Госпожа управляющая - Милена Завойчинская

Цейлин прибежал ко мне часа через три.

— Агата. Агата, — с горящим взором ворвался он в столовую, где я, наклоняя голову под разными углами, рассматривала картину на стене в попытке понять, что же на ней изображено.

— Что? — Я даже испугалась.

— Лазарет. Бежим, — И он припустил обратно.

Ладно, посмотрим, что случилось. Я поспешила следом. Не бегом, но быстрым шагом. А целитель меня уже ждал у двери выбранного им помещения.

— Смотри, — с сияющей от радости мордашкой он распахнул дверь.

Я с опаской заглянула, опасаясь увидеть… Хотя нет, мне кажется, я была готова увидеть что угодно. Наверное, меня уже не удивили бы банки с заспиртованными лягушками, коробки с змеиными черепушками и куриными лапками, гроздья сушеных летучих мышей и связки трав под потолком. Поскольку у цейлина явно иные представления о том, что такое операционная, чем у меня.

Но нет, все оказалось вполне пристойно, на мой взгляд земного человека. Нежно голубые стены, облицованные кафелем, длинный металлический стол. Для меня низкий, но как раз по росту Ориэлю, который и будет в случае чего оперировать. Шкафы со стеклянными дверцами, рукомойник, большая ванна с душевым шлангом. В отдельном стеклянном ящике множество медицинских инструментов. В другом — бинты и тампоны.

— Стерильно? — ткнула я пальцем в эти стеклянные хранилища.

— Конечно.

— А если не операция, а просто проблемы со здоровьем?

— За ширмой.

За ширмой скрывались вполне удобное кресло, обтянутое каким-то моющимся материалом, и кушетка, застеленная белоснежной простыней. Рядом стул на колесиках с регулировкой сиденья по высоте.

— Госпожа Агата Серебрякова, прошу вас прилечь, — чуть дрожащим от волнения голосом попросил лекарь.

— Будешь лечить? — насторожилась я.

— Буду.

— А что у меня не так? Нет, не то чтобы я боюсь, я вообще-то смелая, но хотелось бы знать о проблемах со здоровьем, — немного ворчливо проговорила я, укладываясь на кушетку. Ну волнуюсь я, понятно же.

— Я буду приводить к совершенству твою кровь.

— Мамочки, — выдохнула я. — А может, не надо? У меня она вроде и так неплохая.

— Нет-нет. Ни в коем случае. Ты станешь идеальным организмом. Я разобрался с твоим генотипом человеков. У меня ведь было время. Сейчас нужно сбалансировать у тебя в крови и органах баланс минералов.

— А метаболизм можно слегка ускорить?

— Зачем? — деловито вопросил он.

— Чтобы есть много и вкусно и не толстеть. Кстати. А "похудеть" меня можешь? Но не везде, а только в некоторых местах.

— Где?

— Живот, попа, бедра, руки над локтем… Ну и в целом слегка. Нет, у меня и так все неплохо, я слежу за фигурой. Но ты же сам понимаешь.

— Самки любят совершенное тело, — без малейшей иронии кивнул Ориэль. — Я в курсе. Женщины-хасины всегда обращаются к цейлинам для приведения себя к идеальному результату.

— Так вот почему они такие невероятные, — воскликнула я и решительно вытянулась. — Ориэль, делаем из меня совершеннейший идеал.

Маленький зеленый пушистик совершенно по-человечески прыснул от смеха и принялся водить надо мной ладошками. Периодически прижимал горячие пальчики к коже. Примерно как акупунктура.

Предвидя жадное любопытство, скажу, что путь к идеалу сложен, тернист и требует времени. Потому что после сеанса я долго рассматривала себя в зеркале. Искала, что же изменилось, но ничего не нашла. Внешне все было таким же, как и раньше. Насчет внутренностей утверждать ничего не берусь, возможно, сейчас моя поджелудочная железа или правое легкое сверхсовершенны.

Но в глобальном масштабе, мутации после пыльцы крымыша были более очевидны и заметны. Причем сразу.

Ночью я проснулась от звонка. И звонил… телефон. Но не мой мобильный, который я исправно заряжала и проверяла, не появится ли вдруг сигнал сети.

Озадаченно встав с постели, я пошла на звук. Стационарный аппарат у нас в отеле всего один, и установлен он на стойке регистрации. Но отчего-то я слышала звук из своей персональной гостиной.

Аппарат, еще пару часов назад украшавший холл отеля, красовался на столе в моих зазеркальных апартаментах. Ну или его близнец. И именно он сейчас трезвонил.

— Да? — с некоторой опаской сняв трубку, произнесла я.

— Госпожа Агата? — уточнил мужской голос. Знакомый мне голос, спросонья опознать, кому он принадлежит, не смогла.

— Да, слушаю вас.

— Это господин Э из номера "непроглядной мглы", как вы его охарактеризовали.

— А-а-а, — с облегчением протянула я. Ну слава богу, не некто новый не пойми откуда, а вполне приличный, пусть и жутковатый, постоялец из уже живущих тут. — Вам что-то требуется?

— Пожалуй что, — с некоторой задумчивостью отозвался он после непродолжительного молчания. — Мне нужны вы.

— Не поняла, простите. Поясните, пожалуйста. Я распоряжусь, передам ваше пожелание, и все будет исполнено.

— Нет, мне нужны именно вы. Как женщина.

Пришла моя очередь помолчать, кусая себя за кончик языка. Нельзя ведь грубить.

— Я управляющая, господин Э. Проституцией не занимаюсь. В "Отеле потерянных душ" услуги подобного рода не оказываются, — выдала наконец сдержанно, но твердо.

— Я это понимаю, — невозмутимо ответил он. — Мне не нужна проститутка. Мне нужны именно вы. Управляющая этого места, не маг, человек, женщина.

— Для чего? — решив отложить эмоции на потом, уточнила я.

— Мне нужна… проводница, если можно так выразиться. Та, кто проведет мою силу и удержит меня.

— Э-э-э?

— Вы не могли бы прийти ко мне в комнату? Я все объясню при личной встрече. Обещаю, вы не пострадаете.

Я вздохнула. График работы у меня ненормированный, да.

— Хорошо, господин Э. Через десять минут.

Пришлось умыться и почистить зубы, хотя была глубокая ночь. Причесалась, заплела волосы в косу. Верная футболка, которую я скоро заношу до дыр, брюки и шлепки на маленьком каблучке из купленных у четвероруких хасинов.

Когда выходила из своих апартаментов, Феликс, дежуривший за стойкой, вопросительно взглянул, а я помахала ему рукой и пожала плечами. И вот, спустя пятнадцать минут после телефонного звонка, я стучала в номер с изображением квадрата.

Провернулся ключ в скважине, распахнулась дверь, демонстрируя мне непроглядное мглистое и черное нечто.

— Прошу вас, входите, госпожа Агата.

— Я не вижу в темноте. Куда идти?