Оружейникъ - Алексей Кулаков

Александр проводил глазами официанта, несущего гулякам их заказ, разглядел этикетки на бутылках и констатировал: «Но не в этом случае. Как, впрочем, и в Ченстохове – вроде и «Рёдерер» пили, но какой-то не такой. Наверное, отечественного разлива. Надо было мне один коньяк употреблять или на ликерах сосредоточиться. Или вообще остановиться на водке, как Гриша».

Бывший старший унтер, между прочим, водку пил не просто так, а выполняя поручение князя, и успех его для Александра был поважнее, чем все собственные результаты. Григорий одним только своим появлением уже произвел на всех неизгладимое впечатление, а уж когда заговорил!.. Почти господская речь, почти господские манеры и стопроцентно господская одежда… А ведь все они помнили, каким он был всего год назад. Таким же, как и все, не хуже и не лучше, разве что всегда при деньгах – ну так при таком командире это и неудивительно. Собственно, Григорий никого и не агитировал напрямую – он всего лишь передал пару приветов присутствующим от уехавших на фабрику общих знакомых, после чего обстоятельно отвечал на все вопросы о тамошнем житье-бытье – и этого оказалось вполне достаточно. Особенно после того, как он упомянул, что места среди охраны еще есть – мало, конечно, но по старой дружбе он может и поспособствовать. Самый же интересный разговор состоялся уже под конец дружеской попойки, с появившимся отрядным фельдфебелем. После получасового общения Трифон Андреевич хлобыстнул стопочку перцовой, от всей души стукнул себя в грудь кулаком и пообещал лично заняться отбором будущих охранников. Более того, он также принял на себя повышенное обязательство, то есть решил сам переговорить со своими коллегами из Бискунского и Границкого отрядов на предмет привлечения их к такому хорошему делу, как трудоустройство отслуживших свое солдат в Российскую оружейную компанию. В свою очередь Григорий пообещал свою и командирскую признательность в виде небольшой, но приятной премии. Причем на постоянной основе. Всем трем отрядным фельдфебелям (разумеется, что для Трифона Андреича оная полагалось слегка посолидней, чем остальным двум). После чего они закрепили достигнутые договоренности совместной борьбой с зеленым змием, свившим свои зеленые кольца в полуштофе водки.

– Прикажете еще что-нибудь?

Александр в очередной раз вынырнул из своих мыслей и поглядел на подошедшего официанта.

– Мой заказ?

– Не извольте беспокоиться, ждет вас у входа.

– Тогда попрошу счет.

Посадка на поезд не обошлась без курьеза: князь как раз забрал свой невеликий багаж и без особой спешки направлялся к лоточнику с утренними газетами, когда мимо него пронеслась вся офицерская компания – они увидели, как локомотив подает вагоны под посадку, и отчего-то решили, что опоздали посадить своего товарища на поезд. Пока разобрались и успокоились, пока поняли, что поезд на Москву им не подходит (Академия-то в Санкт-Петербурге находится и покамест переезжать не собирается), приятное настроение на ближайшие полчаса у всех свидетелей этого курьеза было обеспечено. Устроившись в своем купе, Александр дождался отправления и… полдня промучился, пытаясь уснуть, потом плюнул на это дело и решительно пододвинул к себе последний выпуск «Военного обозревателя», захваченного из штаба в Ченстохове.

На заснеженные просторы Рязанщины князь ступил в пять часов пополудни немного осоловевшим от двенадцатичасового безделья. Привычка воспринимать и перерабатывать-осмысливать громадные, по меркам его нынешних современников, объемы информации кроме больших и жирных плюсов таила в себе и небольшой такой минус. Неизбежную скуку и приступы острой лени в случае недостаточной загруженности этой самой информацией. Все журналы и пару газет, взятые с собой в дорогу, он прочитал в первые же сутки, докупленная во время пересадки на другой поезд в Москве пресса тоже быстро кончилась… А спать впрок он пока так и не научился. Впрочем, это состояние у него продлилось недолго – до того быстро он ощутил разницу между Польшей и Россией. Если там зимний ветерок всего лишь бодрил и пощипывал кончики ушей, то здесь уже через пять минут на свежем (даже чересчур свежем, на взгляд новоприбывшего) воздухе Александр понял – еще немного, и уши отвалятся сами собой, с легким таким звоном. Или хрустом. А потом и нос… уж больно подозрительно он стал неметь. Не без труда задавив в себе малодушное желание вернуться в вокзал (а затем и в Сестрорецк), князь немного отогрелся в первом подвернувшемся ресторанчике, после чего провел небольшой рейд по магазинам готовой одежды (коих в губернском городе Рязани оказалось целых две штуки), основательно «утепляясь» перед поездкой в Ивантеево. Не побрезговал и валенки прикупить, на три размера больше чем надо – зато они надевались прямо на сапоги. Да и извозчик не остался в стороне, предложив пассажиру небольшое одеяло-накидку из овчины, как раз укрыться до пояса, – и все равно в поместье к тете Александр прибыл замерзший, да и зубы иногда выбивали чечетку… совсем немного.

– Добралися, вашсиясь.

С некоторым скрипом покинув такие удобные (и холодные) сани, Александр с нескрываемой завистью оглядел кряжистую фигуру извозчика, а особенно его толстенный армяк и шапку с рукавичками, после чего выразил одобрение его героической работе (весь день, да на таком морозе) в виде дополнительного к уговоренной плате рубля.

– Благодарствуем, барин.

Этого князь не слышал – уже знакомый Сенька отнял багаж, а Пелагея практически насильно впихнула дорогого гостя в дверной проем. Не успел он скинуть верхнюю одежду и слегка погримасничать, разминая задубевшую от ледяного ветра кожу на лице (в первый раз пожалев, что так и не удосужился отрастить шикарную бородищу или хотя бы усы – все бы теплее было), как за спиной послышались тихие шаги.

– Ну, уж думала, что не приедешь… Замерз?

Вместо ответа племянник слегка обнял свою любимую тетушку, несильно клюнул носом в район правой щеки (едва не погнув «клюв») и попытался улыбнуться. Не сказать, чтобы это совсем уж не получилось… Все-таки надо было постараться и сделать это немного получше. Татьяна Львовна легонько всплеснула руками и разразилась целой чередой указаний, командуя, как опытный офицер-строевик. Не слушая возражений Александра, его усадили почти вплотную к ребристой колонне печки, заставили сменить обувку на толстые шерстяные (практически войлочные) носки, поднесли рюмочку согревающей микстуры (в которой главным и основным компонентом был чистый медицинский спирт) и напоследок вручили большую чашку кипятка под видом чая. Тетя бдительно присматривала за племянником, поэтому пришлось осторожно отхлебывать исходящую паром жидкость и стараться при этом не получить сильного ожога.

– Ффу… нет, спасибо, одной чашки вполне достаточно.

– Точно согрелся? Может, еще полечишься? А то как завтра в церковь пойдешь на молебен, больной да простуженный?

– Так, может, и не ехать?

– Это как это не ехать?! Чтобы я больше такого и не слышала, лентяй этакий. Надо, обязательно надо – да и батюшка наш тебя поблагодарить хотел, а как он это сделает, ежели тебя не будет? Хочешь, чтобы отец Власий сам до тебя явился?

– Ну все-все, буду я на службе. Алтарь-то новый закончили?