Строптивая невеста - Вивьен Найджелл

— Представляешь, как неудобно будет вашим друзьям и знакомым, если они захотят прислать вам приглашение или поздравить с Рождеством! Что им прикажешь писать на конверте? — беспокоилась Розмари.

— Правильно, — поддержала Розмари старая Марго. — Это как-то не по-людски, деточка.

Но Лиз заупрямилась.

— Я приняла решение, и ничто его не изменит.

— Я тоже принял решение, — напомнил Гарри. — Я хочу, чтобы у нас была семья. Семья — это не два человека, у каждого из которых своя жизнь. Если ты думаешь иначе, лучше не вступать в брак.

— Соединиться в семью — это не значит утратить индивидуальность, — парировала Лиз.

Вот теперь пора, думал Гарри. Признай, что вы оба не готовы к браку, и все закончится. Но слова не шли у него с языка.

— Будет лучше, если вы обсудите этот вопрос наедине, — предложил священник.

— Прекрасно, — сухо кивнула Лиз.

Гарри обвел взглядом обеспокоенных гостей.

— Не могли бы вы дать нам возможность поговорить наедине?

Гости поспешно распрощались. Только Розмари и старая Марго задержались. Розмари не придумала ничего лучше, как предложить Лиз пригласить психотерапевта. Лиз наотрез отказалась.

— Прав был Гарри, когда говорил, что с тобой невозможно договориться. Ты действительно не признаешь компромиссов. Должно быть только по-твоему или никак. Для семейной жизни это тупик.

— Кому знать, как не тебе, — поддела ее Лиз.

Розмари обиженно поджала губы и удалилась.

— Я не сомневаюсь, что вы сообща найдете выход, — дрожащим от тревоги голосом сказала Марго.

Она повернулась и пошла прочь устало, еле передвигая ноги.

— Получилось превосходно, — радостно блестя глазами, заявила Лиз. — Просто прекрасно. Теперь скажем всем, что не смогли прийти к общему мнению, поэтому решили отказаться от свадьбы.

— Как-то глупо это выглядит.

— Ну и что? Кого это волнует?

— Мою бабушку. Твою мать. Меня, наконец.

Она пожала плечами.

— Я имела в виду, что безразлично, по какой причине мы расстанемся.

— Нет, не безразлично. Им не безразлично, и мне тоже.

— Зачем ты все усложняешь?

Гарри тоже пожал плечами.

— Ну хорошо. Как мы скажем, кто отменил свадьбу — ты?

— О нет, ни в коем случае! Скажем, что ты.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, я не могу. Как я объясню бабушке? Придется тебе.

— Но я тоже не могу!

Безумная надежда загорелась в его глазах. Возможно ли это? Неужели она тоже не хочет губить их отношения?

— Мама никогда не поймет меня, если я тебя брошу. Ты же самый богатый холостяк в штате.

— А если я тебя брошу, это разобьет моей бабушке сердце.

И мне тоже, подумал он про себя.

— Знаешь, Гарри, мне кажется, что ты просто не хочешь…

Она замолчала, прислушиваясь. Он тоже услышал звук приближающихся торопливых шагов. Хорошо, что она отвлеклась: иначе ему пришлось бы объяснять то, что он и сам до конца не понимает.

В проходе появилась Мария, секретарша Лиз, запыхавшаяся и встревоженная.

— Простите, доктор Уилкинсон, что беспокою вас в такой день. Звонили из приюта, и я сразу же поехала к вам. Случилось несчастье. Вам лучше поехать туда.

Лиз, которая всегда считала, что правду, пусть и горькую, лучше узнавать сразу, теперь боялась спросить, что случилось. Она просто схватила сумку и стремительно рванулась к выходу. Гарри догнал ее и зашагал рядом. Следом спешила Мария.

Через полчаса они уже въезжали на парковку возле приюта. Всю дорогу у Лиз в горле стоял комок. Теперь же, когда ее ослепили фары пожарной машины и кареты скорой помощи, она почувствовала настоящий ужас. Испуганные дети сбились в стайки и жались друг к другу, воспитатели тщетно старались их успокоить. Лиз искала глазами мистера Моррисона. А вот и он, седые волосы растрепаны, пиджак нараспашку, спешит ей навстречу.

— Что случилось? Что-то с Джонни, да?

— Не волнуйтесь. Надеюсь, все обошлось. У Джонни сейчас доктор.

— Он ранен? Несчастный случай?

— Он сорвался с ограды. Пытался сбежать из приюта… На первый взгляд, серьезных повреждений нет. Но лучше его обследовать.

— С ограды? — переспросил Гарри. — Но это же добрых три метра!

— Можно мне с ним поговорить? — попросила Лиз.

— Обязательно. Поэтому я вас и вызвал. Совершенно непонятно, чем вызван такой отчаянный поступок.

— Разве вы забыли? Сегодня он должен был встретиться с супружеской парой, которая хочет усыновить ребенка.

Она сказала это для Гарри, ведь мистер Моррисон, естественно, знал о свидании.

— Они виделись. Им понравился Джонни. И эти люди захотели познакомиться с ним поближе.

Вот это новость. Лиз очень удивилась. Для себя она решила, что супружеская пара, очевидно, отвергла Джонни, что и спровоцировало отчаянный шаг.

— Поэтому, — продолжал мистер Моррисон, — мне совершенно непонятно, почему он пытался убежать. Мне казалось, что он мечтает о собственной семье. Здесь ему было плохо, это ясно. Но после сегодняшней истории эта пара, вероятно, откажется от него. Люди, которые решились на усыновление, избегают проблемных детей.

— Джонни — не проблемный ребенок, — с негодованием возразила Лиз. — Это маленький мальчик, попавший в беду. И ему нужно помочь.

— Мне кажется, — мягко вмешался Гарри, — дело не в том, что ему нужна семья. Точнее, ему не нужна какая угодно семья. Ему нужна его собственная семья. Он не хочет, чтобы его кто-то выбирал, он хочет сам выбрать. Понимаете?

— Весьма возможно, — кивнула Лиз, задумчиво накручивая на палец прядь волос. — Но лучше всего спросить у Джонни.

— Согласен. Пойдем скорее.

Гарри решительно взял ее за руку, и Лиз сразу же почувствовала себя увереннее. Рука в руке они отправились в игровую комнату.

Телевизор, который обычно был целый день включен, на этот раз безмолвствовал. Забытые игрушки валялись на ковре.

У Лиз в сознании беспорядочно мелькали мысли одна ужаснее другой. Джонни мог разбиться насмерть. Он мог сломать позвоночник и остаться на всю жизнь калекой. Он мог… Но сейчас главное — помочь Джонни разобраться с его страхами.

Джонни сидел за детским столиком, такой маленький и одинокий, что у Лиз защемило сердце. Худенькие ручки он сложил на животе, бледное личико осунулось, рот был плотно сжат. Никаких следов слез. Доктор как раз упаковывал портативный аппарат для измерения давления.