожиданной для такой комплекции ловкостью.

Коменданта передернуло, и краем глаза он заметил, что Торн тоже вздрогнул, созерцая эту сцену. Однако протектор быстро взял себя в руки и тут же озвучил выводы:

— Пусть эти твари научились договариваться между собой, но истинным единством тут и не пахнет. Если они, не задумываясь, жертвуют друг другом, общие интересы для них значат мало. Как целое они менее страшны, зато каждый сам по себе еще опаснее.

Итон сейчас был не в состоянии хладнокровно рассуждать. Увиденное не укладывалось у него в голове. С другой стороны, комендант уже почти утратил способность ужасаться и тем более сопереживать. Он почти равнодушно наблюдал, как гвардейцы топтали копытами коней женщину в окровавленном платье. Жертва, в которую она принесла юную приятельницу, оказалась напрасной: спасти свою шкуру толстухе так и не удалось. Кстати, она была первой из одержимых, кто вообще пытался это сделать. Остальные лишь нападали, опьяненные жаждой крови.

Трех оставшихся безумцев прикончили в трактире. Все трое оказались мужчинами, хотя Итону было уже практически все равно. Немногочисленных выживших из тех, кто прибился к бывшим слугам Дорелла, выпихнули на улицу. Но комендант даже не взглянул в их сторону. Теперь уже он считал. Считал, сколько его и торновских людей полегло в этом побоище. Девять стражников убито. Девять! Из трех десятков. И еще шестеро серьезно ранены. Да и остальным основательно досталось. Людям протектора досталось не меньше. Шестеро погибли, полтора десятка — ранены. Гвардейцам было проще драться на открытой местности, бросаясь по несколько человек на одного одержимого. С другой стороны, большая часть дорелловских слуг предпочла битву снаружи сражению в тесном пространстве трактира.

Пятнадцать убитых! И это опытные бойцы против вчерашней прислуги, часть которой составляли женщины. Эти люди — поистине чудовища. Можно ли их винить? Ведь Энлил сказала, что виной всему темные чары. С другой стороны, магия легла на благодатную почву человеческой природы. Слабые, запуганные, ненавидящие… И как же страшно задаваться вопросом: «А можно ли сотворить подобное со мной?»

Сегодня! Уже сегодня Валтор покинет Храм. Покинет, чтобы никогда не вернуться. Нармин несколько раз пыталась поговорить с королем после того ужасного момента, когда он услышал их разговор с владычицей. Но король намеренно избегал ее, а однажды откровенно заявил, что им не о чем говорить и все, что Нармин может сказать, он уже слышал. Все это терзало девушку, причиняя страшную душевную боль. Она разрывалась между жалостью и ненавистью к себе. Как она сможет дальше жить, если Валтор уедет, так и не простив ее?

И вот настал последний день, последняя возможность что-то исправить. Нармин стояла во дворе Храма рядом с владычицей и другими старшими жрицами, вышедшими проводить короля и его невесту. Холодный, почти зимний ветер продувал насквозь. Пожилые жрицы кутались в плащи и наверняка завидовали младшим жрицам и послушницам, не удостоившимся чести лично провожать короля и избранную и теперь толпившимся у окон. А Нармин не замечала холода и ветра. От волнения ей было жарко. Владычица временами обращалась к ней, но девушка отвечала кратко и порой невпопад.

— Дитя мое, твои мысли далеко, — Лавинтия покачала головой. — Я даже знаю, с кем они, и не виню тебя. И все-таки…

— Владычица, прошу, позвольте мне поговорить с ним наедине! — Нармин говорила шепотом, незачем всем вокруг знать о ее тайнах.

— Что ж, думаю, это возможно, — после короткого размышления кивнула Лавинтия. — Почему бы и нет? После официального прощания я уведу старших жриц, а ты можешь остаться и обсудить с Валтором Дайрийским, что пожелаешь. Если, конечно, он захочет говорить с тобой, — безжалостно добавила она.

И вот наконец Валтор с Лотэссой вышли. Во время церемониальных прощаний с владычицей и жрицами король то и дело заботливо поправлял на невесте теплый плащ или накидывал ей на голову широкий отороченный мехом капюшон, который снова и снова срывало ветром. Эти незначительные, казалось бы, жесты причиняли Нармин почти физическую боль. Лавинтия произносила нескончаемые, полные пафоса речи в своей обычной манере. Сейчас, когда Нармин жаждала поскорее остаться с королем наедине, это было особенно невыносимо. Хотя какое там «наедине», когда рядом будет неотвязно маячить Лотэсса Линсар. Но тут уж ничего не поделаешь.

Наконец владычица в сопровождении старших жриц величаво уплыла в направлении Храма, а Нармин осталась стоять, ловя на себя взгляды то и дело оборачивающихся служительниц Маритэ. Понятное дело, из окон за ними наблюдало еще больше глаз. Но это не важно. Вообще ничего не важно, кроме короля, который сейчас совсем близко, но даже не смотрит в сторону Нармин.

Валтор подсадил Лотэссу в седло и поставил ногу в стремя, готовясь вскочить на коня.

— Ваше величество, постойте! — взмолилась Нармин.

Валтор пару мгновений колебался, а затем освободил ногу из стремени и обернулся.

— Почему вы не ушли со всеми, Нармин? Разве получаса мало для прощальной церемонии?

— Для церемонии — слишком много, но мне нужно поговорить с вами просто… по-человечески, — она запнулась и умолкла.

— Да ну? — губы короля изогнулись в недоброй усмешке.

— Пожалуйста, ваше величество, выслушайте меня! — Нармин понимала, что выглядит жалко.

— Хорошо, Нармин, но постарайтесь быть краткой.

— Я хотела просить прощения у вас и эньи Лотэссы, — последние слова дались жрице с трудом, но она заставила себя посмотреть на Лотэссу.

Та с удивлением воззрилась на Нармин сверху вниз, явно не понимая, о чем речь. Зато Валтор отлично понял, и по весьма красноречивому выражению его лица Нармин догадалась, что лучше не продолжать тему. Король бесцеремонно схватил девушку под локоть, уволакивая, надо полагать, подальше от драгоценной Лотэссы.