Фрайди. Бездна - Роберт Хайнлайн

Никто из нас не предполагал, что могут появиться другие претенденты на ответственность за акции, но… Двумя часами свою кандидатуру выдвинули «Стимуляторы»:

– «Говорит официальный представитель „Стимуляторов“. Мы инициировали первые казни и тщательно отобрали для этого цели. Мы не провоцировали никаких беспорядков и не совершали никаких злодеяний. Мы сочли необходимым заблокировать некоторые линии связи, но они будут восстановлены, как только позволят обстоятельства. Развитие событий вынуждает нас изменить наш первоначальный, по сути мягкий и ненасильственный план. Оппортунисты, называющие себя „Советом за выживание“ в англоязычных странах или „Наследниками Льва Троцкого“ и прочими бессмысленными именами где бы то ни было, пытаются воспользоваться нашей программой. Они легко могут быть выведены на чистую воду вследствие того простейшего факта, что никакой программы у них самих нет.

Хуже дело обстоит с религиозными фанатиками, которые называют себя „Ангелами Господними“. Их так называемая программа – это бессмысленная смесь антиинтеллектуальных лозунгов и невежественных предрассудков. Они не могут преуспеть, однако их доктрина ненависти может легко восстановить брата против брата, соседа против соседа, поэтому фанатики должны быть остановлены.

Чрезвычайный декрет № 1: Все лица, называющие себя „Ангелами Господними“, приговариваются к смертной казни. Местные власти обязаны приводить этот приговор в исполнение незамедлительно, где бы и когда бы ни был обнаружен виновный. Частные лица, граждане или лица с видом на жительство, должны доставлять так называемых „Ангелов“ в ближайший полицейский участок, осуществляя гражданский арест и применяя в случае необходимости силу.

Пособничество, соучастие, поддержка или укрывательство одной из этих запрещенных групп объявляется преступлением, приравненным к особо тяжким.

Чрезвычайный декрет № 2: Ложно взятая на себя ответственность за любую акцию „Стимуляторов“ либо за действия, совершенные по приказу „Стимуляторов“, приравнивается к тягчайшему преступлению. Все власти повсеместно обязаны пресекать подобные попытки. Декрет распространяется на группы и отдельные лица, называющие себя „Советом за выживание“, но не ограничивается последними.

Программа реформ:

Следующие пункты программы реформ вступают в действие немедленно. Политические, финансовые и прочие лидеры персонально и коллективно ответственны за проведение каждого пункта реформ под страхом смертной казни.

Немедленные реформы:

– Заработная плата, цены и арендные ставки замораживаются. Все ипотечные кредиты на жилье, занимаемое владельцем, аннулируются. Все проценты по кредитам фиксируются на уровне шести процентов.

– В каждой стране медицинская промышленность полностью национализируется. Зарплата врачей должна быть приравнена к зарплате преподавателей высших учебных заведений, зарплата медсестер приравнивается к зарплате учителей средних школ, всему остальному терапевтическому и вспомогательному персоналу должна выплачиваться сопоставимая заработная плата. Отменяется плата за содержание в клиниках и больницах. Все люди, граждане или лица с видом на жительство, по первому требованию должны получать медицинское обслуживание по самому высокому уровню.

– Все коммерческие и государственные учреждения, функционирующие в данный момент, продолжают работу. По завершении переходного периода перемены рода занятий будут вновь разрешены и инициированы в тех местах, где они приведут к росту общего благосостояния.

Следующие демонстрационные казни произойдут через десять дней, плюс-минус два дня. Список официальных лиц, подверженных риску, оглашенный так называемым „Советом за выживание“, не подтверждается и не аннулируется. Каждый из вас должен заглянуть себе в душу и спросить себя, делаете ли вы все возможное для своих ближних, и если ответ „да“, то вы в безопасности. Если ответ „нет“, вы можете оказаться в следующей группе, избранной в качестве наглядного примера всем тем, кто вверг нашу прекрасную планету в пучину несправедливостей и гнусных привилегий.

Специальный декрет: Производство псевдолюдей прекращается немедленно. Все так называемые „искусственные люди“ и (или) „искусственные существа“ должны быть готовы отдать себя в распоряжение ближайшего органа по проведению реформ, когда поступит соответствующее уведомление. Во время же переходного периода, пока готовится руководство, по которому псевдолюди будут жить, не причиняя вреда человечеству, в обстоятельствах, исключающих возможность бесчестной конкуренции с подлинными людьми, подобные существа должны продолжать работу, но должны оставаться в занимаемых ими помещениях во все остальное время.

Местным властям запрещается уничтожать этих существ, за исключением следующих обстоятельств…»

Речь неожиданно прервалась, и на экране появилось потное лицо усталого мужчины.

– Я сержант Мэллой, говорю от имени шефа полиции Хендерсона. Никаких запрещенных трансляций больше не будет. Обычная трансляция возобновится, но оставайтесь на этом канале на случай чрезвычайных сообщений. – Он вздохнул и устало произнес: – Плохое время, соседи. Наберитесь терпения.

– Ну вот, дорогие, выбирайте, кому что нравится, – усмехнулся Джордж. – Теократия во главе с охотниками на ведьм, фашистский социализм, придуманный недоучками, или толпа беснующихся прагматиков, которые предпочитают пристрелить лошадь, не взявшую барьер. Налетай! Но не больше одной в руки.

– Прекрати, Джордж! – сказал Жан. – Это не предмет для шуток.

– Брат мой, какие шутки? Я пла́чу. Одна банда приказала застрелить меня при первом появлении, другая объявила мои работы и профессию вне закона, а третья просто угрожает, без какой-либо конкретики, вот эти, мне кажется, самые опасные. А чтобы я ненароком не нашел утешения в простой врачебной практике, наше славное правительство – моя нынешняя альма-матер – объявило меня чужаком, которого нужно пока что держать взаперти, а потом… Так что же мне делать? Шутить? Или рыдать у тебя на груди?

– Прежде всего, перестань вести себя как чертов француз – вот что. Мир сходит с ума прямо на наших глазах, и нам стоит хорошенько все обдумать и решить, что можно предпринять.

– Прекратите, вы – оба! – твердо сказала Жанет. – Есть одна вещь, которую знает любая женщина и не знает почти ни один мужчина: бывает время, когда единственный мудрый поступок – ничего не делать, а ждать. Я прекрасно знаю вас обоих. Вы бы сейчас оба побежали в призывной пункт, записались на службу и сдали свою совесть на хранение сержантам. Это очень подходило вашим дедам и отцам, но, простите, это совершенно не годится для вас. Наша страна в опасности, а с ней весь наш образ жизни, это ясно. Если кто-то придумал что-нибудь лучше, чем просто сидеть и ждать, пусть выскажется. Если же нет… давайте не будем суетиться. Время обеда подходит. У кого-нибудь есть предложение получше?

– Мы очень поздно завтракали.

– Значит, у нас будет поздний ланч. Когда ты увидишь его на столе, тебе немедленно захочется его съесть. И Джорджу – тоже… Мы можем сделать и еще кое-что: если вдруг положение ухудшится, Мардж должна знать, где укрыться в случае бомбежки.