Голливудские жены - Джеки Коллинз

Почти все мужчины последние сволочи. Но ей-то что?

Это она их использует, а не они ее. Жизнь ее была полна «делового траханья», как она это окрестила, с мужчинами, которые могли поспособствовать ее карьере, помочь ей пополнить ее коллекцию акций (весьма внушительную), помочь с недвижимостью (три дома в Беверли-Хиллз и конторское здание) и вообще дать совет о чем угодно, начиная от налогов и кончая абортом.

Джина всегда обращалась к лучшим специалистам и никогда не платила. Среди ее любовников на данный момент были испанский земельный магнат, бразильский биржевик, очень богатый араб (он ведал ее драгоценностями — то есть каждый раз, бывая в городе, объезжал лучшие ювелирные магазины), а также лучшие в Беверли-Хиллз адвокат, бухгалтер и гинеколог.

Собственно, в ее жизни не хватало только сенатора, но ей еще предстояло познакомиться с Тедди Кеннеди, чья слава привлекала ее, как пухлая кожа привлекает комара. Нийл Грей представлял для нее следующую ступень ее профессиональной карьеры.

И пусть он обходится с ней так скверно, как хочет! Он за все поплатится! Так или иначе. Уж об этом она позаботится.

У Нийла был усталый вид. Монтана расцеловала его в обе щеки и сказала:

— Это сюрприз тебе. Я подумала, что мы поговорим по дороге домой.

Он оглянулся. Слава богу, что он решил выйти раньше Джины. Торопливо взяв Монтану под руку, он сказал:

— Замечательно, радость моя. Именно ты мне и требуешься после целого дня с Памелой и Джорджем.

И быстро увел ее из аэровокзала.

— Так что же? — спросила она. — Я просто не выдержу. Заполучили мы великого Джорджа Ланкастера или нет?

— Ты не поверишь! — ответил он, торопливо шагая к лимузину с открытыми дверцами, возле которого стоял шофер в форме. — Но я все еще не знаю!

— Э-эй? — сказал Бадди. — Так ты правда употребляешь эту дрянь?

Шелли через свернутый воронкой доллар втянула ноздрями узенькую полоску белого порошка на стеклянном столике.

— Ага. Как и все.

— Ну-у… в Голливуде, пожалуй. — Он опасливо прошелся по ее захламленной комнате. — Я и сам нюхал, но бросил — ничего хорошего.

— Бросил, — повторила она с усмешкой. — Сел на мель, и, стало тебе не по карману, так?

— Знаешь что? — Он взял папку с фотографиями, начал небрежно их перебирать. — Рот у тебя очень узкий.

Она жадно втянула еще полоску кокаина.

— Так мне говорили… мистер Женатик.

— Ну, как твоя память, прояснилась? — спросил он.

Она лениво потянулась.

— А ты торопишься?

Вот именно. Он торопится. К Ангель.

— Неособенно.

— Ну, так расслабься. Сними джинсы. — Она зевнула. — Если хочешь, я так тебя продую, что у тебя в голове помутится. — Она засмеялась. — Сечешь?

Он вздохнул.

— Шелли, Шелли! Ну кого ты заводишь? Кроме нас с тобой, тут никого нет, а мы, по-моему, друг с другом разобрались.

— Верно. Но если ты захочешь, так лучше меня никого в городе нет. Мне это сто человек говорили. И знаешь что, друг! Я хороша, потому что мне это нравится. Я это люблю. — Она снова усмехнулась. — Так, значит, не хочешь устроить мне быструю пробу? Точно?

— Спасибо, но точнее некуда. — Что-то в ней напомнило ему его самого — того, каким он был до встречи с Ангель. Насквозь прожженным. Мастером трепать языком и быстренько перепихнуться.

— Ну-у… — Она встала и дернула завязки своей юбочки. — Точно так точно. — Юбочка развернулась и соскользнула на пол, а она очень медленно зацепила пальцами свое гимнастическое трико и стянула его.

— Э-эй — быстро сказал он. — Хватит. Ведешь себя как проститутка!

— Рыбак рыбака, — насмешливо ответила она, выбираясь из трико.

Он нахмурился.

— Мы что, уже встречались?

— А! Припомнил! — Она двинулась на него — загорелая нагота на каблуках-шпильках.

Бадди попятился.

— Я пошел.

— А где мы встречались, узнать не хочешь?

— Не интересуюсь.

— Ах, Бадди, дай я тебя пососу. Давай, а? Я тебя по-хорошему прошу.

Его спина уперлась в дверь. Он открыл защелку и вышел в коридор.

— До свидания у бассейна, детка. Смотри не простудись.

Она похабно показала ему язык.

— «Люди улицы». Фильм, на который целит Йер. Продюсер Оливер Истерн. Попробуй.

— Э-э!.. Ладно, попробую.

Он взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и тридцать секунд спустя уже вставлял ключ в замок и кричал:

— Ангель, крошка, я дома!

— Просто не могу поверить, что этот подонок не ответил тебе ни «да», ни «нет». Ты же поехал туда, только чтобы получить окончательный ответ.

— Представь себе, я это знаю, — сухо сказал Нийл.

Они с Монтаной развалились на покрывале своего королевского ложа. На ней были большие очки для чтения и мужская рубашка. Длинные ноги вытянуты, тяжелые черные волосы ниспадают до талии как тяжелые драпировки.

Нийл в пижаме выглядел усталым и измотанным. Двое суток сплошной Джины Джермейн кого угодно доведут до полного истощения. Даже новоявленный Уоррен Битти или Райан О'Нил сдал бы. Джине Джермейн нравилось трахаться. А впрочем…

Нийл не мог решить, то ли ей нравится трахаться, то ли она трахается, чтобы нравиться. Интересная проблема. Но его не касается.

Ему от нее нужно одно. И только одно.

— Звезды! — презрительно фыркнула Монтана. — Сплошная зубная боль! — Она потянулась за сигаретой и закурила. — На самом деле Джордж Ланкастер тянет потому, что понимает: если он скажет «нет», ты предложишь роль кому-нибудь еще, а это уязвляет его тщеславие.

Нийл почесал подбородок.

— Все дело в Памеле. Она держит его за яйца.

— И выкручивает их, пока он не пискнет «да» или «нет»?

— По-моему, она сама еще не решила. Идея, что Джордж будет сниматься, ей нравится, но не идея, что он будет разгуливать по Голливуду без нее.

— А-а! — Монтана кивнула. — Мадам боится, как бы к ее муженьку не присосались шестнадцатилетние нимфеточки.

Он улыбнулся.

— Сразу видно, что ты не знакома с Памелой. Испугать ее способна только угроза, что правительство отберет ее деньги.

— Мне не терпится с ней познакомиться.

— Она тебе понравится.

— Что ставишь?

— Я никогда не ставлю свои деньги против заведомой победительницы.

По ее лицу скользнула улыбка, и она сдвинула очки в волосы.