Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин

и следствие ещё идёт. Хотя последнюю неделю не вызывали, что странно. Тут вот снова к следователю видимо, так что руки за спину и наверх, в один из кабинетов.

– А, Петров, – сказал мой следователь, он был сначала и до конца. – Радуйся, с тебя снимаются все подозрения. Десять дней назад освобождён лагерь военнопленных, там несколько солдат из вашей группы, они на допросах подтвердили, что предатель Сикорский, а не ты. Так что без обид, служба.

Посмотрев на того, я отвернулся к окну. Ещё я не замарался, прощая их. Прощать и не подумаю. Этот смертник жив пока до него руки мои не дошли. Ну и не хочется, чтобы след ко мне привёл. Если надо, я подожду.

– Ну ладно, – хмыкнул майор. – Сейчас берёшь пропуск, личные вещи и свободен. Бумагу об окончании проверки получишь у дежурного. С нею в управление кадров, там дальше опередят куда тебя. Всё, свободен.

Забрав бумагу, я с тем же конвоиром двинул вниз, к посту дежурного. Конвоир ушёл, мной занялся уже помощник дежурного, вернули вещи, причём все. Да и что там возвращать? Я якобы из плена бежал, пусть солдат убивал, трофеи имел, но вещей немного. Оружие, «МП-40» при задержании понятно отобрали, документов нет, якобы у немцев остались, сообщать что сохранил даже и не думал, после того как меня встретили. Правда про награды и документы к ним сказал, что сохранил, но сдавать не стал. Так что наручные часы, вещмешок, с мелочёвкой, вот и всё что было. Причём вещмешок этот мой. Я когда в рейд пошёл, его не брал. Так что арестовали, его со мной забрали и вот в тыл. Всё верно, по спискам проверил, расписался, и был выпущен на свободу с чистой совестью. Да уж, старался держаться подальше от опасностей. Не получилось. На самом деле, уж лучше на фронте. Один плюс видел, время идёт, хранилище качается, уж тонна свободного. Тут и потраченное топливо, пока к своим возвращался, и три месяца по триста килограмм под следствием. Плюс сам питался своими запасами, хотя и не часто, свидетелей много, местная баланда вообще аппетита не вызывала. Так что тонна есть.

Поправив вещмешок на плече, лямки на правом плече, я поспешил прочь. Форма грязная, попахивает камерой, знаков различия нет, пилотка и то без звёздочки. Документов кроме справки нет. Нужно всё вернуть. Так что путь мой лежал в автобронетанковое управление Красной Армии, в отдел кадров. Вид конечно привлекал внимание, но мне скрывать нечего, ничего, дошёл. Офицеры, что в коридоре ожидали, морщились и отдвигались от меня. Пощупав щетину, решил, что надо побриться. А что, двадцать один год уже, двадцать два в феврале будет. На Лубянке свой брадобрей был, раз в три дня водили бриться. Он же и стриг. Я два дня назад у него был. В принципе причёска нормальная, помыться бы конечно сначала надо было, вон когда очередь подошла и в кабинет зашёл, подполковник морщится, но похер, вот откровенно на это похер. Я ни за что сидел, пусть нюхают уроды. Все сразу поверили, что я предатель, ни один слова против не сказал. Я про офицеров бригады где служил, но сейчас вообще на всех плевать. Позже отойду, но это будет позже. Да и радости возвращения в армию у меня нет от слова совсем. Мне выдали нужные бумаги, чтобы восстановить документы. Справки с Лубянки для этого хватало, там все данные были. Там фотография нужна, требуется себя в порядок привести. Ну и дали направление в служебную гостиницу. Так просто в неё не попадёшь. А вот где дальше служить буду, узнаю, когда восстановлю документы.

Так что забрал ворох бумаг, посетил другой кабинет, оставил часть, там начали удостоверение оформлять. После этого в гостиницу, заселили в двухместный номер. Причём, одно место занято, но сосед отсутствовал. Форму в стирку сдал, сам в ванную комнату. Дважды отмылся, пока не почувствовал себя чистым. Потом сам побрился. Дальше форму вернули, глажкой просушили, сапоги тоже в порядке, и к фотографу. Там свой был, подобрали форму согласно моего звания, сделали фото. На лице синяков нет, меня били, но на лице следы не оставляли. Фото вечером будет готово, так что пока время есть, на телеграф. Надо телеграмму отбить Анне, что я в порядке. А то сколько месяцев ни слуху, ни духу.

Тепловизор неплохо помог, сделал расчёт, и подкрутив маховики наводки полкового миномёта, данная модель выпущена немцами, скопировали наш, и опустил в ствол мину, закрыв уши. Громкий хлопок, и первая мина ушла в небо, а я через очки наблюдения ожидал, где будет разрыв. Камера дрона покажет. Дальше скорректирую, и уже разнесу цель, как и желаю, причём остро желаю сделать. Мина рванул рядом с центральным входом. Там несколько сотрудников Лубянки общалось, двое упали, а один внутрь заскочил. Практически накрытие. Так что чуть подкрутил, и пустил серию из трёх мин. Одна сработала на стене в районе второго этажа, о карниз окна сработала, две разнесли крышу. Дальше я стал выпускать серии по пять мин, разнося Лубянку тяжёлыми минами. Крыша готова, теперь мины обрушили потолок и начались пожары на верхних этажах. Видя, как выбегают сотрудники, я там серию пяти мин положил. Накрыл. Я опытный миномётчик. Когда учился летать, летая к немцам в тыл, не отказывал себе в удовольствие использовать миномёт, накрывая жирные цели, склады, штабы, аэродромы и мосты. В общем, что считал важным. Ведь ослабив тылы, я помогаю нашим быстрее гнать немцев. Глядишь война закончится раньше. Да даже на пару дней, мне за счастье будет. За всё время полётов в тыл к противнику, около тысячи мин, если так посчитать, выпустил. Опыт немалый.

Вот ещё две мины, по разбегающимся работникам Лубянки, и всё, а больше мин нет. В запасе пятьдесят штук, все выпустил. Так что убрал миномёт, дальше заскочил на сараи, стрелял с пустого двора автопредприятия, сторож связанный в сторожке, уже свистки милиционеров слышно, но я ушёл. Переоделся, сбить со следа собак, и успел добежать до гостиницы, и также поднялся в номер по верёвке. Тут тёмная сторона, затемнение, свидетелей нет, а сосед, майор-танкист, крепко спит. Усыпил перед уходом лекарским амулетом, так что закрыл окно, тряпочкой прошёлся, и в душ. Тот на этаже, а не в номере, коридорная испуганно поглядела на меня, слышала канонаду, а я, помывшись, вернулся и спать. Вот так вот. Мстить