Магия чистых душ 2 - Ольга Шах

— Так не хотели стрелять, но Серому позвонил на трубу Синий. Эти бабы их там, на выезде порешили… пошли на таран, машину сбросили, прямо на пацанов, они в кювете прятались. Толяна насмерть задавило, а Синий ещё живой был, позвонил… вот Серый и велел стрелять. Троха не хотел, но Серый велел ему заткнуться. А потом стали стрелять… только вот все пули как будто от резины отлетали и все назад в пацанов…

Голос подвёл Витяя, дал петуха. А что вы хотите, пацану только семнадцать лет.

— А потом я пошел посмотреть, где машина стояла… а следов и нет. Как будто растворилась в воздухе.

— А ты почему не ранен, живой?

— Я не стрелял, у меня ствола нет, рано сказали… — сконфуженно пробормотал Витяй.

Худой брезгливо сморщился.

— Ведь сказал, что добром поговорить надо, нет, устроили тут Куликовскую битву! Покажите, где тут это место!

Худого услужливо подвёл к месту пропажи сам шеф. Гость внимательно вглядывался в следы машины, недоверчиво хмыкал, крутил головой. Наконец сказал.

— Никакой чащи не вижу, там дорога, лес какой-то. Что-то здесь не так… и врач эта, и пули назад летят, машина растворяется в воздухе. Что-то уж больно это похоже на игры военных…

Затем повернулся и пошел к своей машине, бросив на ходу — Пацана приберите!

Застывший у того места, где пропала машина, Витяй вдруг отчётливо понял — сейчас его будут убивать. Совсем, бесповоротно. И прежде чем сопровождение шефа вскинули стволы автоматов на траверс выстрела, пацан, вскрикнув как-то жалко, по заячьи, кинулся в ту самую чашу. Вначале он как будто завяз в густом желе, пытаясь пробраться через него, но ничего не получалось. Легкие уже жгло огнем, вздохнуть не получалось, но Витяй все равно пытался прорваться вперёд. Наконец, облепившая его пленка лопнула, и он повалился вперёд, упав на землю, он жадно дышал, вбирая в лёгкие замечательный, вкусный, живительный воздух. Потом кое-как поднялся на ноги, пошатываясь, оглянулся.

Сзади него стоял стеной лес. Не было видно ни машин, ни трупов, ни шефа… впереди узкая дорога, почти тропа, а далеко впереди виднелся небольшой дом, приветливо светились окна… и Витяй побрел туда. Пока там было для него безопасно, там жизнь. Так Витяю ощущалось.

***

Мир Земля

Худой, а в миру Потапов Валерий Петрович, не оглядываясь, шел к автомобилю, ежась и кутаясь в меховое пальто. Сейчас его почти постоянно знобило, но израильские врачи обещали, что так ещё пару недель будет. Потом станет улучшаться система терморегуляции. Отдав распоряжение об устранении пацана, Худой даже не сомневался в его выполнении и поэтому не обращал внимания, что там за спиной. Но услышав выстрелы, а затем и раздавшиеся крики боли, и стоны, всё-таки оглянулся. Вот же тупарье! Ничему их чужой опыт не научил! Неужели не поняли, что не надо было стрелять, надо было по-тихому все! Те, кто стрелял, в зависимости от своей меткости, сейчас валялись на поляне, добавляя кошмара в предыдущую картину — те, у кого с меткостью было хорошо, лежали вполне себе неподвижно, а те, кто стреляли похуже, катались по снегу, зажимая раны и брызгая на снег кровью. А мальчишки не было. Нигде, ни среди живых, ни среди мертвых. А промахнуться не могли, тем более при такой интенсивности стрельбы… Худой вернулся назад, к самой кромке чащи, которую видели все. Сейчас и он уже видел дальнейшее едва-едва, как бы покрытое плотной дымкой. Вот пацан побежал, его следы четко выделяются на снегу, потом они резко обрываются, как и следы протекторов машины. Постояв ещё немного и ничего более не увидев, он вновь пошел к машине. Местный мелкий бригадир, которого его братва уважительно называла шеф, тоже решил выслужиться, но стрелком был неважным. Поэтому сейчас сидел на снегу, зажимая рану на ноге руками и что-то орал на не принявших участие в стрельбе, и поэтому целых, подчинённых братков. Остановившись рядом с ним, Потапов сказал.

— Я в город. Наведи здесь порядок. Чтобы никаких следов…

Погрузившись в теплое, сухое нутро комфортного автомобиля, махнул рукой водителю, и машина двинулась в город. Худой напряжённо размышлял — что же это было там, на поляне, военные забавы или что похуже? Куда он влез и что может лично с ним случиться из-за этого?

Себя Худой всегда любил, даже когда ещё не был Худым, а просто Валеркой… пожалуй, это был единственный человек, которого любил — это он сам. Любил, поэтому из кожи вон лез, создавая себе, любимому, достаток, комфорт, уют. После того, как узнал о своем неутешительном диагнозе, он все поставил на карту, пытаясь сохранить себе жизнь. Вначале обследование в лучших клиниках страны. Когда диагноз подтвердили в десятке клиник, начались лихорадочные разъезды по миру, в поисках чудодейственных препаратов и методов лечения. Швейцария, Германия — там всего лишь перевели болезнь из острой стадии в хроническую форму. США, Франция — помогали оставаться пока на этой стадии. Но Худой чувствовал, как тикают его часы, как утекает его время, словно песок сквозь пальцы… Наконец, в Израиле ему предложили пересадку костного мозга от единокровного, близкого родственника. Но братьев, сестер у Худого никогда не было, своих детей тоже не было. Не считал нужным обременять себя заботой о ком-то ещё. Родители у него были достаточно пожилые, чтобы родить ему брата или сестру. Так что и тут варианта не было.

Однажды, желая поддержать в пациенте стремление к выздоровлению, общее настроение, его лечащий врач в израильской клинике рассказал ему удивительную историю, которую ему поведал его бывший сокурсник из России. Он тоже работал гематологом-онкологом в одном из заштатных сибирских городов. И случилась у него в практике уникальная история — выздоровление полное, больного в острой стадии лейкоза — ребенка. Причем уже ребенок не подлежал лечению — болезнь развивалась стремительно и не оставляла никаких шансов на лечение. И вот внезапно, за несколько недель выздоровел! Вроде бы его лечила на дому какая-то женщина, как сказал ребенок — тетя молодая и красивая, брала его за ручки и смотрела в него…

На следующий день Потапов вылетел в Россию.

Интерлюдия продолжение

Найти тот город и того врача труда не составило, а дальше дело застопорилось. Нашлось ещё несколько человек, которых вылечила та женщина. Но каждый раз описание внешности было разное, люди путались в своих рассказах. Одно совпадало — молодая и, скорее всего, врач. Потому что употребляла слова, известные только врачам.

В конце концов, поиски Худой поручил местному бригадиру братвы, а сам поехал дальше по миру лечиться. Несколько раз вроде бы нападали на след той неуловимой врачихи, но все было не то. И вот нашли. Но опоздали — та врач уехала за границу и просто так там не достанешь, это не Россия. Единственная ниточка оставалась — это ее двоюродная сестра. Следили за ней уже просто так, на всякий случай. Худой велел только вежливо расспросить и никакого насилия. Он понимал, что иначе вовсе ничего не добьется. И вот из-за безголовости местной братвы он потерял все! Оказывается и женщина — врач тоже была там, а они чуть не угробили ее!