Афганские каскадеры - Сергей Соболев

– Гранаты, сэр… К кольцу чеки одной осколочной гранаты прикреплена проволока. К другой ведет тонкий шелковый шнур.

– Вы сами видели?

– Да, сэр. Но первым обнаружил одну из растяжек… к общему счастью… один из наших механиков…

– Где именно?

– Растяжки установлены близ двух машин. – Датчанин вытер струящийся по лицу пот. – Думается, это было сделано не ранее четырех утра… Одну «растяжку» обнаружили возле «Хамви».

– Машина Кэмпбелла?

– Да.

– А вторая? Где ее обнаружили?

– Вторая граната, сэр, закреплена под порожком нашей новой машины.

Москва. 8 октября

«Карантин» для двух сотрудников, работающих под личиной журналистов, продлился до восьми утра вторника. Котов приехал на «иксе» за своей напарницей в подземный гараж одного из зданий комплекса «Алые паруса». Анну Козакову страховал приставленный к ней еще в субботу, спустя каких-то пару часов после ЧП, «гард». Этот крепкий мужчина, сотрудник физохраны, официально работающий в одной из фирм Антонова, одетый в темный костюм с чуть оттопыренной правой полой пиджака, сопроводил молодую женщину из квартиры на девятом этаже в гараж.

Удостоверившись, что за его подопечной приехал именно «нужный» транспорт, за рулем которого находится «нужный» человек, он сам открыл правую переднюю дверку. Затем, достав из кармана сотовый, провожая взглядом выезжающий с паркинга внедорожник, набрал контактный номер и доложил тому, кто отозвался на звонок:

– Время – восемь тридцать. Объект и прибывший за ней товарищ на внедорожнике «БМВ» только что выехали из гаража…

Анатолий направил джип под поднявшуюся руку шлагбаума.

– Привет, подруга! Как спалось? Какие сны снились?

– Как монахине в ее холодной тесной келье, – сухо отреагировала Козакова. – И сны соответствующие.

– Да ну? – удивился Котов. – У тебя же трехкомнатная квартира в «элитке»! Это теперь называется «кельей»? Не понял…

– Понимай, как хочешь.

– Чем занималась эти три дня?

– Сидела в четырех стенах. – Анна хмуро усмехнулась. – В компании с тем «гардом», которого ты видел в гараже.

– А ты говоришь – «монахиня»… – Котов ухмыльнулся. – Небось, подруга…

– Оставь свои домыслы, – оборвала его Анна. – Сам-то где шлялся? Чем занимался, пока меня держали в этом укрытии?

– Так меня тоже упаковали. – Котов, бросив взгляд в боковое стекло, перестроился в ряду, свернув на Новощукинскую. – Я на одном из наших городских объектов парился. Сказали, сиди там и носа наружу не кажи…

– Надо же, как интересно.

– Вот и сидел. Но в отличие от тебя, подруга, один-одинешенек.

Он посигналил кому-то, кто плелся впереди, занимая их крайнюю полосу.

– Чего это нас с тобой так резко вывели в «карантин»? Начальство решило перестраховаться?

– А ты спроси у начальства сам, – сухо сказала Козакова. – Позвони и спроси.

– Да ладно тебе кукситься, – добродушно изрек Котов. – Уверен, что все это было в наших же с тобой интересах.

– То, что нас с тобой уложили мордами на землю? И надели наручники?

– Ну… я ведь о другом.

– О том, что в субботу убили единственного человека, который мог бы навести меня… нас то есть, кратчайшим путем на цель?

– Ну че ты злишься, Аннушка?

– Не называй меня так.

– Это почему еще? Что-то личное, интимное?

– «Аннушкой» называют трамвай линии «А».

– Не понял намека…

– Читать надо больше… особенно, если косишь под журналиста.

– Ладно, Анна Алексеевна, я понял. Вернемся к нашим баранам. Ты думаешь, что вся эта вот хрень случилась из-за меня?

– Встречный вопрос – ты считаешь себя бараном?

– До чего же злая… Но такой ты мне нравишься еще больше… коллега.

– Смотри за дорогой. И не думай о глупостях.

– Ты не ответила на мой вопрос. Субботний трабл, – напомнил Котов. – Ты думаешь, это все из-за меня? Из-за того, что меня к этому делу подключили?

– Да при чем тут ты!.. Я! Мне! Меня! – Анна, огрубив голос, передразнила интонации напарника. – Когда уже вы, мужики, перестанете страдать манией величия? Когда перестанете думать, что вы одни причина всему, что происходит в этом лучшем из миров?!

– Никогда, – бросил Котов. – Потому что мы всегда сверху.

– Как у тебя с женой, Кот? – В словах Козаковой прозвучала скрытая ирония. – Она простила уже тебя?

– Как-как… фигово. – Котов криво усмехнулся. – Сначала отменил поездку на курорт, потом… Потом исчез – я ж три дня не ночевал дома.

– Сочувствую. Звонил своей?

– Где-то с час назад. Пытался объяснить, что я не загулял, не запил, не по борделям шлялся, а был плотно занят по работе.

– И что?

– Бросила трубку.

«Икс» вынесся на Строгинской мост. Сеет унылый, порядком надоевший дождь. Анна, чуть повернув голову, рассеянно смотрела через забрызганное каплями стекло на открывшуюся взору широкую и полноводную Строгинскую пойму. По правую руку вновь показались башни элитного комплекса «Алые паруса», включая ту, вторую по счету, из которой они выехали; два года назад здесь для нее была приобретена – теперь уже она ее собственник – трехкомнатная квартира…

– Толя, тебе передали «флешку»?

– Да, привез сотрудник Антонова. Сказал, что от тебя.

– Ты посмотрел подборку файлов?

Котов широко зевнул.

– Извини, в эту серую слякотную погоду в сон клонит… Ты что-то спросила?

– Подборку материалов по афганской теме посмотрел?

– Да, конечно.

– Что, все посмотрел? – удивилась Анна. – Вот прямо-таки все эти материалы просмотрел?

– Ну… По диагонали.

– Понятно.

– А мы в Подольск, как я понимаю? – меняя тему, сказал Котов. – А что это ты по телефону про резиновые сапоги говорила? Ну, что надо типа сапоги с собой захватить.

– Захватил?

– Где бы я их взял в «укрывище»? А ездить по маркетам или отправляться на рынок за обувкой не было времени.

– Ладно, у местных для тебя пару попрошу.

– А там что, картофельное поле? На фига нужны сапоги? Мы же в архив едем.

Анна усмехнулась.

– Скоро сам увидишь.

– По Смольникову есть новости? – понизив голос, спросил Котов. – Что наши говорят?