Перчик на десерт - Дарья Калинина

Из квартиры доносился женский смех и мужской голос. Мужчина говорил такие вещи, от которых у воспитанного в строгости нравов Сергея Николаевича волосы встали дыбом от возмущения. И смех в ответ — заливистый смех его Татьяны. Что делать? Ворваться в дом и уличить их? Сергей Николаевич так и собирался сделать, но в квартире вдруг стало тихо. От мысли о том, почему они притихли, Сергею Николаевичу стало совсем худо.

Нет, увидеть свою обожаемую жену рядом с каким-нибудь волосатым уродом — это было выше его сил. Сергей Николаевич зажмурился, но перед глазами упрямо возникал мужской зад, активно работающий в их супружеской постели. Застонав, несчастный муж бросился прочь. До поздней ночи он прошатался по городу, напрочь забыв про больной желудок. Вернулся домой он пьяным в дым и завалился спать. Разговаривать с изменщицей у него не было ни сил, ни желания.

Утром Сергей Николаевич тоже не стал выяснять отношения. Все было ясно без слов, жена обманывала его, и ей даже не помешал ребенок, сидящий у нее в утробе. Их ребенок! Сергея Николаевича словно молния пронзила — он понял, что это не их ребенок.

А «подарок» какого-то постороннего мужчины. С этого момента ни о какой интимной близости супругов речи быть не могло. Татьяна была вроде бы даже довольна таким поворотом дела, говоря, что для ребенка так лучше. Сергей Николаевич мрачно ухмылялся, при этом душа его обливалась кровью.

Татьяна родила девочку, которую назвали Наташей. Она, разумеется, получила фамилию и отчество Сергея. Тот все никак не мог собраться с духом и сказать Татьяне, что все знает. Крах их супружеской жизни наступил через полгода, когда Татьяна решила спросить, почему бы им не возобновить их интимные отношения, раз теперь она уже оправилась после родов. Сергей Николаевич побагровел и неожиданно для самого себя выложил жене все свои подозрения, хотя вроде бы делать этого не собирался.

Ему никогда не забыть, как страшно побледнела его жена, а затем она улыбнулась. В тот раз Сергей Николаевич в последний раз видел улыбку на ее лице, но знать бы, как все обернется…

— Значит, ты считаешь, что я тебе изменяла и что Наташа не твой ребенок? — уточнила она. — Ты не прав, но я не стану перед тобой оправдываться.

Она встала и вышла в комнату к дочери. Сергей Николаевич потоптался в коридоре, осторожно заглянув в детскую. Он увидел, как жена тихо плачет, сидя у кроватки малышки. Сергей Николаевич еще постоял немного и ушел к себе в комнату. После этого эпизода супруги продолжали жить вместе, но как чужие люди. Сергей Николаевич не уходил от жены, вернее, ему не хотелось уходить из своей отдельной комнаты. У матери было тесно, и к тому же вечно толпились ученики.

— А почему вы не пошли жить к матери Сережи? — спросила бестактная Инна. — Она бы вас встретила с распростертыми объятиями.

Сергей Николаевич вздрогнул и с испугом посмотрел на девушку.

— Вы и про это разнюхали? — удивился он. — Туда я идти не мог, Сережа жил с матерью в одной комнате.

— А что было потом?

— Потом мы с Наташей остались вдвоем, — глухо сказал Сергей Николаевич. — Таня умерла, а я подумал: какого черта я должен ломать надоевшую мне комедию перед совершенно чужим мне ребенком, когда мой собственный сын живет в отвратительных условиях?

— И вы сбагрили Наташу ее няньке. А ваша мать не была против, или вы ей тоже сообщили, что ребенок не ваш?

— Что вы! — испугался Сергей Николаевич. — Я никому этого не говорил. Просто моя мать к тому времени была уже очень больна, и дни ее были сочтены. Она не протестовала, считая, что ребенку на свежем воздухе и в самом деле будет неплохо. Во всяком случае, лучше, чем в обществе мачехи.

— А о том, что вы собираетесь привести в пятикомнатные хоромы совершенно постороннюю женщину и ребенка, которые на эти хоромы никаких прав не имеют, вы своей матери тоже не сказали? — спросила у него Инна. — Отправили законную наследницу в деревню, а сами весело зажили в принадлежащей ей по праву квартире.

— Слушайте, вы меня что, судить явились? — рассвирепел Сергей Николаевич. — Что я сделал, то сделал. Я свою вину признаю. Подло я поступил с Наташей, но поймите, я не верил, что она моя дочь.

И я ненавидел ее за измену матери. Знаю, это мерзко по отношению к невинному ребенку, но я ничего не мог с собой поделать.

— Как все просто! — поразилась Инна. — А в сумасшедший дом дочь когда вам пришла мысль поместить?

— Это мысль пришла в голову не мне, — сказал Сергей Николаевич. — Можете верить или не верить, но это так. Первым заговорил об этом Сергей. Пока Наташа жила в деревне, разумеется, мы не могли ничего сделать с ее квартирой. Хотя я и был ее опекуном, но, чтобы разменять жилье, нужно было ждать, когда Наташа достигнет совершеннолетия. Так что мы жили в квартире Татьяны, а две другие квартиры сдавали. Меня это устраивало, я еще не решил, как поступить с Наташей в дальнейшем. Смогу ли я признать ее своей дочерью, или ненависть так и не отпустит меня?

— А вашему сыну ждать вашего окончательного решения, конечно, не хотелось? — спросила Юля. — Зачем? Чтобы какая-то посторонняя девушка вышвырнула его из отличной квартиры прочь?

— Да, он был активно настроен против Наташи.

Первый и завел разговор о том, что психических больных лишают многих прав, в том числе не потребуется Наташиного согласия на размен квартиры.

Конечно, когда я это услышал впервые, сильно возмутился. Но Сергей и его мать постоянно твердили, что можно найти лечебницу, где бы Наташе было не хуже, чем в деревне, коль скоро она уже привыкла к свежему воздуху. А в городе жить ей будет тяжело.

— Ну и ну! — фыркнула Инна. — Это же надо такую чушь придумать.

— Конечно, глупо, но я начал прислушиваться к их словам. Своего решения я еще не принял. И тогда Сергей предложил сделать экспертизу на отцовство.

Он хотел подтверждения, что Наташа не моя дочь.

Я же решился на экспертизу по другой причине у меня мелькнула шальная надежда, а вдруг я ошибался столько лет, и Наташа все же моя дочь. Тут умерла нянька Настасья, и девочку нужно было забрать в город. Я очень волновался перед встречей с ней.

Думал, что в ее внешности проявится что-то мое. Но, увы, Наташа была копией матери. В ее внешности не было ничего моего, или я не смог разглядеть. Да и помощники у меня в этом деле были аховые. Сергей и моя жена твердили, что Наташа ничуть на меня не похожа, а соседям мы избегали показывать девочку, ведь ей предстояло вскоре исчезнуть.

— Конечно, к чему лишние разговоры, что вы отправляете совершенно здоровую девочку в психушку, — не сдержалась Юля.

— Клянусь, я колебался до последнего момента.

Но когда тест подтвердил, что я никак не могу быть отцом Наташи, я не колеблясь дал Сергею разрешение действовать. У него был какой-то врач на примете. Тот осмотрел Наташу и клятвенно меня заверил, что у нее и в самом деле есть отклонения от нормы.