Список приговоренных - Алексей Макеев

– Но это же – факт! – развел руками Арсен. – Правда, я как-то раз, как бы вскользь, попытался спросить его – что ж это за хрень с ним приключилась? Но он сделал вид, что вопроса не понял, и я к этой теме больше не возвращался.

На вопрос Льва о том, кто бы из их ведомства мог располагать информацией о том загадочном ЧП, его собеседник, немного подумав, порекомендовал встретиться с бывшим начальником отдела товарной номенклатуры, который пару лет назад вышел на пенсию. Впрочем, краем уха Арсен как-то слышал, что тот собирался уехать из Москвы куда-то очень далеко.

– Вот он мог бы что-то дельное рассказать. Его у нас за глаза звали ЦРУ за то, что любил совать нос в чужие дела. Кстати, это его инициалы – Царев Роман Устинович. Его адрес я сейчас попробую найти. Он у меня где-то записан…

Порывшись в ящике стола, Степанянц достал старенький блокнот с потертой дерматиновой обложкой и, полистав исписанные страницы, удивленно объявил:

– Надо же! Нашел! Записывайте. Значит, улица Конная, дом сто один, квартира шестнадцать. О! Есть и телефон… Давайте-ка я ему позвоню. Тогда уж точно будете знать – ехать к нему или не ехать.

Он набрал номер и, услышав отклик на том конце провода, поинтересовался, как жив-здоров Роман Устинович. Судя по его жизнерадостному: «О-о-о! Очень рад! Долгих вам лет жизни!» – Царев оказался дома.

В нескольких словах договорившись об их встрече с Гуровым, Арсен положил трубку и утвердительно кивнул:

– Он будет вас ждать.

Прощаясь, Лев не мог не отметить:

– А вы, я смотрю, не слишком стремитесь вписаться в ранжир офисного «политеса». Смело, однако, даете достаточно острую информацию сотруднику главка МВД! Случись что, не съедят?

– Нет… – отрицательно качнул головой Степанянц. – Не рискнут. Прежде всего потому, что на этом «геморройном» участке работы в данный момент меня заменить некем. Если не мониторить проводки платежей, то с ними начнется хаос. Удачи!

Выйдя из здания министерства, Лев направился к своей машине. В этот момент он вдруг почувствовал чей-то недобрый взгляд, нацеленный в его сторону. Сделав вид, будто ему кто-то звонит по телефону, Гуров достал сотовый из кармана и, поднеся его к уху, как бы в раздумье, оглянулся. Его тренированный взгляд за долю секунды успел фотографически четко схватить панораму территории справа и за спиной. Продолжая изображать общающегося по сотовой связи, он напряженно анализировал увиденное. Припомнив белый «Опель» на другой стороне улицы, Лев интуитивно ощутил: это там! Именно из салона этой машины кто-то неизвестный ведет за ним наблюдение.

«Хм… Похоже, мы вышли на реальный след, раз кто-то так сильно забеспокоился, – садясь в «Пежо», мысленно резюмировал он. – Но ехать к Цареву с этим «хвостом» – как-то не по уму. Надо бы его обрубить. Да и выяснить, кто это там надумал за мной шпионить, очень даже не мешало бы… Сейчас посмотрим, в самом ли деле это «хвост»?»

Запустив двигатель, Гуров через салонное зеркало заднего вида прочел номер «Опеля» и, краем глаза продолжая наблюдать за ним, покатил вдоль по Семеричной. Дав ему солидную «фору», «Опель» резко стартовал от края тротуара и помчался следом.

«Ага!.. – удовлетворенно отметил Лев, наблюдая за маневрами своего преследователя. – Значит, я в тебе не ошибся. Ну и отлично! Скоро ты будешь на очень крепком крючке. Что же означает твое появление? Кто-то очень боится, что мы докопаемся до реальных причин убийства Зубильского? Скорее всего, да… Похоже, в этой истории люди замешаны крупные. Только вот что за люди? И из его ли они ведомства? Может, какие-нибудь криминальные дельцы? Тоже не исключено…»

Набрав номер дежурного главка, он распорядился задержать «немца» на Калининском проспекте.

– Я сейчас направляюсь туда, пусть гаишники его тормознут и найдут повод осмотреть салон и багажник. Нужно взять все данные по водителю. Его и пассажиров, если кто-то в салоне есть, незаметно сфотографировать!

Свернув на Калининский проспект и убедившись, что «Опель» как привязанный следует за ним, Гуров не стал прибавлять ходу, неспешно двигаясь в правом крайнем ряду. Увидев машину гаишников с «маячками» на крыше, он проследовал мимо, не выпуская из поля зрения происходящее сзади. Когда белый «Опель», волочась за «Пежо» на некотором отдалении, поравнялся с прохаживающимся у края тротуара гаишником, тот, махнув жезлом и издав короткую трель свистка, указал ему на обочину. Неохотно сбавив скорость, «немец» прижался к тротуару и замер, словно даже присев на амортизаторах.

«Ну, вот ты и «приплыл»! – усмехнулся Лев, наблюдая за водителем, который вышел из кабины, растерянно глядя ему вслед. – Блин! Надо Стасу звякнуть – не исключено, что и за ним тоже пустят соглядатаев…»

Он набрал номер Крячко и, услышав его голос, поинтересовался:

– Ты еще у себя?

– Нет, уже еду к Могилычу. Вот, уже подъезжаем. А что?

– Проезжай не останавливаясь! Сделайте пару кругов по соседним улицам. Проверь – нет ли за вами «хвоста». Я от своего только что избавился. За нами начали следить – это уже намек на то, что мы приближаемся к реальным заказчикам и исполнителям.

– Понял! Сейчас проверим… – с нотками веселого злорадства пообещал Стас, отключая связь.

Еще раз хорошенько проверив тылы – нет ли еще одного соглядатая, поскольку «Опель» мог быть всего лишь хитрой уловкой, чтобы притупить внимание, – Гуров свернул на Конную и притормозил у дома сто один. Вновь оглядевшись по сторонам, он заметил в глубине двора самостройный гаражный массив из десятка «ракушек» и, включив передачу, быстро зарулил за ближайшую «ракушку», чтобы со стороны улицы его никто не смог заметить.

Сто первый дом – элитная «башня», высящаяся среди себе подобных, судя по всевозможным архитектурным «наворотам», словно скопированным с фильма «Пятый элемент», был построен явным поклонником неофутуризма. Пройдя через холл с росленьким толстощеким консьержем южных кровей, Лев по лестнице поднялся на третий этаж и, свернув направо, оказался у двери с номером шестнадцать. На его звонок, тяжело дыша, вышел грузный мужчина лет шестидесяти пяти, в очках и пижаме.

Они прошли на кухню и там, за чаем, побеседовали о ситуации с усопшим Зубильским. По словам Романа Устиновича, у них с Платоном отношения были стабильно натянутые. Зубильский, будучи по своей натуре настоящей «конторской язвой», мало у кого мог вызвать симпатию, в том числе и у собеседника Гурова. Тот однажды оказался в очень трудной ситуации именно из-за «принципиальной» позиции Платона.

Случилось так, что Царев в запарке и спешке в очень важном документе допустил ошибку. Пусть и не глобальную, исправимую в пять минут, но для Зубильского она стала своего рода «моментом истины», каковую он и взялся отстаивать. Выждав удобный момент, Платон «внезапно обнаружил» оплошность Царева и заблокировал очень значимую рекламно-коммерческую акцию в одной из стран Африки, причем сделал это демонстративно, чтобы об этом узнало вышестоящее начальство. Правда, громкого скандала раздуть не удалось, и Царев своей должности не лишился, но вот квартальную премию срезали до нуля.