Убийство – дело житейское - Натали Рафф

class="p1">– Будь Таня здорова, она никогда не упустила бы такого замечательного поклонника.

… Новый год Эвелина Родионовна и Татьяна встречали у Ирины. Обстановка в доме была умиротворенной, и у Пазевской затеплилась в душе надежда, что жизнь еще не окончилась, и в ее семье еще может произойти что-то хорошее. Уже под утро она предложила сестре положить Таню к себе в отделение и попробовать полечить ее по тайскому методу.

– Как я поняла, микстуру ты для нее давно сделала. Наверняка, она безопасна. В аннотации написано, будто через пять недель наступает стойкое улучшение. Если это, правда, то уже к весне Танюша будет практически здорова.

– Я об этом тоже думаю. Понимаешь, после несчастья с Азархановой у нас в больнице скандал. Из Горздрава позвонили, сказали, будто мы Джамилю у себя недодержали… В общем, раньше времени выбросили без необходимой врачебной помощи, потому она и погибла. Но ты-то знаешь – это же абсолютная чушь! У «мадам» был нервный срыв! Представляешь, она в одиночестве неделю гадала при свечах, не выходя на свет божий. Дурацкое развлечение! Был бы рядом кто-нибудь из близких, все бы не закончилось так ужасно… Но начальство решило иначе. Короче, нам спустили приказ: госпитализировать всех, кого мы лечим стационарно. Понятно, боятся повторения подобной ситуации, из-за этого Тане, в любом случае, предложат лечь к нам. Но в нервном отделении уже нет мест. Нашу терапию обязали отдать в их распоряжение несколько палат. Думаю, я найду возможность устроить там и нашу девочку.

В первых числах января Ирина Родионовна уложила Татьяну к себе в отделение, приступив к ее лечению по тайскому методу, а через несколько дней к Пазевской нагрянул Алкис Степанович Рийден собственной персоной.

Формально он прибыл в город на сутки, в командировку, но по существу, приехал забрать невестку. Обнаружив, что та в больнице, куда ее уложили на неопределенный срок, он растерялся, сказал, будто имеет достоверные сведения, что Таня практически здорова и даже вышла на работу. Эвелина Родионовна сообщила свату о новом предписании Горздрава, в соответствии с которым ее дочь госпитализировали. Рийден долго оправдывался, объяснял Лине, что Ева болеет, устала, а Мише с Валентиной давно пора не паразитировать на его супруге, а жить собственным домом.

– Я Вас поняла, Алкис…Скажите, а как Выпосмотрите, если я поеду им помочь? Все-таки Вашему Мише я не чужая…Теща – это тоже родственница. Сейчас я уже оклемалась, полна сил и смогу наладить им нормальную жизнь. Если, конечно, они согласятся.

– Вы очень любезны, Лина. Но как Вы решитесь оставить Таня одну?

– За ней присмотрит моя сестра, а я ей доверяю больше, чем себе.

Рийден поблагодарил сваху за заботу, пообещав через несколько дней сообщить ей ответ Миши на это предложение.

Мгновенно уловив симпатию в голосе Алкиса, Эвелина решила сделать все возможное, чтобы в его лице заполучить искреннего болельщика. Она тут же принялась обхаживать гостя, пустив в ход все свое обаяние. Лина целый день поила и кормила его, а вечером играла для него на рояле отрывки из классических оперетт и рассказывала смешные байки из жизни известных артистов. Впервые за много лет Алкис Степанович был так весел и доволен. До эого дня, он даже не подозревал, насколько устал от вида постоянно поджатых губ и саркастических сентенций в свой адрес, изрекаемых его умной и холодной женой. Ему даже пришло в голову, что было бы здорово иметь рядом образованную и заботливую подругу, не отягченную неудовлетворенными амбициями и жадностью.

Уже ночью, лежа на отглаженном, кипенно-белом белье, он думал:

– Эвелину просто не узнать – исхудала, поседела, да и прическа у нее стала дурацкая. Но все-таки она необыкновенная женщина. Живая и зажигательная. А какая компанейская! И так артистична! Интересно, почему она всегда избегала моего общества? Приезжала не чаще двух раз в году, да и то, когда я был в отъезде. Наверняка, моя благоверная ее отвадила от нашего дома. Понятно, не хотела, чтобы я их сравнивал. Еще бы! Лина так доброжелательна. К тому же хорошая хозяйка: и дома порядок, и готовит прекрасно… Не чета моей Фросе!

За всю свою долгую семейную жизнь, Ал впервые назвал собственную жену не Евой, а Фросей. Сам-то он не обратил на это внимание, но если бы задумался, что за этим стоит, то был бы крайне обескуражен.

По утру, проводив разомлевшего свата, Пазевская стала названивать Заминовой. Наговорив Диле кучу комплиментов, Лина попросила приятельницу привести в порядок ее внешний вид и обеспечить новой одеждой.

– Дорогуша, пойми, я похудела и постарела. Волосы у меня стали, как у старой негритянки, а одежда болтается, как на вешалке. Я, конечно, делаю все, чтобы побыстрее поправиться, но все равно, прежние наряды мне не подходят. Дней через десять, я отправляюсь к Рийденам. Хочу выглядеть так, чтобы вызвать уважение у зятя и у внучки. Учти, он доктор философии, а она эмансипированная и весьма неглупая девица. За твою заботу отплачу: летом, когда Зухра приедет на каникулы, буду с ней заниматься. А сейчас ты возьмись за меня. Мне нужно все на высшем уровне: полная экипировка плюс хороший парикмахер. Ты в столице бываешь регулярно, вращаешься в кругах людей влиятельных, их вкусы знаешь. В общем, я тебе доверяю. Учти, все услуги я оплачу.

Заминова была рада услужить Эвелине Родионовне, так как понимала – без ее опеки Зухра проведет лето, как стрекоза на лужайке. А этого Дильбар боялась больше всего на свете. За годы занятий ее дочери в классе у Пазевской, она поняла главное – в искусстве, как и в спорте каникул не бывает. Поэтому, рассыпавшись в любезностях, она пригласили Эвелину посетить ее тогда, когда той будет удобно.

Условившись с Заминовой о встрече, Лина позвонила на завод Андрею Гавриловичу и попросила его прислать к ней мастера, который у нее на веранде делал рамы и вставлял в них стекла. Эвелине он тогда пришелся по душе, особенно ее умиляло его прозвище – «Авдееч», связанное, как она впоследствии узнала, с его отчеством – полное имя этого умельца-золотые руки, похоже, знали только в заводском отделе кадров.

Авдееч пришел к Пазевской сразу же после работы и, услышав ее просьбу, стал хохотать так, будто попал в цирк на представление дрессированных обезьян.

– Зря ты смеешься, приятель! Сам же видел, я постоянно теряю ключи от всего, что запирается! Вот и на аптечке у меня висит замочек. Я ее закрываю – у меня там флакон сильнодействующего яда. Не дай Бог, Таня по ошибке примет, не