Охотники за удачей - Дмитрий Леонтьев

Он чуть отстранился, чтобы иметь возможность видеть ее всю. Сегодня на девушке был просторный джинсовый сарафан, застегнутый от горла до пят медными чеканными пуговицами — дерни за отворот, и он покорно распахнется, обнажая манящее тело, ничем больше не стесненное. А больше на ней ничего и не было — это не могла скрыть даже грубая джинсовая ткань.

«Я ее сейчас придушу, — подумал Врублевский. — Лицо невинного ангелочка, а глаза кошачьи, ненасытные… Бедняга Сидоровский, знал бы он, что на самом деле представляет из себя его жена… Или знает? Впрочем, мне это неинтересно. К тому же, этот засранец грозился меня посадить… А ведь, положа руку на сердце, она мне нравится… Неужели я и вправду так похож на дикаря? Тарзан Врублевский. Хм-м…»

— Ты его боишься, — повторила она, присаживаясь на краешек стола и опираясь ладонями о столешницу таким образом, что платье готово было расстегнуться само по себе. — О трусливых варварах я еще не слышала. Ты будешь первым… Ты не дикарь, ты — мелкий воришка, мечтающий украсть свой кусочек сыра тихо и незаметно, как мышка, ты…

Он шагнул к ней и, обхватив ее голову руками, заглянул в глаза. Она закусила губу, отвечая ему взглядом вызывающим, дерзким и вместе с тем просящим, ожидающим…. Одной рукой он скользнул по ее шее, добрался до затылка, пропуская пряди густых волос сквозь пальцы, проводя по всей их длине… И одним резким движением намотал их на кулак, запрокидывая ее голову назад, второй рукой рванул отворот платья, распахивая его по всей длине. И…

— Ты только не подумай ничего такого, — сказала она, стоя перед зеркалом и не стесняясь своей наготы, расчесывая спутавшиеся волосы. — Вообще-то, я не такая…

Заметив в зеркале ее ожидающий взгляд, он утверждающе кивнул:

— Конечно, «не такая».

— Нет, правда. Такое со мной впервые.

Он опять кивнул.

— Вообще-то, я люблю своего мужа, дом…

Он кивнул как можно выразительнее и понимающе.

— Он очень хороший, мой муж. Умный, честный, правильный…

Врублевский прикурил сигарету и понимающе покивал.

— Еще раз кивнешь, и я тебе всю морду расцарапаю, — не меняя интонации сообщила она. — И это не тебе говорю. Я себя понять пытаюсь.

Он по привычке кивнул, но тут же спохватился и безразлично пожал плечами:

— Мне все равно.

— Я знаю, — спокойно сказала она. — Иначе и быть не могло… Просто Сережа всего себя отдает работе, а мне не остается ничего. У нас даже детей нет. У моей сестры дочке уже три года, а у нас все нет. Я все время сижу дома одна. Его нет днем, нет вечером, нет утром, а бывает — и ночами пропадает. Кому это нужно? Людям? Они его матюгами кроют. Стране? Чихало государство на преданность. Мне? Да уж… больше всех. Видимо, только ему самому. Чтобы что-то доказать себе, почувствовать себя мужчиной… А может быть, это его принципы, его убеждения, его жизнь… Но тогда, где я? В том крохотном уголке его жизни, что называется «дом»? Чтобы осознавать, что где-то тебя ждут? Но ведь и это тоже — для него. А что для меня? Я сидела одна и придумывала себе… всякое… А когда увидела тебя, даже удивилась — до чего ты похож на человека из моих фантазий…

Он задумчиво кивнул. Наташа задержала на нем взгляд, невесело усмехнулась и, накинув платье, присела на подоконник, обхватив колени руками.

— Наверное, ты думаешь, что мне просто надо выговориться, самооправдаться, как и всем прочим, только что выскочившим из чужой постели шлюхам?.. Может быть, и надо… Я ведь действительно никогда ему не изменяла. Но я устала. Я очень устала, Володя. Я много раз пыталась поговорить с ним… Все бесполезно, для него работа важнее чем я. А я — живой человек, мне нужно внимание, мне нужно время, мне нужно… Тебе, наверное, скучно меня слушать? Пришла без спроса, неизвестно чего хочет, несет какую-то чушь… Да?

Врублевский опять пожал плечами.

— Я пойду, — сказала она. — Муж вернется домой, а меня нет. Что ж, варвар, ты был хорош… Если б ты при этом не был таким… варваром…

«Железная логика, — подумал он. — Но и на том спасибо».

— Ты ничего не хочешь сказать мне на прощание? — спросила она. — Так и будешь молчать, пожимать плечами и глубокомысленно кивать?

Он подумал и сказал:

— Пока.

— Какая же ты все-таки скотина! — с чувством произнесла она, — Порочная, бессердечная, циничная и похотливая скотина!

Она перебросила через плечо ремешок сумки и быстрым шагом направилась к выходу. На пороге обернулась:

— А туфли по-прежнему — с тебя! — и с грохотом захлопнула дверь.

«Сколько же мне за них отрабатывать?» — устало подумал Врублевский. Поднялся с кресла и, подойдя к зеркалу, посмотрел на свое отражение:

— Ты — порочная, бессердечная, циничная и похотливая скотина, — сказал он сам себе. — Животное, пират, дикарь и варвар. Тебя хотят посадить, или, на худой конец, выкинуть из города. Ты — живое воплощение порока, и ты должен ей туфли… М-да…

Он взъерошил волосы и вздохнул.

— Сколько живу, столько узнаю о себе нового. С тех пор как я перестал уважать женщин, они мной заинтересовались… Это что — какая-то форма мазохизма? Или это для них — препятствие, которое надо преодолеть любой ценой? Чем больше женщину мы любим… Какой опытный поэт был, а? Может быть, мне перестать уважать деньги? Да нет, их-то как раз надо добиваться… Что ж, начнем с легкого флирта…

Березкин слушал молча, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов. Это тревожило Врублевского, наводя на мысль о том, что его самые худшие опасения оправдались, и ни проект в целом, ни его отдельные эпизоды Константина Игоревича не заинтересовали. Березкин сидел в кресле, чуть навалившись грудью на стол и отрешенно глядя перед собой, по привычке барабанил пальцами на столешнице какой-то марш. Наконец Врублевский не выдержал:

— Мне начинает казаться, что я зря отнимаю у вас время. Наверное, вас все это не интересует…

— Если бы я так считал, то уже давно сказал бы тебе об этом, — сообщил Березкин, поднимая на него глаза, и у Врублевского сразу отлегло от сердца. — Мне просто интересно, насколько твои проекты сходятся с моими планами. Некоторые вещи, которые ты предлагаешь — наивны и неосуществимы, некоторые же, напротив, весьма рациональны и оригинальны. Кое-что в твоих планах даже лучше, чем я мог рассчитывать. Не буду скрывать, что про себя я даже сделал несколько заметок по изменению моих первоначальных проектов… Что я могу сказать тебе на все это? Молодец. На нечто подобное я и рассчитывал, имея на тебя виды… Только скажи мне вот что… Все эти проекты требуют немалых средств, и, как ты понимаешь, наш «бюджет» для столь «глубинных реформ» задействовать целиком не удастся. Разумеется, какая-то часть на реформацию пойдет из «общака», и это будет логично и оправдано, но… у нас маленький городок, и бригады просто не в состоянии приносить тот доход, который послужил бы фундаментом для воплощения в жизнь всех этих проектов, да еще в кратчайшие сроки… Меня интересует, откуда ты собирался привлекать дополнительные ресурсы?