Противостояние фюреру. Трагедия руководителя немецкого Генштаба. 1933-1944 - Вольфганг Ферстер

Бек знал, в чем корень всех зол. И решил его уничтожить.

Мы воздержимся от подробного описания участия Бека в оппозиции Гитлеру, осуществившей, к сожалению, неудавшееся покушение 20 июля 1944 года. Для этого не хватает документальных материалов. Возможно, это будет сделано позднее. Скажем только, что в лице Бека заговорщики нашли главное связующее их звено – военное. А пока, зная, что он был благородным, чистым и стойким человеком, мы считаем своим долгом отметить, что и в этой, самой трудной борьбе в жизни Бека все его мысли, стремления и действия были подчинены высочайшему сознанию своей ответственности и чувству долга перед Богом, страной и людьми. Он оставался верным себе до самой смерти.

Философ Эдуард Шпрангер, также входивший в Общество среды, неоднократно беседовал и даже переписывался с Беком по самым разным философским вопросам. Особенно генерал интересовался экзистенциализмом. Большое впечатление произвела на него книга Юргена Бадена «Человек и судьба». Шпрангер дал высокую оценку духовному облику и деяниям Бека: «Я безгранично уважаю Бека с нашей первой беседы. Его доброта, душевность и простота не могли не вызвать симпатию. Я не берусь судить, какими благими побуждениями в итоге руководствовался генерал-полковник. Но не сомневаюсь, что он действовал осознанно, и никак иначе, боролся, и ничего более. Но для его друзей, которые хотели сохранить в своей памяти его образ благородным и чистым, казалось небезразличным, был ли он глубоко убежден, как философы-экзистенциалисты, в хрупкости всего земного, или он верил, что по воле Бога можно рисковать ради этого мира всем, чем владеет человек. Я осознавал, что Бек – старый офицер, не чуждый этических материй, и говорю от себя лично: ради спасения государства он был готов отдать все, что имел. Но его душа была настолько чуткой и хрупкой, что для него речь шла не столько о государстве, сколько о душах, которые в нем живут, и о его собственной душе».

После неудачного покушения 20 июля 1944 года Бек добровольно ушел из жизни, закончив свою земную борьбу.

Суббота 30 июня 1934 года

Мюнхенский аэропорт Обервизенфельд

Гитлер первым появляется в дверях и, быстро спустившись по металлической лестнице, идет к машинам; нацисты и эсэсовцы, ждавшие его, стараются не отставать. Он делает широкие, нервные шаги, держа в руках шляпу и быстро размахивая руками. Он никого не приветствовал салютом. Далеко отставший от него Геббельс, ковыляя своей неуклюжей походкой, старается изо всех сил догнать фюрера.

Неподалеку, почти невидимые в этот рассветный час, стоят два серых бронированных автомобиля, которые командир Веркрейса VII, или Мюнхенского военного округа, распорядился поставить на аэродроме для охраны Гитлера. Рядом с ними стоит армейский грузовик. В нем уже больше часа сидят солдаты в шлемах, зажав между колен винтовки. Грузовик и бронированные автомобили будут сопровождать кортеж Гитлера. Офицер, командующий подразделением, подходит к Гитлеру. Рядом с ним идет офицер абвера. Гитлер быстро приветствует их. Его резкие жесты говорят о том, что он настроен очень решительно. Он выслушивает доклад офицеров, после чего офицер СС сообщает ему о ситуации в Мюнхене. Штурмовики, устроившие на улицах города демонстрацию, разошлись по домам и ждут приказов. Гитлер, похоже, не слушает его. Он начинает говорить. Создается впечатление, что ему не хватает воздуха, поскольку он постоянно запинается. «Никакого военного прикрытия, – заявляет он. – Рейхсвер должен оставаться нейтральным». Гитлер еще раз повторяет эти слова, подчеркивая их своим тоном и усиливая их значение жестом. Повернувшись к офицеру абвера, Гитлер добавляет: «Это самый трудный, самый худший день в моей жизни. Но поверьте, я умею быть справедливым. Я еду в Бад-Висзее». Он размахивает левой рукой, пальцы которой сжаты в кулак, и, сделав несколько шагов, добавляет: «Немедленно сообщите генералу Адаму о наших планах».

Адам – командующий Мюнхенским военным округом. В его штаб непрерывно поступают сообщения. Этот округ играет главную роль во всей операции. Подполковник Кюблер, руководитель штаба Адама, всю ночь провел в своем кабинете, ожидая приказов. Сразу же после четырех утра пришло подтверждение с Бендлерштрассе о том, что несколько подразделений – артиллерийских, инженерных, связи и снабжения – должны быть приведены в состояние боевой готовности. Следует также держать наготове 19-й пехотный полк, на случай если потребуется восстановить порядок на дороге, соединяющей Бад-Тельц с двумя озерами – Шлирзее и Тегернзее. В 4.15 в Мюнхенских центральных казармах раздаются свистки. Люди бегут по коридорам, держа в руках шлемы. Подполковник Кюблер стоит во дворе, слушая привычный топот сотен тяжелых сапог по лестнице и голоса, выкрикивающие команды. Вскоре роты выстроены, и снова наступает тишина, в которой подполковник Кюблер осматривает ряды солдат.

По небу быстро разливается солнечный свет, но на земле большие предметы, силуэты и деревья все еще окутаны тьмой. Холодный воздух создает ощущение неуверенности. Рядом с фюрером стоят Вагнер, министр внутренних дел, и гаулейтер Баварии. На бледном, тяжелом лице Гитлера застыло напряженное, обеспокоенное и усталое выражение. Со вчерашнего вечера каждый час приносит новые вести: из Берлина и Годесберга постоянно звонят, сообщая приказы Гиммлера. Вагнер стоит у машины, поясняя фюреру ситуацию в Мюнхене. В городе все спокойно. Обергруппенфюрер СА Шнейдгубер, должно быть, еще не ушел из министерства внутренних дел. Гитлер выслушивает Вагнера, а потом отдает несколько быстрых приказов: знаменитая политическая полиция Баварии, организованная Гейдрихом и Гиммлером, должна арестовать руководителей СА и совместно с СС оцепить мюнхенский вокзал, чтобы люди, вызванные Ремом, не смогли добраться до Бад-Висзее.

Наконец хлопают двери, и машины отъезжают. Офицеры рейхсвера салютуют кортежу. Вскоре машины проезжают уже первые дома мюнхенских пригородов, места, где родился нацизм. В 1933 году Гитлер начал здесь свою политическую карьеру, устроив путч. Рем находился тогда в самой гуще событий, заняв со своими штурмовиками военное министерство. Гитлер шел по улицам Мюнхена с револьвером в руках – по узкой Резиденцштрассе к Оденплац и военному министерству, где его ждал Рем. Полицейские отказались открыть двери казарм, тогда Гитлер закричал: «Сдавайтесь!» Началась стрельба. Гитлер, прячась за колонной, нырнул в желтую машину, стоявшую на Макс-Йозеф-плац. Сейчас он не может избавиться от воспоминаний о 8 и 9 ноября 1923 года, когда состоялся этот неудавшийся путч. Он едет по тем же самым серым, пустым улицам, на которых нет ни единого деревца. На перекрестках расположились, разговаривая, небольшие группы штурмовиков. Некоторые сидят на бордюре, другие стоят на тротуаре. «Мы увидели только жалкие остатки СА, которые упали духом и не знали, что их ждет. Они нуждались только в том, чтобы Гитлер успокоил их и отпустил домой», – писал Геббельс.