Канарис. Руководитель военной разведки вермахта. 1935-1945 - Карл Хайнц Абсхаген

В беседах с венгерскими друзьями в предвоенные годы Канарис не раз говорил о том, что Германии уже из чувства самосохранения не следует ввязываться в военные авантюры. Мол, всякий локальный вооруженный конфликт таит в себе опасность перерастания в мировую войну, из которой выйти победительницей у Германии нет никаких шансов. Как вспоминает один из венгерских собеседников, на него произвели глубокое впечатление слова Канариса, произнесенные осенью 1939 г. сразу же после окончания Польской кампании. «Послушай, – сказал он. – А мы ведь войну уже проиграли».

Точно так же повел себя Канарис во время судетского кризиса и со своими итальянскими знакомыми, стремясь поддержать усилия Вайцзеккера по мирному урегулированию проблем. Здесь необходимо констатировать, что при отсутствии у Канариса и Остера принципиальных разногласий по поводу проводимой ими общей политики побудительные мотивы у них были все же разные. Оба хотели мира и исчезновения преступного режима. Однако если все помыслы и поступки Остера определялись в первую очередь ненавистью к нацистскому господству, то главной целью Канариса было отвести войну и сохранить мир.

Детали заговора лета 1938 г. стали известны из свидетельских показаний его участников перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге, из материалов так называемого «процесса Вильгельмштрассе» и из документов Баварской комиссии по денацификации, проверявшей причастность генерал-полковника Гальдера, а также из многочисленных немецких и зарубежных публикаций, и потому не будем их здесь повторять. В эти недели и месяцы Канарис проявлял повышенную активность. Абвер представлял собой мозговой центр, от которого по всем направлениям протянулись связующие нити: в Генеральный штаб к генералу Вицлебену, к командующему Берлинским военным округом, чьим войскам предстояло нанести главный удар, к Шахту, Гёрделеру и Беку, к Вайцзеккеру с его группой дипломатических работников за границей, включавшей и братьев Кордт; они, в частности, вели в Лондоне переговоры с сэром Робертом Вэнзитартом, желая добиться от Великобритании четкой позиции, которая заставила бы Гитлера отступить или же открыто объявить немецкому народу о своих агрессивных намерениях. Как известно, реальную попытку своими силами отстранить Гитлера от власти и тем самым раз и навсегда избавить Германию и Европу от смертельной угрозы нацизма в последний момент остановил внезапный приезд в Берхтесгаден английского премьер-министра Невилла Чемберлена, а подписание Мюнхенского соглашения окончательно похоронило планы заговорщиков.

Как и другие участники Сопротивления, Канарис был убежден, что достигнутое в Мюнхене примирение сторон – наиболее приемлемое решение судетской проблемы. Война опять отступила, и мир сохранился. Однако, как вскоре смогли убедиться в ОКВ, присоединение к Германии территории, населенной судетскими немцами, не умерило аппетита Гитлера. Не удовлетворяло его и раболепствующее правительство куцей Чехословацкой Республики. Он не мог допустить существования самостоятельного чехословацкого государства, примыкающего к границам Третьего рейха.

Если уступчивая позиция Чемберлена в сентябре 1938 г. Канариса и других участников заговора серьезно и разочаровала, они вовсе не заключили, что Великобритания и впредь при любых обстоятельствах станет пассивно взирать на захватнические планы Гитлера.

Предпринятые Англией шаги по наращиванию вооружений, последовавшие за Мюнхенским соглашением, несмотря на скромность их масштабов в сравнении с бурными темпами развития германских вооруженных сил, служили для Канариса неоспоримым доказательством приближения того момента, когда Великобритания всей своей мощью обрушится на Гитлера. И он без улыбки выслушивал рассказы своих знакомых, вернувшихся из Англии, о существующем в широких кругах британцев желании организовать крестовый поход против Гитлера, которого они принимают за Антихриста.

В отличие от большинства ведущих немецких политиков и военачальников Канарис имел ясное и в основном правильное представление о характере, физической и моральной устойчивости англичан. Он был достаточно хорошо знаком с английской историей и понимал, что военная мощь Великобритании обусловлена не предварительными тщательными приготовлениями, а необыкновенной выносливостью и способностью к импровизации.

Весной 1939 г. он обсуждал с одним из друзей, знакомым с положением дел в Англии, ряд политических отчетов, поступивших к нему из Лондона. В них говорилось между прочим и о критике влиятельными британцами популярной среди германских военных теории так называемого «блицкрига» (молниеносной войны).

Они (то есть британцы) признавали, что на первом этапе военных действий, которые могут длиться годами, гигантская немецкая военная машина в состоянии причинить Великобритании значительный ущерб. Однако победить ее не сможет. Ибо Англия обладает огромным стратегическим преимуществом, которое связано не только с ее островным, изолированным положением, но и с тем очевидным фактом, что основные источники военной мощи Британской империи, не говоря уже о самих Соединенных Штатах Америки, недоступны для германских средств ведения боевых действий, в то время как все жизненно важные объекты Третьего рейха находятся в пределах досягаемости английской бомбардировочной авиации. Мол, медленно, но верно военный потенциал Великобритании и ее союзников будет наращиваться и в конце концов превзойдет боевую мощь Германии, и через определенное время Третий рейх окажется повержен. Эти доводы англичан, с которыми Канарис в принципе был согласен, он будто бы пытался довести до сведения Кейтеля и других руководителей в армии и на флоте, но понимания не получил. «Мне, – произнес он с горькой усмешкой, – уже не верят».

Этот разговор состоялся через несколько дней после вступления немецких войск в Прагу. Канарис ожидал данное событие как неизбежное, с верой в неотвратимость судьбы. Он прекрасно сознавал, что после успеха Гитлера в вопросе с Судетской областью ни один генерал не решится на бунт. Он также заранее предполагал, что, хотя западные державы на словах и реагируют довольно остро на захват Гитлером силой оставшейся части Чехословакии, никаких практических выводов из случившегося они не сделают. Раз уж из-за Бенеша не стали воевать, то ввязываться в драку ради Гахи не захотят и подавно.

Кроме того, как Канарису было известно, уровень боеготовности британских вооруженных сил, и особенно противовоздушной обороны, с прошедшей осени существенно не изменился. И он не обманывал себя относительно прискорбного по своим последствиям влияния этой военной «прогулки» на дальнейшие планы Гитлера. И в самом деле, фюрер тешил себя мыслью, что его вторжение в оставшуюся часть Чехословакии скоро будет предано забвению.

16 марта 1939 г. Канарис прибыл в Прагу, чтобы присутствовать при приеме документов 2-го бюро Генерального штаба Чехословакии (как и во Франции, так именовалась служба разведки). Его сопровождали два бывших офицера австрийского Генерального штаба. Один из них был последним австрийским военным атташе в Праге. Дорога вела через заснеженные горы мимо Цинвальда на Богемию. По пути Канарис и его спутники смогли убедиться в недостаточной моторизации немецких воинских частей. Канарис был явно не в духе и неоднократно с презрением говорил о чехах, не оказавших Гитлеру никакого сопротивления.