Последнее Евангелие - Дэвид Гиббинс

— Тогда все встает на свои места, — пробормотал чуть слышно Морис.

— Исходя из того, что дошло до наших дней о Клавдии, он был общительным человеком, как и Плиний, — продолжал Джек. — Клавдия могли заставить жить в уединении, но, что поделать, его не могли лишить желания общаться! Вероятно, он тайно пригласил Плиния к себе, когда узнал о его назначении в Мисене. Плиний, в свою очередь, всегда искал надежные источники информации — людей, которые могли бы помочь ему в создании «Естественной истории». Плиний Старший был практичным, прямолинейным римлянином. И Клавдий скорее всего стал тем глотком свежего воздуха, которого ему не хватало среди обожавших греческую культуру римлян-гедонистов, денег у которых было намного больше, чем мозгов. Кому еще могли понравиться сочинения слабоумного Филодема!

— И наоборот, — вставила Мария. — Наверняка Плиний для Клавдия тоже был глотком свежего воздуха!

— Клавдий восхищался Плинием Старшим, — подтвердил Джек. — Воин, ученый, необычайно трудолюбивый и порядочный человек. Плиний однажды сказал, что у него было видение. Будто бы отец Клавдия Друз попросил его описать историю германских войн. Клавдий с удовольствием бы послушал о видении из уст самого Плиния, особенно после нескольких кувшинов вина.

— Клавдий тоже был удивительно эрудированным и начитанным, — добавил Морис, показав на полки. — Видимо, произошла своеобразная встреча умов, выгодная обоим. Клавдий мог быть для Плиния уникальным источником информации о Британии, хотя я не припомню, чтобы в «Естественной истории» много написано о ней.

— По-видимому, Плиний умер, не успев закончить главу, — тихо предположил Джек. — Он обосновался здесь за год до извержения. Наверное, у него почти не было свободного времени. К тому же, не забывайте, он был очень общителен, всегда в окружении друзей и женщин. Но я уверен, Клавдия Плиний посещал часто. Он ведь стал для него потрясающим открытием и величайшим секретом. Плиний Старший точно бывал в этой комнате. Я чувствую. Возможно, они даже начали совместную работу с Клавдием. Плиний оставил императору последнюю редакцию «Естественной истории» и наверняка рассчитывал дополнить ее, осознав, какой кладезь знаний ему открылся.

— А что, если именно сюда направлялся Плиний во время извержения Везувия? — проговорил Костас. — Помнишь письмо Плиния Младшего, которое ты читал мне? Может, Плиний Старший сказал племяннику, что едет к женщине, а на самом деле хотел спасти Клавдия и его легендарную библиотеку?

— Но опоздал, — печально добавила Мария.

— Интересно, а что же случилось со стариком Клавдием, если он действительно был здесь? — спросил Костас.

— Он точно был здесь! — с жаром заверил его Джек. — Я чувствую! Запах старого вина, пролитого при рукопожатии… Запах серы, принесенный в складках одежды после посещения Кумской Сивиллы. К ней Клавдий часто приходил за советом, когда еще был императором. Запах старых галльских чернил. Он был здесь. Нутром чувствую!

Джек вплотную подошел к столу и вдруг увидел слова, незаметные под другим углом зрения. Под чистым листом папируса лежал исписанный, превосходно сохранившийся за два тысячелетия листок. Наклонившись, Джек прочитал заглавие.

— Боже мой, — прошептал он. — Так вот что писал Клавдий. Вот почему он хотел вернуться к научной работе. «История Британии. Клавдий Цезарь». Представляете содержание?!

Джек внимательно скользил взглядом по аккуратным строчкам, затем вернулся к заглавию. Под ним было всего два слова, написанные той же рукой только мельче.

— Ну конечно! — воскликнул Джек охрипшим от волнения голосом. — «Нарцисс записал». — Он взглянул на дверь, где в луче фонаря виднелась вытянутая рука скелета. — Так это все-таки ты, — прошептал Джек и взволнованно посмотрел на остальные. — Помните, я говорил, что Нарцисс был вольноотпущенником Клавдия? Официально занимаемая им должность — praepositus ad epistulis — секретарь-переписчик. Все сходится. Теперь мы знаем, чей это скелет. Нарцисса — писаря и секретаря Клавдия. У Плиния точно всегда был писарь. И у Клавдия должен был быть, с его-то параличом.

Джек еще раз посмотрел на папирус на столе и на разбросанные на полу листы, покрытые темно-красными кляксами, похожими на пятна от вина.

— Поразительно! Я даже не мечтал, что мы найдем сочинение самого Клавдия!

Звук дрели смолк, и раздался женский голос с жутким акцентом:

— Доктор Хибермейер? Доктор Хибермейер! Мы закрываем тоннель, выходите немедленно!

— Да, сейчас! — прокричал по-итальянски Морис.

Мария тут же начала щелкать все, что было на столе, цифровым фотоаппаратом. Она сделала несколько снимков крупным планом исписанных листов в том порядке, в котором они лежали, а затем положила лист папируса сверху, чтобы защитить рукопись.

— Джек, надо решит, что делать, — вполголоса сказал Морис. — Pronto.[15]

— Пока нас никто не слышит, я позвоню другу в агентство Рейтер, — ответил Джек. — Мария наснимала достаточно. Фотографии можно отправить по электронной почте хоть сейчас. Но пока никому ни слова. Если в инспекции что-нибудь пронюхают, нам дорога сюда закрыта. Морис, нас ждет опасная игра. Настал ваш звездный час. Надо сказать, что мы не нашли ничего интересного, потратили кучу времени на изучение фрагментов стенной кладки. Еще раз идти сюда опасно. Наврите, что рабочие дрелью еще больше разрушили тоннель, а еще лучше — что произошел обвал. А завтра утром, когда снимки обнародуют, когда заголовки всех газет будут кричать о нашем открытии, инспекции придется пустить нас обратно. Подумать только, самая сенсационная археологическая находка за всю историю человечества! Кстати, Морис, Мария, примите мои поздравления!

— Рано радоваться, Джек, — прервал его Морис, осторожно огибая стол с папирусом и направляясь к вытяжному вентилятору. — Я слишком хорошо знаю этих людей и не строил бы столь оптимистичных планов. Отложим шампанское, пока тоннель не превратился в плод нашего воображения.

— Джек, здесь открытый свиток! — Костас стоял перед полками, вглядываясь в углубление за мраморными сосудами.

— Свитки здесь повсюду, — парировал Джек. — Прямо пещера Аладдина! Но нам пора уходить.

— Ты сказал, что хотел бы найти что-нибудь, написанное самим Клавдием. Я не уверен, но этот папирус написан двумя разными почерками. Один такой изысканный. А второй… Тут еще пометка на полях.

— Наверняка записи безумного Филодема, — бросил Морис.

— Не думаю. По-моему, Клавдий убирал с полок сочинения Филодема, — сказал Джек. — Мне кажется, он расчищал место для своих книг.

Джек подошел к Костасу. Папирус был действительно развернут. Оба конца немного отодвинуты так, что были видны строчки. Свиток оказался точно такой же, как в корзине у двери, — тома «Естественной истории» Плиния с характерными закругленными флеронами на ручках. Похоже, кто-то просматривал папирус, а затем отложил, специально оставив открытым на определенном отрывке. Из тоннеля снова послышался настойчивый женский голос: