Жена для вождя - дракона - Лидия Миленина

Алира снова ощутила лёгкое смятение... А как ей быть, если... если он правда предложит ей руку и сердце? Нет на свете мужчины лучше Гора! Но быть с ним навсегда - это значит, навсегда потерять свой привычный, городской мир. Утратить связь со всем, что было ее жизнью.

Стать кем-то другим... Неведомой ей женой вождя- дракона.

—  Гор, послушай! —  быстро заговорила она, подняв на нее взгляд. —  Спасибо, спасибо тебе большое! Я безмерно благодарна тебе! Это невероятно ... Ты вытащил меня с того света. Я ... я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя.

И замолчала. Гор протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

— - Я счастлив, что сумел это.

И тут он, видимо, уловил смешанное чувство у нее в глазах. Отвел руку и словно бы немного закрылся.

—  Я принимаю твою благодарность. А теперь, Алира, скажи мне, что тебя мучает. Честно. Ты уже знаешь, что я распознаю ложь и увиливание.

Сердце Алиры забилось еще громче. Может быть, не говорить, подумала она... Но тогда он будет требовать откровенности, любым способом, пока она ее не даст.

—  Я готова целовать твои ноги за спасение, —  решительно подняв взгляд, искренне сказала она. —  Я не готова умереть, каждый глоток воздуха для меня, как в первый раз. Счастье, в которое я еще не до конца верю. Но...

—  Что «но», Алира?

—  Я теперь должна тебе. Все. Всю себя. Ведь больше мне нечем отблагодарить тебя.

В лице Гора сверкнула злость.

—  Это была не сделка, Алира! —  бросил он ей жестко и крепче сложил руки на груди. —  И ты мне не должна. Разве я требовал от тебя "оплаты"? Боюсь в городе ты слишком привыкла к товарно-денежным отеошениям, купчиха.

Проклятье. Она обидела его! Того, кто вытащил ее с того света, подумала Алира. Но она не может думать и чувствовал по-другому! И не обязательно так презрительно называть ее купчихой!

—  Я вовсе не... —  начала Алира.

—  А я – «да». Я понял именно так, - прервал ее Гор. — - Потому что ты имеешь в виду именно это. Не волнуйся, я не возьму тебя теперь, пока сама не попросишь.

—  Но я буду спать в твоей постели! —  изумленно ляпнула Алира.

—  И все же - нет - пока не попросишь, —  резковато ответил Гор.

—  Тогда этого никогда не будет! —  вспылила Алира.

И тут Гор рассмеялся. Злость слетела с него.

—  Посмотрим, моя маленькая упрямая купчиха, —  понизив голос, сказал он. —  Ты верно заметила, что ты будешь спать в моей постели...

Никогда в жизни Камира не могла представить себе, что ей придется пережить такой позор. Когда она обратилась к Гору – верила в его милосердие. Верила, что он дарует ей жизнь – в смысле, более-менее нормальную жизнь – или даст умереть в бою.

Уж это-то он мог ей дать!

Она вовсе не собиралась играть на том, что ее соратники могут пожалеть, не захотеть убивать. Собиралась честно сражаться до последнего и умереть, когда закончатся силы, и она пропустит смертельный удар… Тем более, Камира знала, что продержится недолго. Ее рана действительно воспалилась.

Казалось бы - небольшой порез, ей приходилось переживать куда более страшные ранения. Но кожа вокруг покраснела, а из самой раны текла неприятная желтая жидкость. Когда вождь судил ее, у нее была лихорадка. Жар поселился в теле, перед глазами порой мелькали черные круги.

Когда она услышала свой приговор, чуть не потеряла сознание. Хотелось умереть прямо сейчас. Умереть от позора, который пришлось переживать на глазах у тех, с кем она сражалась плечом к плечу, с кем подтрунивали друг над другом, делили чашу с хмельными напитками на праздникох… Перед своими соратниками и любовниками, которые уважали ее, ценили…

Для которых она теперь жалкая жена навозного червя.

Словно в тумане двигалась Камира, когда все это началось. Старалась держаться, чтобы ноги не дрожали, распрямить спину, смотреть лишь прямо перед собой. Потому что не могла встретиться глазами ни с кем из других воинов. И не хотела видеть презрение или жалость во взглядах простых людей.

Навозному червю дали ключ от ее цепей, велели хорошо следить за ней и пожаловаться, если строптивая женщина будет непокорной. Чуть не умерла Камира и, когда Горд взялся за цепь, сковывавшую ее руки и потянул за собой на площадь, мерзко, победно улыбаясь. Он, кажется, был доволен.

Гад, подумала Камира. Она скрутила бы в бараний рог этого мужичонку! Жаль, что у нее скованны руки и ноги, иначе она показала бы, кто главный по праву силы!

Проклятый навозник вывел ее на центр площади. Люди с энтузиазмом отнеслись к приказу вождя провести свадьбу. Очень быстро на них навесили традиционные синие и белые цветы, сделали надрезы им на руках, чтобы «кровь мужа и жены смешалась, объединяя их души и тела в союз».

Камира почувствовала, как невольные слезы текут по щекам. Как бы она не держалась, сейчас позор был просто невыносим.

Почему, ну почему Всевышний не дает ей быстрой героической смерти!

Почему вождь проявил такую жестокость! Ведь его девка выжила! Теперь Камире казалось, что она никогда и не любила Гора. Это было наваждением, она не видела его настоящего. В нем никогда не было того, что ей нужно. Что-то подобное тому, что нужно ей, она ощутила лишь один раз… Тогда, в шатре с красным драконом, который хотел ее так, что готов был забрать. И ведь она могла бы уже сейчас быть с ним, с неге, с новыми планами, с новой жизнью…

Теперь не заберет, усмехнулась Камира. Драконы слишком чтят закон степняков. А по закону лишь через три месяца брак может быть расторгнут. Причем только по желанию мужа. Жена может молить вождя о расторжении лишь через год – да и то только в том случае, если семя мужа так и не породило в ней ребенка.

… А потом Горд, кривенько усмехаясь, тащил ее за цепь куда-то на окраину лагеря. Люди расступались, порой слышались вопли «так ей и надо!», «давай, навозник, задай жару этой кобылице!». Эти вопли Камира могла игнорировать. Куда страшнее было сочувствие во взглядах воинов, которое она старалась не видеть, но ощущала в полной мере.

Дорога к жилищу Гора показалась ей вечностью. Вечностью позора. Уже сейчас она ощущала себя втоптанной, вбитой в навоз.

Жил мужчина почти на самой окраине, недалеко от одного из охранных постов.

Настоящего хорошего шатра у него не было. Жилище представляло из себя конструкцию из шестов, на которую кое-как были накинуты плохо выделанные шкуры. Камиру передернуло. Этот «дом» еще и неважно пах, как и сам Горд. Видимо, профессия приучила его не воспринимать неприятные запахи, он пренебрегал чистотой своего тела.

Больше тут ничего не было. Лишь тяп-ляп слепленный очаг и ложе – тряпки, набитые соломой.

Нищий, подумала Камира, и ее снова передернуло. В голове промелькнуло, что если бы она не билась за Гора, сдалась бы вовремя, то сейчас лежала бы в своем уютном шатре, окруженная заботой служанки Тэзы, вождь вылечил бы ее, и уже завтра она скакала бы по степи в составе летучего отряда…