Перерождение темного архимага. Сибирский рубеж - Amazerak

— Он относился к нам с уважением. Ко всем нам. Он ценил тех, кто ему преданных, и никогда не переходил границ дозволенного. Да, скажете, простолюдины, чего с них взять. Но вы должны понимать, что мы — не ваша собственность. Мы всегда были вольными, такими и останемся впредь.

Я не понимал, почему Сатир завёл этот разговор. Обидел я его чем? Или он собирался уволиться?

— Всё правильно дядя делал, — согласился я. — Так какой у тебя ко мне вопрос? Говори конкретнее.

— Так вот, мы пусть и не аристократы, считаемся людьми «неблагородными», но достоинство у нас есть, и детей своих я так же воспитаю. Хотите, обижайтесь, ваше сиятельство, хотите, нет, но Катька вам — не подстилка для аристократов и не б…дь какая-нибудь. Она — боец. Её дело — нечисть уничтожать. Дядя ваш никогда себе лишнего не позволял, и границы не переступал. Это я вам для общей информации рассказываю. А теперь Дмитрия Семёновича нет, вы здесь командуете. Сработаемся или нет — вопрос пока остаётся открытым.

Ну вот и понятно мне стало, из-за чего Сатир так встрепенулся. Честь дочери защищает. Его можно было понять. Возможно, некоторые аристократы, действительно, смотрели на простолюдинов, как людей низшего сорта, но там где я жил раньше, личные качества и сила ценились больше, чем происхождение, особенно в последние годы, когда человеческой цивилизации со всеми её глупыми условностями пришёл конец.

Сатир не имел благородного происхождения, но глядя на него, я видел человека, равного себе, пусть и обладающего меньшей силой. Тем более, я бы на его месте поступил бы так же.

— Я уважаю твою позицию, Сатир, — сказал я. — И твою дочь ни к чему принуждать не собираюсь, она взрослый человек и сама сделает выбор. Это и остальных касается. Не хотите мне служить, мешать не буду, идите куда пожелаете. Но если решишь остаться, то работу свою ты должен делать хорошо. Будешь меня подводить, пеняй на себя. Это понятно? Вопросы ещё имеются?

— Нет, ваше сиятельство, больше вопросов нет. Рад, что мы поняли друг друга.

— Я тоже рад. Кстати, насвинячили вы у меня в доме будь здоров. Отправь пару человек, пусть помогут дворецкому прибраться.

— А вот за это прошу извинить, ваше сиятельство, времени пока не было. Обязательно ребята приедут уберутся. По информации, которую я вам отправил, нужно что-то уточнить?

— Да, много вопросов. Похоже, среди нападавших был некий Степан Талевич. Надо бы о нём побольше узнать. Кто он такой вообще и почему хотел меня убить. Мне нужны его фотография, адрес, любая другая личная информация.

— В данном случае я не обещаю ничего, потому что возможности мои ограничены, нет у нас агентуры. Но найти информацию постараюсь. Если честно, сам не знаю, что за Талевичи такие. Никогда мы с ними не бодались.

— Да, постарайся, пожалуйста.

За час яма значительно уменьшилась, а ещё через полтора исчезла полностью, и только голая земля осталась там, где не так давно зияла бездна. Убедившись, что черноты больше нет, я забрал артефакт и поехал домой.

На следующий день с самого утра началась суета. Приехали рабочие, стали измерять окна и осматривать фасад, а три присланных Сатиром охранника занялись уборкой на первом этаже. Появились две горничные: тётка лет пятидесяти и весёлая, в меру упитанная рыжая дамочка лет тридцати. Они, как оказалось, тоже служили раньше Дмитрию Семёновичу и после вынужденного отпуска снова вышли на работу.

Потом подъехал Захар и повёз меня в губернскую управу, где я получил документы на землю и недвижимость, став полноправным собственником имущества покойного дядюшки. Заодно подал заявление на смену фамилии. Теперь меня ничто не связывало с семейством Озёровых. Можно сказать, я положил начало новому роду, поэтому было логично и фамилию новую взять. Озёров-Давыдов, почему бы и нет?

И вот бумажная волокита осталась позади, теперь предстояло главное: поездка в центр рекрутирования. Отправился я туда в тот же день.

Центр рекрутирования располагался в старом двухэтажном здании с колоннами. Народу внутри оказалось много, но меня отправили на второй этаж, где почти никого не было.

Рядом с кабинетом, куда я должен был подать документы, на диванчике сидела девчонка в свободной майке с принтом и в таких же мешковатых походных штанах с карманами по бокам. Волосы фиолетовые, подстрижены не очень длинно. Лицо круглое, симпатичное, глаза ярко накрашены, брови прямые, губки пухлые, на руках — разноцветные татуировки. Из ушей девушки торчали беспроводные наушники, а рядом лежал рюкзак, облепленный нашивками с названиями каких-то музыкальных групп. А вот гербов я не обнаружил.

— Ты в двести десятый? — спросил я.

— Чего? — девчонка вытащила наушник.

— Ты в двести десятый?

— Ага, в двести десятый, — сказала она и вернула наушник на место.

— Тогда за тобой буду, — я уселся в кресло напротив. — Тоже на границу?

Девушка опять достала наушник.

— На границу едешь? — повторил я вопрос.

— Ну да, на границу.

— Я тоже. Ты — аристократка? Это же для аристократов кабинет, — спросил я быстро, чтобы девушка не успела заткнуть ухо.

— Ну да. А что?

— Да я смотрю, гербов нет. Обычно все носят гербы.

— Не хочу привлекать к себе внимание.

От девушки чувствовалась внутренняя сила, не слишком большая, но для её возраста достаточная.

— Ты — отсюда? Из Первосибирска?

— Нет, из Москвы.

— Из Москвы? Так далеко? То есть ты доброволец?

— Ну. Доброволец. И что такого? — девушка смерила меня угрюмым взглядом.

— Да ничего такого, я тоже в некоторой степени доброволец. Сам из Нижнего.

— Не ближний свет.

— Тут просто родственник мой живёт… точнее, жил. Я несколько дней назад приехал.

— А я сегодня.

— Есть где остановиться?

— Конечно, тут гостиниц полно.

Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел коренастый паренёк. Девушка поднялась с дивана, взяла рюкзак и вошла. А минут через пятнадцать, когда она освободилась, настала моя очередь.

В кабинете за столом сидел краснощёкий лысоватый господин в тёмно-зелёном военном кителе. На плечах — погоны, на груди — орденские планки. Офицер вежливо поздоровался, предложил присаживаться и стал записывать мои данные, а заодно расспросил про моё родство и причины, побудившие меня поехать на границу.

— Значит, сами служить желаете, господин Озёров? Похвально, — произнёс офицер усталым тоном. — Сейчас я вам выпишу направление на медкомиссию. Пройдёте медкомиссию —