Ученье — свет, а неученье — тьма - Павел Вяч

Ты используешь личину, и поведешь его к скверу. А там уже добежите. Фон Корос прикроет от пилумов, а ты используешь Плащ кинжалов.

— Не пойдет, — не согласился воин, и я только по ряби воздуха смог понять, что он покачал головой. — У меня больше шансов выжить.

— Ты не маг, — аргументировано возразил я. — Я же использую свиток, и псы подумают, что фон Корос пошел на прорыв. И потом, тебя отследят по сердцебиению, а меня нет.

— Но…

— Чем больше мы спорим, тем меньше у нас остается времени. Ещё немного и Невидимость окончательно спадет.

— У, ксуры тебя задери, — процедил Герман. — Будь по-твоему!

— Вот и ладушки, — кивнул я, — теперь, главное не ошибиться с выбором главного песьеголового.

— С этим проблем не будет, — отмахнулся воин. — Хватайся за плечо и пошли.

Дальнейший путь мы проделали чуть ли не бегом. Невидимость подходила к концу и следовало поспешить.

На этот раз мы оказались в какой-то кладовке, с забитыми до самого потолка соленьями. Помимо склянок, в углу стояла здоровенная бочка, по всей видимости, с квашенной капустой.

Запах был приятный, чего не сказать о топчане с кислыми шкурами, поэтому пришлось оставить вход в подземелье открытым, да еще и пожертвовать своим плащом — не дай Бог, псы не пойдут мимо.

В доме, к слову, оказались псы, но я тут же усыпил их плетением Массового сна. Счет пошел на минуты, и скрываться уже не было смысла.

— Этот! — Герман подскочил к песьеголовому, чей плащ выглядел в разы круче остальных легионеров и бережно приложил к своему лицу деревянную маску.

Она тут же ожила, и в миг опутала голову воина своими гибкими ветвями, после чего её глазницы вспыхнули золотом, и Герман начал менять облик.

— Курту скинь!

Воин поспешно скинул свою куртку и сдернул с пса его красивый плащ.

Несколько секунд, и передо мной скалится легионер песьеголовых.

— Ну и страшила же ты, Герман, — я покачал головой. — Кстати, если будут что спрашивать, рычи что-то типа «Абыр Гады».

Герман рыкнул что-то невнятное, но я его понял — наверняка контрразведчик, который на песьеголовых собаку съел, найдет что сказать патрулям.

— Ну тогда веди!

Герман коротко кивнул и направился на выход, а я двинулся следом. Но если воин шел по центру улицы, то я старался держаться в тени.

Подворье Иванчука я увидел сразу же — вокруг домика стояла цепь позевывающих песьеголовых.

Герман же, надо отдать ему должное, не сбился с шага, уверенно двигаясь к оцеплению.

— Ну, с богом, — прошептал я себе под нос, выпивая зелье Кошачьей грации.

Зрение тут же слегка просело — зато тело налилось силой и ловкостью.

Накатило ощущение всесилия, и я, поправив Пояс горного великана и натянув на руки перчатки фонарщика, прыгнул на ближайщий дом.

Зелье Невидимости уже отсчитывало последние секунды, Германа остановил караул, а я, словно паук взбежав по дому, с силой от него оттолкнулся и перелетел узенькую улочку.

Несколько ударов сердца, и я, забравшись на крышу дома, уже несся по черепице с другой стороны.

В любом другом случае я бы ни в жизнь не рискнул прыгать с трехэтажного дома, да ещё и в центр двора, но сейчас я ощущал себя снежным барсом.

Свист воздуха в лицо, краткое ощущение не падения, но полёта! и я оказываюсь у колодца.

— Пётр, готовься!

За Германа я не переживал — воин не случайно встал так, между колодцем и ним оказался караул из четвёрки песьеголовых.

Первым полетело зелье Ядовитого тумана — я швырнул его на север, чтобы максимально осложнить жизнь шаманам.

Следом в домик бедняги Иванчука полетело зелье Огненной стены — Биение жизни подсказывало, что там разместилась целая манипула легионеров.

И почти тут же «Ледяные брызги» — это зелье я швырнул в сторону оцепления и спохватившегося было караула.

Зелье «Воздушного шторма» я решил оставить про запас — чтобы было, чем отрываться от погони.

На подворье Иванчука тут же разразился локальный апокалипсис — бушевали стихии, рычали и выли псы, вдалеке зазвучал тревожный гонг.

— Пётр!

Зелья закончились, и в ход пошла тяжёлая артиллерия.

«Озеро пламени» или «Ледяные шипы»?

А зачем выбирать?

Сломав второй свиток, я выпустил Пламя на север, в сторону самого большого скопления песьеголовых, а Ледяные шипы бросил на запад — чтобы ни у кого не возникло желания обойти нас с фланга.

В меня тем временем уже летели пилумы, но я упрямо танцевал у колодца.

— Фон Корос, валим!!!

Герман, к слову, швырял в меня пилумы наравне со всеми, не делая никаких скидок.

— Да вылазь ты уже, наконец! Тебя Никанор заждался!

— То ли на мага подействовали слова о сыне, то ли он, наконец, поверил, что это не изощренная ловушка псов.

Колодец осел вниз, а на его месте поднялся… трехметровый каменный голем.

— Надеюсь, ты не внутри…

— Куда его направить? — из ямы донёсся слабый голос фон Короса. — Долго не удержу!

— Давай на площадь! На основной лагерь псов!

Голем тут же послушно повернулся на север и пошел прямо сквозь облако Ядовитого тумана.

Я же, кинув в яму зелье маны и Силы быка, сломал свиток «Грозового шторма» — идеальное заклинание, чтобы спрятаться от чужого взгляда!

Воздух вокруг загудел, засверкали молнии, с неба даже свалился облезлый ворон — немертвый разведчик Зарыша.

— Пётр, — пользуясь тем, что стихия надёжно скрыла нас от взгляда легионеров, я бросился в яму и помог истощенному магу выбраться наружу. — Герман в облике песьеголового. Он проведет вас к скверу под видом пленника. Вопросы?

— Как я узнаю, что это он?

— Он ворчит, как старый хрыч! — хохотнул я, таща мага к воину.

Стихия разбушевалась не на шутку, но я отлично ощущал и Германа и уцелевших песьеголовых, которые сейчас жались к стенам домов.

— Герман свои! — крикнул я, выходя из-за угла, за которым притаился воин. — Все, ходу-ходу!

— Стой! — крикнул фон Корос, с трудом перекрикивая стихию. — А ты?!

— Увидимся дома! — я хлопнул Германа по плечу и тот, правильно истолковав мой сигнал, потянул фон Короса на юг.

Ну а чтобы они без приключений добрались до сквера, мне придется немножечко пошуметь.

Мог ли я когда-нибудь подумать, что такой родной операционной предпочту отчаянные вылазки в стан врага?