Новый муж бывшей любовницы. Игра на троих - Кезалия Вердаль

что один из сотрудников снимал мое выступление в караоке, где в кадр случайно попал Квилинский. Видео вскоре перекочевало к Нгок Ань, которая без задней мысли поделилась в общем чате с другими региональными директорами. Последним зрителем стал Серебрянский.

Усилия отвлечься на работу тоже не заканчиваются успехом. Я вялая, рассеянная, потерянная, отвечаю невпопад и сильно туплю.

Его отсутствие буквально калечит мою психику.

Слезы опять хлынули из глаз. Еще день и мне придется снова взять отгул.

Не могу же постоянно показывать себя в таком непрофессиональном свете!

Резко открывается дверь и в кабинет врывается злющий Андрей.

— Я тебе приказываю больше не видеться с Георгием! — в своей обычной манере орет Квилинский без прелюдий.

Как и при занятии сексом.

— Что? — лепечу я, быстро скрывая следы слез, которые даже не высохли на щеках.

Хочу встать, чтобы подойти к нему, но Амриндер грубо хватает за руки и снова усаживает в кресло. Он достает из сумки толстую пачку документов, обклеенных стикерами и со множеством пометок цветными ручками, и швыряет передо мной на стол.

— Теперь это моя компания.

— Что? — заторможенно повторяю и беру трясущимися руками договор. — Что происходит?

— Я больше не могу этого терпеть! Не хочу делить тебя ни с кем! — Рыжий викинг снова оброс, щетина вновь скрывает пол-лица, вернув потерянные пять лет. — Я выкупил долю в компании.

На автомате долистываю до страницы с суммой сделки.

Прижимаю к губам ладонь.

— Откуда у тебя столько денег?

— Брат. Помнишь, я говорил, что хочу заняться бизнесом. Вот он, мой бизнес. У нас есть два года, чтобы вернуть первоначальные инвестиции. Впереди полно работы. Весь Юго-Восточной рынок наш.

— Наш?

— У тебя 49 % компании, госпожа Искрина. Поставь подпись тут и мы станем партнерами не только в постели.

В голове все путается.

Кажется, я слишком долго плакала и заодно выплакала все мозги.

Какая компания? Какая доля? Какие партнеры?

— Я ничего не понимаю. Где ты был?

— На Фу Куоке.

— Что?!

— Ты улетела. Я понял, что не могу так больше. Договорился с братом, подготовил контракт, прилетел на Фу Куок к Серебрянскому. Мы два дня обсуждали условия сделки. И вуаля — часть Fidèle теперь наша.

— Ты сумасшедший, Квилинский!

— Теперь я твой единственный начальник. Ты не должна общаться с Георгием. Ты отчитываешься только мне и подчиняешься только мне. Понятно?!

У меня с головой, видимо, не лады, но от его ора у меня между ног становится влажно. Не выдерживаю и подхожу к нему вплотную. Приподнимаюсь на цыпочки, скользя ладонью по его затылку и притягивая его голову к себе. Наши губы встречаются, и меня захлестывает волна страсти.

Он целует жадно, без остатка, вкладывая в этот поцелуй всю свою неистовую силу викинга. Его губы, такие горячие и влажные, скользят по моим, пробуждая в теле бушующий огонь желания. Упираюсь спиной о стол, а ноги Андрея уже раздвигают мои, скользя по внутренней стороне бедер.

— Черт! — выдыхаю шумно, отстраняясь на мгновение. — Нам нужно остановиться.

Его глаза, потемневшие от желания, смотрят с изумлением и тревогой.

— Почему?

— Потому что нас могут услышать, — шепчу я, хотя сама готова сорвать с него рубашку и притронуться к мускулистой груди. — Мы же в офисе! Ты видел, какой у меня маленький кабинет?

— Мне все равно, — рычит он, снова приближаясь ко мне.

Его губы прикасаются к моему уху, и я дрожу от его горячего дыхания.

— Я не могу больше сдерживаться.

— И я тоже, — признаюсь я, закрывая глаза и откидывая голову назад.

Его руки скользят по моему телу, распахивая блузку и срывая с меня бюстгальтер. Груди оказываются в его горячих ладонях, и он с жадностью припадает к ним, осыпая поцелуями.

— Ты только моя, — стонет он, и я чувствую, как его возбуждение передается мне.

Он прижимается ко мне всем телом, и я чувствую его твердость через тонкую ткань брюк. Все ощущения обострились и превратились в калейдоскоп импульсов: вкусы — сладкий, соленый, терпкий; запахи — зелёное яблоко, ревень, вереск, кардамон, замороженная мята; звуки — сбивчивое дыхание, хрип, приглушенный поцелуем, и непрекращающийся звон в ушах.

Его руки, обжигающе-горячие, сжимают мой рот, чтобы не выпустить стоны, рвущиеся наружу. Кажется, я сейчас задохнусь от слез и собственных криков, перемешанных в коктейль из боли и наслаждения.

Наконец Андрей резко останавливается, как в замедленной съемке отстраняется и устало падает в кресло. Я стягиваю юбку вниз и завязываю волосы в высокий хвост.

Снаружи не замолкает колокольчик.

Они там что? Еще 300 мембершипов продали что ли?

Сажусь на подлокотник и обнимаю голову теперь уже делового партнера:

— Я все равно буду видеться с Георгием Робертовичем.

Как от него притягательно пахнет! Именно притягательно, не приятно. В его запахе нет ничего искусственного, вычурного. Он не имеет ничего общего с освежающей прохладой утреннего бриза или ароматом цитрусовых духов. Это запах, идущий из глубины его существа, мускусный запах пота сильного разогретого тела, запах брутальности и первозданной мощи, солоноватый аромат спермы, перемешанной с амбровым одеколоном… Аромат настоящего маскулинного мужчины, что до горечи оседает на вкусовых рецепторах.

Этот запах будоражит кровь, пробуждает первобытные инстинкты, заставляет мое сердце каждый раз биться быстрее.

Он истощенно выдыхает.

Как же рыжий бес устал от моих выкрутасов!

— Ты на самом деле ему что-то должна? Сколько? — по голосу понимаю, что он очень, ну очень сдерживается.

— Дело не в деньгах.

— Что еще? Не для меня твоя орхидея цвела? — в сердцах выдает Квилинский. — Ты его любишь? Мне надо его убить?

Смеюсь.

Он нет. Андрей до мурашек серьезен.

Неужели я все еще могу с этим шутить?

— Нет-нет, Амриндер, усмири свою кровожадность. Ладно, я должна тебе кое в чем признаться. Точнее, во многом признаться. — Мой взгляд останавливается на его брюках. — Застегни, пожалуйста, ширинку, это меня отвлекает. Я начну