Карты Люцифера - Алексей Атеев

«И товарищей своих заберите», – энкавэдэшник кивает на мертвецов. Так-то вот, молодой человек, – закончил генерал свой рассказ.

– И что же, они вернулись? – изумленно спросил Артем.

– Куда им было деваться? На других дорогах такие же, как мы, стояли. Мне энкавэдэшник потом говорит: я их еще пожалел. Полное право имел всех шлепнуть.

– А сейчас нечто подобное возможно? – осторожно поинтересовался Артем.

– В каком смысле?

– Ну, если бандитов каких… Без суда и следствия?

– Возможно! – сказали в один голос военачальники. – У нас все возможно.

Рассказы старых бойцов не внесли ясности. Мало ли что в войну случалось. Артем задумчиво брел домой, а рядом топал сенбернар.

При дневном свете разгром в квартире выглядел еще более ужасающе. Артем постоял-постоял и махнул рукой. Сам он ликвидировать хаос не собирался. Придется ехать на дачу, уговаривать мать вернуться. Разговор, ясное дело, предстоит неприятный, но деваться некуда.

Интересно, кто тут побывал? Скорее всего, незваных гостей подослала профессорша Ладейникова. Наверняка искали эмаль. Но если в квартире поработали наймиты профессорши, то кто же тогда фиксатый, бесчинствовавший в Плутаеве и на шоссе? Может, и здесь и там был один и тот же человек? Вообще говоря, страсти накаляются. Может, все же следует отказаться от выполнения задания этого Ивана Николаевича? Неясно, как он прореагирует. А если скажет: давай-ка, мил друг, сюда эмаль! Все равно попробовать стоит. И прямо сейчас. Артем взглянул на часы – почти десять. Вполне подходящее время. Он поднял трубку и набрал номер.

– Ну и как наши дела? – поинтересовался начальственный басок после обмена приветствиями. Артем отметил, что на этот раз трубку взял сам Иван Николаевич.

– Да не очень, чтобы…

– А поконкретнее?

И опять в голосе клиента Артем не ощутил ровно никакого чувства. Обычно заинтересованные в той или иной вещи люди сгорают от нетерпения, а тут ледяное равнодушие, словно и не плачены огромные деньги.

– Человека я нашел. Этого самого Соболева… – стал рассказывать Артем, – но карт у него нет.

– Где же они?

– Еще в сорок пятом году Соболев подарил их своему лечащему врачу в госпитале.

– А не врет?

– Не похоже.

– Фамилия врача известна?

– Да. Марк Соломонович Цесарский.

– Отлично. Отправляйтесь на поиски. Начальный пункт вы знаете – архив в Подольске.

– А нельзя ли… – Артем замялся. – Может, поручите кому-нибудь другому?

– Не понял? – Интонации по-прежнему металлические.

– У меня разные неприятности… В квартиру залезли… И потом, во время поисков этого Соболева дважды нападали, убить хотели…

– Даже так?!

– Именно! Вы знаете, я боюсь! И деньги роли не играют.

– А почему вы решили, что нападения на вас связаны именно со мной… с моим поручением?

– Сложилось такое впечатление. Мне вообще кажется, что за мной следили от самого дома и до этого волжского городка. Чего ради им на меня нападать ни с того ни с сего?

– При вас большая сумма. Вот и ответ.

– А домой залезли?.. Ведь ничего же не взяли!

– Кстати, а где недостающая эмаль?

– При мне. – Вот ведь гад, все помнит.

– Так вот. Вы, конечно, можете выйти из… э-э… поисков. Но в таком случае как бы у вас не возникли неприятности совсем по другой линии. И большие, между нами говоря, неприятности. Теперь дальше. Деньги, врученные вам, надеюсь, не истрачены.

– Обижаете, Иван Николаевич. Только накладные расходы. Командировочные, так сказать. Рубликов двести… – Собственный тон неожиданно стал Артему противен. Какие-то холуйские нотки: накладные расходы, рублики…

– Послушайте, милейший. Если вы отыщете карты, я удвою сумму гонорара. А эмаль можете оставить себе. Думаю, вас устроит такой вариант. Что касается нападений… Если желаете, могу вас вооружить.

– Нет, спасибо, – поспешно ответствовал Артем.

– Значит, договорились?

– В общем-то, да.

– Ну и отлично. Работайте. Удачи. Да, вот еще что. В расходах не стесняйтесь, все будет возмещено.

– А если карт нет и у этого Цесарского?

– Продолжайте искать.

В трубке раздались короткие гудки.

– Сильные мира сего, – вздохнул Артем. – Куда хотят, туда и воротят. Еще и угрожает. Хотя, судя по всему, с ним лучше не связываться. Ты как считаешь, пес? – обратился он к сенбернару.

Тот смотрел на него вроде как с иронией. Артему даже показалось, что собака усмехнулась.

– Веселая ты скотинка, – заметил Артем. – А вот мне радоваться нечему. Кто будет разгребать этот бардак? – Наш герой обвел рукой разгромленную квартиру. – Впрочем, стоит ли забивать подобной чепухой голову. Нужно просто расслабиться. А не поехать ли к Дашке?

Среди многочисленных знакомых женского пола у Артема имелось некое существо лет двадцати двух, к которому наш герой испытывал определенные чувства. Если и не любовь, то сильную привязанность. Время от времени он даже подумывал, не сделать ли ей предложение, но порыв его иссякал, так и не успев четко оформиться. Жениться, конечно, необходимо, считал он, но еще рановато. Жена свяжет руки, а там пойдут дети, и свободе конец.

Однако Дашка, казалось, и не стремилась замуж, во всяком случае, за него. Иногда, надувая и без того пухлые губки, она бормотала, что неплохо бы подыскать себе какого-нибудь «бобра» годков эдак за пятьдесят, солидного и богатого, вроде академика или директора гастронома, а еще лучше космонавта. Однако академики, в подавляющем большинстве, были разобраны, вокруг космонавтов порхали киноактрисы, а директора магазинов были людьми хоть и состоятельными, но весьма нервными, а по этой причине ценили миг и не терпели постоянства.

Дашка была умна, образованна и ленива. Изяществом, томностью и желтыми глазами она напоминала персидскую кошку. Ложилась спать обычно глубоко за полночь, вставала часов в двенадцать. Трудно было сказать, на какие средства она существует. Вроде бы имелись состоятельные родители, время от времени Артем слышал рассказы о бабушкином наследстве. Она не отказывалась от денег и подарков, но брала их с таким видом, с каким королева в изгнании принимает последние крохи от верных подданных.

Артем закрутил диск телефона. На другом конце провода трубку долго не снимали, наконец раздался заспанный голосок:

– Алло?

– Это я, – сообщил Артем, – сейчас прибуду.

– Но я не готова, – недовольно отозвалась трубка.

– Ты не одна?

– Да одна, одна, успокойся.