Русь и Литва - Александр Широкорад

Он уехал в земли Ордена, а оттуда — в Западную Европу. Далее о нем лишь известно, что в 1413 г. он был участником собора в Констанце. Причем, судя по его гербу, Юрий вступил в военно-монашеский орден святого Иоанна Иерусалимского.

Потомки смоленских князей — роды Жижемских, Коркодиновых, Кропоткиных, Дашковых, Порховских и другие — служили в XV–XVII веках как в Литве, так и в России. С XIV века служили великому князю московскому другие потомки удельных князей смоленских — Ржевские и Фоминские, видимо, лишившиеся своих уделов в результате литовского продвижения на восток. Со временем они потеряли свои княжеские титулы и стали родоначальниками многих известных служилых родов Московского государства — Полевых, Еропкиных, Толбузиных, Травиных, Осокиных и других.

Витовт в 1403 г. взял и Вязьму — столицу одноименного удельного княжества, находящуюся примерно в 210 км от Москвы и в 150 км от Смоленска. При этом вяземские князья признали себя вассалами Великого княжества Литовского, но сохранили свою власть в княжестве. Как и в случае со Смоленском, Василий I промолчал. Лишь в 1405 г. он вдруг послал двух татарских царевичей на литовские города Вязьму, Брянск и другие. Татары хорошо повоевали, много народу перебили и в плен увели, разорили и пожгли Литовскую землю до самого Смоленска и вернулись домой с большой добычей.

О жизни города Смоленска с 1404 г. по 1440 г. под властью наместников великого князя литовского практически ничего не известно. В позднейших документах упоминаются привилегии, данные городу великим князем литовским Витовтом, а позже Сигизмундом и Казимиром. Однако в чем заключались привилегии — неизвестно. Видимо, жили смоляне не так уж и плохо.

В 1410 г. в Грюндвальдской битве тремя смоленскими полками командовал Мстиславский князь Юрий, сын Семена Ольгердовича Лугвеня. Смоляне сумели остановить натиск крестоносцев, но сами понесли большие потери.

Остальные немецкие сведения о Смоленске того времени носят бытовой характер. Так, в 1415 г. в Смоленске был пожар и мор, а в 1430 г. объявился в городе огромный бесшерстный волк, который коих граждан покусал, а коих даже съел.

В 1434 г. великий князь литовский Сигизмунд отправил в Смоленск своего наместника воеводу Андрея Саковича. В 1440 г. смоляне восстали против власти великого князя литовского. Как гласит хроника Быховца: «И после Пасхи на святой неделе в среду вздумали смольняне, черные люди, кузнецы, кожемяки, сапожники, мясники, котельники Андрея силой выгнать из города и нарушить присягу; и вооружились они сулицами и стрелами, и косами, и топорами, и зазвонили в колокол. Андрей начал советоваться со смоленскими боярами, и бояре ему сказали: «Прикажи своим дворянам вооружаться, а мы с тобой; разве лучше даться им в руки?». И пошли на конях с копьями против них и сошлись они в городе у святого Бориса и Глеба и побили копьями много черных людей насмерть, а иные раненые остались живы, и разбежались черные люди от Андрея».

Однако ночью Андрей Сакович с женой несколькими смоленскими боярами бежал из города. Утром смоляне схватили маршалка Петра и утопили в Днепре. Воеводой в Смоленске был выбран князь Андрей Дмитриевич Дорогобужский. Однако некоторым боярам новый воевода пришелся не по душе, и они поехали жаловаться к великому князю литовскому Казимиру. В ответ горожане позвали Мстиславского князя Юрия Лугвеневича, сына Семена Ольгердовича Лугвеня. Тот долго не заставил себя ждать и по прибытии объявил себя князем смоленским. Когда обиженные бояре вернулись от Казимира, князь Юрий некоторых из них казнил, а остальных отправил в темницу. Имущество опальных Юрий роздал своим боярам.

Весной 1441 г. великий князь литовский Казимир послал польско-литовское войско на Смоленск. Однако это войско постояло три недели под городом, «посады и монастыри пожгли, и людей множество увели в плен, и кровопролитие христианам учинили немалое». А затем польско-литовское войско было вынуждено двинуться восвояси.

Осенью 1441 г. Казимир собрал большое войско и лично отправился под Смоленск. Узнав о приближении Казимира, князь Юрий вместе с женой бежал в Великий Новгород. Смоленск был взят штурмом. После этого Казимир вновь назначил своим наместником Саковича, а сам отправился в Вильно.

Так закончилась последняя попытка смолян восстановить свою независимость, воспользовавшись усобицами в Литве.

К 1238 г. Новгородская республика (земли) была одним из самых крупных государств Европы и существенно превосходила по площади любое русское княжество. На западе границей Новгородской земли была река Нарова и владения Пскова. На юге она граничила с Литвой, Смоленским и Тверским княжествами. Новгороду принадлежали города Луки (Великие Луки) и Торжок. На юго-востоке Новгородские земли соприкасались с владениями Белозерских князей. А вот на северо-западе и северо-востоке владения республики были буквально безграничны. Действительно, можно лишь приблизительно провести границы территорий, которые платили дань Новгороду.

Новгородская колонизация успешно велась с начала X века. При этом проникновение русских на север и северо-восток происходило относительно мирно. Емь, водь, карелы, саамь, чудь заволочная, печора и другие народности имели крайне низкую плотность населения, и новгородцы не вытесняли их, а занимали, говоря современным языком, пустующую нишу. Эти народности занимались в основном охотой и рыболовством, а русские — торговлей и земледелием.

Православное духовенство в XI–XIV веках не вело на севере активной миссионерской деятельности, и обращение туземцев в православие носило исключительно добровольный характер. Я, по крайней мере, не нашел сведений о конфликтах северных народов с русскими на религиозной почве.

Спору нет, имели место и кровавые столкновения, но они были не типичны и в значительной степени вызывались субъективными факторами. Конечно, платить дань, пусть даже небольшую, никому не хочется. Но от новгородской колонизации туземцы имели и большую прибыль — защиту от воинственных соседей, торговлю и т. д. Не хочется использовать избитый штамп, но короче не скажешь: новгородцы цивилизовали северные народы.

К 1238 г. Новгороду платили дань не только жители Карельского перешейка, но и большая честь Средней и Северной Финляндии, а также вся Карелия.

В конце XII века новгородцы уже собирали дань на Терском берегу Белого моря. Этим делом руководил специальный представитель администрации — «терский данник». В 1216 г. им был Семен Петрилович.

Норвежские источники позволяют заключить, что новгородская дань на Кольском полуострове не ограничивалась Терским берегом, а достигала Ивгей-реки и Люгенфьорда. В скандинавских сагах сохранились сведения о связях Ладоги (Альдъюборга) с Нижним Подвиньем (Биармаландом).

В начале XII века новгородские дани распространялись на племена пермь и печору. Из попавшего на страницы летописи рассказа новгородца Гюряты Роговича, посылавшего в XI веке своего отрока «в Печеру люди, иже суть дань дающие Новгороду».

К концу XII века новгородские данники проникли в югру. Так, под 1187 годом в Новгородской первой летописи сказано: «В то же лето изьбиени быша Печеръскыи и Югорьскыи даньници, а друзии за Волокомъ, и паде головъ о сте кметеи».