Выбор рыцаря - Джулия Лейтем

– Моя деревня располагается на скале над морем, – рассказывал Джон. – Большую часть времени мы проводим в лодках и бороздим волны в поисках рыбы, чтобы прокормить наши семьи.

Элизабет восприняла это как очередную выдумку.

– Там постоянно дуют ветры, часто бывают штормы, но это красивейшее место. Однако море настраивает нас на путешествия, и в юности я много путешествовал, чтобы стать рыцарем.

– А сейчас вы путешествуете как бейлиф, – с улыбкой сказал Хью.

Джон наклонился к Хью. Продемонстрировав особое доверие к нему, Элизабет затаила дыхание, когда его рука прижалась к ее груди и задержалась там.

– Путешествия всегда отвечали зову моей души, – сказал Джон.

Элизабет едва смогла сосредоточить внимание на его словах – ее бросило в жар и так приятно заныла плоть от его прикосновения. Но сейчас она верила, что он говорит правду.

– Каждый новый день не похож на другой, – продолжал Джон. – Каждое место имеет свою экзотику, требует изучения и исследования. А наши женщины просто неповторимы.

Мужчины за столом засмеялись. Джон шутливо толкнул Элизабет локтем, и все засмеялись еще громче. Но его рука больше не касалась ее так интимно, как раньше. Может быть, он даже ничего не заметил или не придал этому значения.

Элизабет вспомнила, что он оставил дом в шестнадцать лет. Может ли такой мужчина довольствоваться замком Олдерли? Или же он хочет получить деньги на финансирование своих путешествий?

Она напомнила себе, что всегда хотела иметь мужа, который бы регулярно ездил ко двору, оставляя ее вести хозяйство. Именно таким человеком был Уильям.

Однако странно: мысль о том, что так будет поступать Джон, заронила в ней беспокойство и грусть.

Ну конечно, она просто скучала по той жизни, которую рисовала себе с Уильямом.

Домой они везли в повозке сундук с деньгами, и потому охранники ехали порознь – один впереди, второй сзади – и внимательно оглядывали холмы, заросли кустарников и перелески, в которых могли скрываться разбойники. Дождь закончился, из-за низких облаков проглянуло солнце. Элизабет прикрыла рукой глаза и искоса посмотрела на Джона, который продолжал без каких-либо жалоб править лошадьми.

Она снова почувствовала неловкость из-за того, что сидит с ним рядом. Джона же, судя по всему, это нисколько не волновало. Ну разве это не доказывало, что он не испытывал к ней ни малейшего желания, а флиртовал всего лишь по необходимости?

Но затем Элизабет вдруг поняла, что Джон сидит на самом краешке скамьи, как если бы он также боялся к ней прикоснуться. Она велела себе не слишком этому радоваться. Вероятно, причиной ее причудливых мыслей стал эль, которого она многовато выпила.

– Как выглядит леди Элизабет? – неожиданно спросил Джон.

Захваченная врасплох, Элизабет вдруг увидела призрак ее обмана, который вырос между ними.

– Вы целый год жили с ней в одном замке, – строго сказала она.

– Тогда ей было всего одиннадцать лет. Я едва знал ее.

– Почему?

– Потому что она не находила для меня времени. Уильям был сияющим маяком нашей семьи.

В его тоне почувствовалась ирония, которая напомнила Элизабет о том, что он считал своего брата способным на ложь. Уж не ревновал ли Джон к своему брату, переживая, что она не обращала на него внимания?

– А вам хотелось проводить время с одиннадцатилетней девочкой? – медленно спросила она.

– Мне она казалась… забавной. – Джон вздохнул. – И симпатичной. Я абсолютно уверен, что она стала красивой девушкой.

Элизабет опустила глаза и немного помолчала.

– А красота настолько важна для вас?

– Нет, но простите, если обижу вас, совсем не так, как для нее?

Элизабет насторожилась:

– Не понимаю вас.

– Леди Элизабет ничего не знала об Уильяме. Он был на восемь лет старше, чем она, и у него не было времени на маленьких девочек. Все, что он должен был делать, – всего лишь улыбаться ей. – Его голос постепенно замер, затем Джон улыбнулся. – Да, но я тоже не идеален. Боюсь, что я вел себя с ней так же.

Каждый может сказать такую вещь, чтобы завоевать благосклонность женщины, подумала Элизабет. Вероятно, Джон полагал, что она побежит и расскажет все своей госпоже, тем самым, облегчив ему дело. И все-таки она чувствовала себя… взволнованной.

– Что касается меня, то леди Элизабет не придется беспокоиться о том, что женщины будут терять голову из-за моей красоты. – Джон негромко засмеялся.

Он хотел услышать от нее комплимент? Элизабет не поняла этого и потому промолчала.

– Леди Элизабет уже давно не маленькая девочка, – сказала она после продолжительной паузы. – Она понимает, что человек ценен своими делами, а не внешней красотой. – Правда, Элизабет чувствовала себя виноватой, произнося эти слова, поскольку красота Уильяма всегда ее волновала. Но все же больше всего она ценила в нем его тонкую романтическую душу. – Для нее не будет иметь значения шрам на вашем лице.

– Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы она думала, что я буду пугать своих детей.

Детей. По телу Элизабет пробежала волна озноба. Она росла в деревне, видела множество животных и знала, что предшествует появлению детей. Она не могла сейчас даже взглянуть на Джона, представив интимные ласки и его обнаженное тело.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Элизабет спросила:

– Откуда у вас этот шрам?

– Последствия турнира, рукопашной схватки. Сонмища людей в доспехах и со шпагами в руках преследуют друг друга по полю, чтобы доставить удовольствие зрителям.

– Я всегда считала это варварством, ведь столько хороших людей получают раны.

– У меня слетел шлем, и три человека, которых я всегда побеждал в состязаниях, решили взять реванш.

Элизабет поморщилась.

Джон усмехнулся:

– Я благодарен им уже за то, что они не повредили мне глаз.

– Вас расстраивает то, что вы… покалечены?

– А вас расстраивает, что я покалечен?

Элизабет отпрянула.

– Почему мое мнение должно что-то значить?

– Я понял, что мой шрам не влияет на отношение женщин ко мне, во всяком случае, женщин простого сословия. А вы одна из них.

– А титулованные женщины ведут себя иначе? – с обидой спросила Элизабет.

– Иногда да.

– Так вы по этой причине спросили про леди Элизабет?

Джон пожал плечами.

– Вы строите слишком много догадок относительно моей госпожи, – холодно заметила Элизабет. – Она ничем вам не обязана, особенно если вспомнить, как вы обращались со мной.