Привидений не бывает - Кир Булычев

– Ну как, мои пташечки? – обратилась Жанна к привидениям. – Вы готовы к боям?

И все чудища, что набились в зал, стали кричать, шипеть и пускать искры.

– А ну, тишина! – рассердился граф Дракула. – Здесь командую только я!

Наступила тишина.

– Жанна, иди спать! – приказал Дракула. – Мы с Алисой выпьем на посошок.

Граф Дракула протянул руку с накрашенными длинными ногтями, схватил бокал, который стоял перед Алисой, и, поставив его перед собой, начал наливать в него темную жидкость из стоявшего отдельно небольшого кувшина.

– Давай, Алисочка, попробуй моей наливочки. Я сам ее сделал. Я очень люблю сельское хозяйство…

Голос у Дракулы был ласковый, тихий, но глаза сверкали ненавистью. Не зря волк Гаврюха составил из кубиков предупреждение.

– Спасибо, – вежливо сказала Алиса. – Мне не хочется.

– Обижаешь, – сказал Дракула. – Ой как обижаешь!

– Пей, гадюка! – закричала маркиза Жанна. – Пришибу!

– Я, кажется, узнала тебя! Ты совсем не изменилась, – сказала Алиса, глядя в глаза маркизе. – А жалко, я так надеялась. Но, видно, горбатого могила исправит.

– Я не горбатая! – закричала маркиза, и тут корабль слетел с ее прически и грохнулся на пол.

Дракула не смотрел на свою сообщницу. Он кричал на Алису:

– Пей сейчас же!

Алиса взяла у него из рук бокал, Дракула хотел что-то сказать, но не успел, потому что Алиса со всего размаха плеснула из бокала в лицо графу. Тот схватился за глаза, а Алиса кинулась к двери.

– Держи ее! – закричала маркиза и попыталась догнать, но она была пьяна, и поэтому ноги ее не слушались. Зато все остальные привидения, скелеты и ведьмы кинулись следом за Алисой. Они бы догнали ее, хотя бы потому, что некоторые стояли совсем близко от двери, но Пашка Гераскин отважно пожертвовал собой – он упал на пол поперек двери, и преследователи Алисы один за другим попадали, спотыкаясь о Пашку. Они кричали, безумствовали, рычали, дрались и устроили такую пробку в двери, что Алиса успела выбежать на середину двора, разбежаться и включить свои гравиподошвы «Пилат». Они тут же вознесли ее вверх.

Она оглянулась – привидения выскакивали из башни и бегали, светясь, по снегу. Следом за Алисой поднималась стая воронья и филинов. Потом разогналась и взлетела ведьма в ступе. Преследователи мчались за Алисой, словно рой пчел, преследующий медведя, который неосторожно забрался в лесу в пчелиное дупло.

Алиса поняла, что в небе они ее быстро догонят, и, увидев перед собой лес, стала резко туда спускаться.

Вот она достигла вершин деревьев, ветви били ее по лицу и по рукам. Алиса жмурилась, чтобы не повредить глаза. Сзади слышалось карканье, уханье филинов и треск ветвей, но Алиса поняла, что преследователей стало меньше. Вороны не могут летать среди густых ветвей, ведьма тоже отстала – остались лишь филины.

Алиса летела в самой гуще леса, огибая деревья и большие сучья, как слаломист обходит флажки.

Вскоре она вырвалась на поляну. Вдоль поляны бежал ручей, такой быстрый, что даже не замерзал, и над ним поднимался пар. Ручей вытекал из каменного завала… и тут Алиса увидела, что среди мшистых валунов мигнул огонек. Погас. Мигнул снова. Погас…

Алиса подумала, что хуже ей не будет. Надо надеяться, что этот огонек зажигают ее друзья.

Мало ли какие друзья могут быть у человека в чужом мире! Она затаится среди валунов, и филины ее потеряют.

Алиса сбавила скорость и влетела в проход между гигантскими валунами. И тут увидела вход в пещеру. Его было трудно сразу заметить.

Алиса втиснулась меж камней и услышала, как что-то громыхает рядом. Она обернулась. Черный занавес закрыл от глаз звездное небо.

Алиса догадалась, что кто-то привалил к входу в щель большой камень.

Потом раздался шепот:

– Тихо, замри! Они должны тебя потерять.

Снаружи слышались звуки, шорох крыльев… потом все стихло.

– Ну вот, – снова произнес голос. – Придется немного посидеть в темноте.

Голос был знаком, но Алиса не могла догадаться, кому же он принадлежит.

И тут ее руки коснулось что-то влажное и холодное. Это был нос волка. Алиса протянула руку, и ладонь сразу согрелась от густой теплой шерсти.

– Ой, мой миленький! – прошептала Алиса. – Мой дорогой волчище! Ты же меня сегодня уже спас.

– А он вас, госпожа, – откликнулся знакомый голос, – уже не раз спас и еще спасет.

– Кто это говорит? – спросила Алиса. – Голос как будто знакомый.

– Это же я, Ганс, неужто госпожа меня не узнала?

– Ты тоже пришел ко мне на помощь?

– Это точно, – сказал слуга герцога. – Мне господин его светлость говорит: нельзя оставлять девчонку одну. Хоть она и не очень благородных кровей, все равно бросать не положено. Вот я и поскакал на нашем последнем коне! Ты что молчишь, Алиса?

– Мне хочется плакать, – сказала Алиса. – Я думала, что мне уже конец пришел.

– Так не бывает, – сказал Ганс, – в сказках и всяких хороших историях героев не убивают. И мы с тобой еще победим.

– Мы вернемся в замок? Спасать Пашку?

– Твоему Пашке ничего не грозит, – сказал Ганс. – А нам надо отсидеться, пока тебя не перестанут искать. И тебе полезно поспать немного. Небось давно не спала?

– Давно.

– Прижимайся к своему волку и спи, – приказал Ганс.

Алиса попыталась возразить, что не хочет спать, но у теплого бока волка было так удобно и уютно, что она тут же задремала.

Проспала Алиса недолго. Волк зашевелился, убрал тяжелую лапу, которой обнимал Алису, и ткнулся в ее щеку холодным носом.

Алиса открыла глаза.

В расщелине меж двух скал, которые прислонились друг к дружке, как карты, составленные домиком, горел небольшой костер. Он почти не давал тепла, но на перекладине, положенной на рогульки, в котелке булькала вода.

– Сейчас чай будет, – сказал Ганс.

Его щекастая, обветренная физиономия казалась заспанной, голубые глазки заплыли.

– Только прости, – сказал он, – кружка у нас одна, пить будем по очереди. Но ты первая.

– Доброе утро! – сказала Алиса. – Я так рада, что вы меня нашли.

– Или ты нас нашла, – сказал Ганс. – Но это все равно.

– Главное, что я сбежала от этих негодяев!

– Но еще не все кончено, – сказал Ганс.

– Я знаю, – сказала Алиса. – Мы должны выручить Пашку и профессора.

– И не только их.

– И не только их, – согласилась Алиса. – Хотя я совершенно не представляю, как мы это сделаем. Здесь нас всего трое, а их – штук сто.