Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин - Анатолий Алексеевич Трушкин

Я всегда там гуляю — привык, что ли? Просто хожу смотрю по сторонам. Смотрю и смотрю себе… смотрю — торчит что-то.

Внутренний голос говорит:

— Не бери!

Ага, несколько раз:

— Не бери!

И еще я не хотел брать-то, потом взял чего-то… Сверток. Там сто тысяч долларов. Ну понятно — потерял кто-нибудь.

Внутренний голос говорит:

— Пошли домой!

Ага, несколько раз так:

— Пошли домой!

Еще я хотел пойти домой-то. А пошел чего-то в милицию. Пришел, говорю:

— Не надо никаких благодарностей, просто оформите все, заберите деньги.

Деньги они сразу оприходовали. Капитан говорит:

— О! Молодец вы какой! Нашли сто тысяч долларов и сразу к нам. Очень хорошо… В полнолуние нормально себя чувствуете?

— Нормально.

— О!

Смотрел, смотрел на меня, спрашивает:

— А пятью пять сколько будет?

Я говорю:

— Двадцать пять.

И, видимо, он не ожидал правильного ответа — растерялся.

Потом кладет перед собой револьвер, говорит:

— О! Что мы все вокруг да около? Давайте поговорим чисто по-человечески. Вы — нормальный человек. Нормальный деньги не принесет. Вы принесли. Значит, что-то здесь не так. У нас тоже не все слава богу с раскрываемостью преступлений. Что, если я никому про сто тысяч, а вы возьмете на себя два убийства, одно изнасилование и угон машины?

Я говорю:

— Давайте! Только машину я не умею водить, изнасиловать у меня рука не поднимется, а в то, что я могу убить, вообще никто никогда не поверит.

Он встал, китель одернул, говорит:

— О! Я уже вам верю!

И вызывает кого-то. Тут же с бумагой, ручкой входит писец… не, писун… не, правильно, писец. Внутренний голос говорит:

— Отрицай все.

Несколько раз громко так:

— Отрицай все!

Главное, я решил: буду отрицать все. А сам чего-то говорю:

— Убийства, что были за последние десять лет, — мои. Изнасилования, хранение и скупка краденого, чеканка фальшивых монет, подкуп, поджоги, наводнения — это все мое.

Кроме того, записали на меня все, что у них накопилось: запугивание ОМОНа… запукива-ние… не, правильно сказал — запугивание ОМОНа, охаивание отечественной порнографии, осквернение пивной и два самосожжения.

Они сбегали, кофе сварили, печенье достали — вообще как-то мы подружились.

— А знаете, — говорю, — кто Кеннеди убил?

— Кто?

— Я.

Капитан достал из сейфа бутылку водки, колбасу, выпили все на брудершафт.

— А знаете, — говорю, — кто организовал татаро-монгольское иго?

— Кто?

— Я.

Они встали. Капитан чувствует, скоро майором станет, спрашивает:

— Ваша настоящая фамилия?

Я говорю:

— Аль Капоне.

Капитан посерел маленько… не, посерил маленько… не, посерел маленько. Короче, нехорошо получилось. Говорю:

— Я пошутил… На самом деле я из налоговой инспекции. Откуда у вас сто тысяч долларов?

Капитан:

— Вы же принесли.

Я говорю:

— Когда?

— Да только что. Мы еще на брудершафт пили.

Я говорю:

— С кем?! Что вы несете?! Я — непьющий.

Капитан чувствует, скоро лейтенантом станет, говорит:

— Надо же, чтобы человек человеку верил.

Я сказал:

— О!

И пошел домой.

Тост

— Ну не тяни время, говори тост.

— Значит, так… Весь вред на Руси от пьянства. За то, чтобы бросить пить!

— Молодец! Хорошо сказал. Молодец. В самую точку. Здорово! Суть сказал. «Бросить пить!» Молодец! Когда бросить?

— Сейчас.

— Молодец. Здорово. И уже только по праздникам?

— Нет. Ни в праздники, ни в будни.

— Молодец. Только ночью?

— И ночью не пить!

— Если не закусываешь.

— И если закусываешь, не пить!

— Погоди. Сразу не сообразишь. «И если не закусываешь, не пить»… На людях?

— И на людях, и в одиночку. Ни днем, ни ночью. Совсем не пить!

— Правильно! Молодец! Только в отпуске.

— Нет.

— В больнице?

— Нет.

— За границей?

— Нет.

— Перед смертью?

— Нет.

— За границей ночью один перед смертью!

— Нет! Вообще не пить!

— И что тогда?

— И тогда заживем как люди!

— Мы?

— Да.

— Хороший тост. Ей-богу, хороший! Пьем стоя. Прошу всех встать! Грех не выпить, грех! Будем здоровы!

— Будем! Дзынь-ь-ь-ь.

Особенности национальной охоты

— А это не у вас вчера завалили банкира?

— Не-ет, ты что?! Откуда? У нас кто водится: депутаты, владельцы ресторанов, казино. Банкирчиков нету. Если только подранок забежал. Вряд ли.

— А чиновники у вас водятся?

— Есть. Раньше пугливые были, а сейчас из рук берут.

— Да ты что?!

— Ей-богу! Люди кругом — они не боятся ничего, берут, хоть бы что им.

— Из рук?!

— Из рук прямо! Сколько ни дай, все возьмут. А у вас разве не водятся чиновники?

— Нет, у нас политики больше. Столько развелось их— ужас! В том году весь урожай сожрали.

— Даты что?!

— Ей-богу! Мы их на аплодисменты ловим. Хлопнешь в ладоши — и вот он, выскочил уже откуда-нибудь. И давай петь. До того красиво поют! Такие трели выводят! Дрю-дрю-дрю, та-та-та и дрю-дрю-дрю.

— Да ты что?!

— Ей-богу!

— И дрю-дрю-дрю?

— И дрю-дрю-дрю. Да хоть как! Про зарплату может спеть, про жилье, про пенсии. Стоишь думаешь: ведь тебя убивать пора, а сам заслушался.

— Что же они, опасности не чуют, что ли?

— У их чего-то не хватает, у политиков. Кожи, что ли. У него, когда рот открывается — уши закрываются.

— Надо же!.. Да-а, природа-мать! Кого только в ней нет…

— Плохо, экологию загадили — воры в законе улетели все в теплые края, там и на яйцах сидят. «Новых русских» раньше-то! А сейчас весной если возьмешь одного-двух на проститутку, а так нет.

— Да-а. Сами же мы и виноваты. Мутанты уже появились. Спереди смотришь — политик, а сбоку глянешь — киллер!

— Да ты что?!

— Вот те крест.

— Господи, спаси и помилуй!

— Не знаешь, на кого охотишься. Ну ничего — бог не выдаст, скоро уж пойдем на депутатов.

— Рано еще. Что, они только приступили, еще не набрали ничего, навара не будет. И с ними сейчас тоже умаешься.

— А что такое?

— Следы перестали оставлять.

— Как — перестали?

— «Как»… Вот депутат, вот деньги. Все смотрят в упор — вот депутат, вот деньги. Никто глаз не сводит — вот депутат, вот деньги…

— Ну?

— Вот депутат…

— Дальше что?

— Все, денег нет уже.

— Да ты что?!

— Ей-богу!

— Твою мать-то!

— А одного депутата стали травить, он на их бросился, они давай палить, а у него пули ото лба отскакивают.

— Такие пули?

— Такой лоб… Атаку нас водятся челноки, бомжи, нищие, эти… которые совсем уже… о, память-то… врачи, инженеры, учителя. На их никто не охотится.

— Да. На что они? Для забавы если. И то какая охота? У нас они прямо на огород забегают… морковка там, картошка. Лопатой шлепнул его по башке, и вся охота.

— Да. Что они? Еле ноги носят.

— Значит, это не у вас вчера банкирчика