Прежде чем он согрешит - Блейк Пирс

«Когда сын рассказал ей всё, – продолжила Барбара, – Линдси и её муж наругали его, думая, что он всё придумал. Он стоял на своём, и когда отказался ходить в церковь, они посадили его под домашний арест. После этого сын отдалился от них и начал странно себя вести: затеивал драки с друзьями, как-то раз напал на отца, а потом полгода назад покончил с собой. Только тогда Линдси и её муж восприняли рассказ сына всерьёз. Они пошли в полицию и после непродолжительного расследования обнаружили более двадцати видеозаписей, сохранённых на портативном жёстком диске. Те же действия священник совершал ещё как минимум с восьмью другими детьми. В его шкафу нашли полароидные снимки детей, которые были сделаны ещё в восьмидесятые».

Макензи стало плохо. По лицу Барбары было видно, что на этом история не заканчивалась.

«Семья не смогла пережить суицид сына, – продолжила Барбара. – Вскоре муж ушёл от Линдси. Священник в тюрьме, и за это прихожане винят Линдси и её семью».

«Почему?» – спросила Макензи.

«Потому что его все любили, – выплёвывая каждое слово, сказала Линдси. – Перед глазами все доказательства, они их видят, но отказываются им верить. Он даже прислал записку с извинениями на имя церкви, и один из дьяконов зачитал её вслух во время службы».

«Агент Уайт, – сказала Барбара, – я выйду на минуту?»

«Конечно».

Барбара медленно вывела Линдси за дверь в коридор, по которому Макензи пришла сюда час назад. Макензи вышла в центр зала, потому что ей нужно было пространство, чтобы пройтись и выплеснуть негативную энергию. Ещё никогда расследование не вызывало у неё такого отвращения. Рассказ Линдси лишь усугубил ситуацию, и сейчас Макензи чувствовала себя почти беспомощной.

«Истории насилия раскрывают коррупцию и скрытую греховность церковных организаций, – думала она. – Нет никакой гарантии, что они выведут меня на убийцу».

Она присела на один из стульев, уставшая и поникшая.

И злая.

Через несколько минут Барбара вернулась в зал. Она была одна и присела рядом с Макензи.

«Вы нашли то, что искали?» – спросила она.

«Пока не могу сказать».

«Во время собрания я не могла выкинуть эту мысль из головы, – сказала Барбара. – После разговора с вами я вдруг вспомнила историю Линдси и уже не могла её забыть. Дело даже не в трагичности рассказа, хотя он безусловно печален».

«В этом вы правы».

«Я вывела Линдси, потому что ей по какой-то причине сложнее всего слышать окончание её рассказа. Я думаю, вы должны его знать. Если вы ищите того, кто убивает священников всех конфессий, думаю, это может вам помочь».

«Можно подробнее?» – попросила Макензи.

«Линдси упомянула письмо, которое написал священник. Дьякон прочитал его прихожанам в следующее воскресенье после того, как священника посадили в тюрьму. Письмо было коротким, но кое-что из того, что там было написано, меня насторожило. Его слова… Я даже не знаю. Они показались мне странными, что ли».

«Как вы получили доступ к письму?» – спросила Макензи.

«У меня его не было. Кто-то из прихожан записал речь дьякона на мобильный телефон. Как только мы с Линдси начали каждую неделю встречаться на собраниях, мне прислали копию этой записи. В письме подробно написано о плотских грехах, о грехах и раскаянии. В конце священник говорит о том, что он нашёл себе ложный идол. Буквально он сказал следующее: «В какой-то момент я утратил любовь к Богу и начал искать её в других. Эти бедные дети стали для меня Иисусом, и я восславлял их. Как говорится в Библии, когда мы ставим что-то выше Господа, это ведёт к греху».

«Получается, что он что? – спросила Макензи. – Он сексуально надругался над ними, потому что ненавидел их? Потому что для него они заняли место Бога?»

«Возможно, – сказала Барбара. – Здесь во многом нужно разобраться. Этот человек имеет явное психическое расстройство. А так, да,… насколько я поняла, насилие над детьми было для него извращённой формой поклонения. Из новостей я кое-что слышала о деле, над которым вы работаете, и это навело меня на воспоминания о письме священника, особенно этой части, которую я процитировала».

Макензи по-прежнему было морально противно от услышанного, но слова психиатра не были лишены логики.

«Позвольте спросить, – сказала Макензи. – Могут ли люди, с которыми вы работаете, раз и навсегда оставить пережитое насилие в прошлом?»

«Некоторые – да, – ответила Барбара. – Всё зависит от личностных особенностей жертвы и тяжести насилия. Как я понимаю, вы ещё никогда не работали с подобными случаями?»

«С такими нет».

Барбара грустно кивнула. «Хочу предупредить, – сказала она. – Не позволяйте делу проникнуть к вам в душу. Вы и не заметите, как погрязните в нём. От этих рассказов сердце разрывается, а от факта, что вы никак не можете их спасти, рвётся в клочья душа».

Макензи подумала, что отлично знала, о чём говорит собеседница, но ничего не сказала. Она слушала подобные рассказы всего пару дней, и это было ничто по сравнению с тем, что видела и слышала Барбара.

«Ещё раз спасибо, что позволили мне поприсутствовать», – сказала Макензи.

«Не за что, – сказала Барбара. – Надеюсь, смогла помочь».

Макензи вспомнила цитату из письма священника, которую озвучила Барбара, и начала разбирать ей на составляющие.

«Эти бедные дети стали для меня Иисусом, и я восславлял их. Как говорится в Библии, когда мы ставим что-то выше Господа, это ведёт к греху».

«Знаете, – сказала Макензи, – мне кажется, вы помогли даже больше, чем я могла рассчитывать».

«Убийца – не жертва, – подумала она. – Что если он нападает на священников не из мести или ненависти? Что если он их любит? Что если он прославляет их через имитацию распятия? Что если он думает, что они должны умереть так же, как Иисус, чтобы им могли поклоняться и их воспевать?»

«Спасибо большое, что уделили мне время», – сказала Макензи.

Развернувшись на каблуках, она направилась к двери. По дороге к машине она открыла электронное письмо, которое прислал ей Харрисон перед тем, как она покинула Вашингтон. Письмо было коротким и конкретным: имя и номер телефона.

Это были контактные данные эксперта по Библии, которые она запрашивала.

Она набрала номер ещё до того, как села за руль, потому что ей казалось, что она должна торопиться. Это чувство сменило гнетущее отвращение, которое она испытывала несколько минут назад.

Она вернулась в Вашингтон, когда часы показывали чуть за восемь. Она съехала со скоростной автомагистрали и проехала мимо штаб-квартиры ФБР и собственного дома. Она ехала в район Парк-Вью, где у неё должна была состояться следующая встреча, о которой она договорилась сразу после разговора с Барбарой Фрэнсис в Александрии. У Макензи было достаточно времени в запасе, чтобы перекусить по дороге прежде, чем отправиться в церковь, о которой раньше она никогда не слышала.