Дорога к дому - Сандра Браун

– Как долго тебя не будет?

– Не могу сказать.

– Возвращайся к обеду.

Додж остановился, выходя из двери, и взглянул на Кэролайн.

Она выглядела встревоженной, как будто боялась, что, несмотря на только что сказанное, Додж уходит, чтобы не вернуться. Доджа так и подмывало спросить, волнует ли ее, вернется ли он, и если да, то насколько сильно.

Но он сказал только:

– Если что-то случится, у тебя есть номер моего мобильного.

И вот он вернулся, а Кэролайн ни разу не позвонила ему за все время его отсутствия. Додж сделал из этого вывод, что она не может сообщить ему ничего нового.

Пока он отсутствовал, Кэролайн переоделась в белые бриджи и желтую футболку, через которую просвечивали контуры бюстгальтера. Кэролайн всегда считала, что у нее слишком маленькая грудь.

А Додж считал ее грудь совершенной и удивительно чувственной.

– Ты нашел комнату?

– Э-э… да. В «Сайпрес-Лодж», – с трудом оторвав взгляд от груди Кэролайн, ответил Додж.

– Можно найти и кое-что получше. Некоторые хозяева сдают свои дома на несколько месяцев, когда не пользуются ими сами. Я хотела зарезервировать один из них для тебя, но забыла… Столько всего навалилось… Но я могу прямо сейчас позвонить в офис, и…

– Меня вполне устраивает то, что я снял. Не такие уж высокие у меня требования. В комнате есть все, что нужно для жизни. Если честно, она слегка покомфортнее моего жилища в Атланте.

Кэролайн погрузила деревянную ложку в соус для спагетти, взяла немного на пробу, подула, попробовала, затем положила ложку на керамическую подставку рядом с плитой и снова накрыла крышкой дымящуюся кастрюльку. Подойдя к небольшому обеденному столу, она присела и знаком указала Доджу на стул напротив. Он послушно сел.

– Мистер Митчел плохо тебе платит? – продолжила разговор Кэролайн.

– Очень хорошо. Намного больше, чем я стою. – Он помолчал немного, затем добавил: – Но все равно не так много, как ты, продавая дома.

– Мне повезло.

– Ты работала изо всех сил.

Она согласилась, слегка улыбнувшись:

– Да, я потратила на все это немало времени. Но я люблю свою работу.

– Она сделала тебя богатой. Сначала в Хьюстоне, потом здесь.

Сложив руки на груди, Кэролайн хитро посмотрела на Доджа.

– С кем ты успел поговорить? Не отвечай – попробую догадаться сама. Куда ты заходил попить пива?

– В бар на Боуи-стрит.

– «Чат энд Чилл»?

Додж откашлялся, прижав кулак к губам.

– Кажется, так, – уклончиво ответил он.

– Грейс. Ты получил информацию от Грейс. – Кэролайн посмотрела Доджу прямо в глаза и тихо спросила: – И чего тебе это стоило?

– Два пива и две сигареты.

Кэролайн снова улыбнулась, на этот раз печально.

– Надо же, ничего не изменилось…

– Все изменилось, Кэролайн. Тридцать лет назад, пока готовился соус для спагетти, мы занимались любовью.

Додж видел по выражению ее лица, что Кэролайн помнит обо всем не хуже его. Они решили заняться любовью, пока доходит соус, но совершенно забыли о нем. И не вспомнили до тех пор, пока их внимание не привлек запах горелых томатов. Додж велел Кэролайн обхватить его за плечи, поднял их обоих с кровати и так отнес ее на кухню, где, как только Кэролайн выключила огонь под кастрюлькой со сгоревшим соусом, они тут же продолжили свое занятие.

Кровь вдруг бросилась Кэролайн в лицо, и она почувствовала, что не может смотреть Доджу в глаза.

– Мы были молодыми…

– И немного сумасшедшими. Сходили с ума от любви друг к другу.

– Не надо, Додж, – в тихом голосе Кэролайн звучали умоляющие нотки.

– Не надо – что? Не надо говорить об этом? Не надо помнить? Но я не могу не вспоминать. В тот день, когда сгорел соус для спагетти, у нас был самый потрясный секс. – Он делал вид, что шутит, но в голосе сквозило желание, проснувшееся от одних только воспоминаний о том далеком дне.

Кэролайн поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Додж не знал, что она прячет – смущение или восторг. Может быть, слезы. Но когда Кэролайн опустила руки, слез в ее глазах не было. А лицо казалось спокойным и безмятежным, так что невозможно было догадаться об истинных чувствах этой женщины.

– Если твой адвокат хорошо тебе платит, – сказала она, – почему ты не хочешь поселиться не в таком противном месте, как «Сайпрес-Лодж»?

– Потому что когда живешь в крысиной дыре, это накладывает меньше ответственности. А еще потому, что у меня много расходов, которые заставляют экономить, несмотря на щедрые чеки и бонусы.

Кэролайн посмотрела на него вопросительно. Додж достал из кармана рубашки пачку сигарет. Черт, как же ему хотелось курить!

– Алименты, – ответил он на незаданный вопрос Кэролайн. – Двум женщинам.

– Ты был дважды женат?

– Первый раз, чтобы доказать себе, что я могу.

– Можешь что?

– Забыть тебя. Но второй развод доказал окончательно, что нет, не могу.

Кэролайн посмотрела ему в глаза, вдруг быстро встала и подошла к кухонной раковине, включила кран, затем выключила, словно забыв, зачем ей это было надо.

– Прекрати говорить мне такие вещи, – попросила она.

– Подай на меня в суд!

Кэролайн резко повернулась к нему. В глазах ее пылал гнев.

– Не ерничай, Додж. Тебе не удастся справиться с кризисом с помощью набора своих любимых фразочек. Ситуация…

– Дурно пахнет? – Встав со стула, Додж направился в ее сторону. – Единственное, что можно сказать про эту ситуацию. Тебе стыдно?

– Стыдно?

– Почему ты не рассказала Берри, кто я?

– А почему ты ей не рассказал?

Последняя реплика застигла Доджа врасплох. Он не знал, что на это ответить.

– Черт!

Наступила долгая, напряженная пауза. Первой заговорила Кэролайн:

– Мне не следовало звать тебя. А тебе не следовало посылать мне свой номер телефона.

Несколько лет назад, будучи сильно пьяным и особенно остро чувствуя одиночество и раскаяние, в припадке сентиментальности Додж написал на почтовой открытке номер своего мобильного и «Подай на меня в суд!» – одну из набора своих любимых фразочек, как назвала это Кэролайн. Додж был уверен, что, прочитав именно эти слова, Кэролайн сразу поймет, чей именно телефон написан над ними. На открытке был домик Маргарет Митчел, так что Кэролайн поймет и то, что прислали ее из Атланты.

И сейчас его старому, изношенному сердцу было приятно узнать, что Кэролайн Кинг не кинула эту открытку в уничтожитель бумаг, не разорвала собственноручно на мелкие кусочки, не стала сжигать и развеивать пепел по ветру.