Поцелуй меня крепче - Надежда Черкасова

Очень немногим повезло избегнуть наказания судьбы. И только теперь, по прошествии некоторого времени, Алексей начал осознавать чудовищную ошибочность своего восприятия мира, приведшую к таким трагическим последствиям. Дело в том, что на портретах он изображал каждого своего клиента неким идеалом – совершенным воплощением элитного образца homo sapiens. Невольно показывал им их будущее, которое непременно наступит, если они удосужатся работать над собой, меняясь в лучшую сторону. Но тех вполне устраивала привязанность к функциям своих избалованных тел.

Постепенно, глядя на портреты, клиенты начинали испытывать страх, уныние и недовольство собой. Как же так, ведь они заплатили деньги и с помощью своих обновленных лиц и тел надеялись на выравнивание своих искривленных характеров и судеб? Они заплатили за волшебство! Их ожидания не оправдались и превратились в злобную раздражительность. Поклонение сменилось устойчивой ненавистью. И не только к художнику, но и к жизни, которая их обманула, а также к своим ленивым душам и телесам.

Теперь Алексей не сомневается, что о будущем обязательно нужно мечтать. Но не ожидать от него ничего, чтобы не попасть в зависимость, ведь все, от чего ты зависишь, рано или поздно у тебя отнимут. Но тогда… Силой своего таланта он вынуждал клиентов поклоняться собственным изображениям, чувственности, красоте и желаниям так сильно, что будущее для них закрылось. Красота не спасала мир, как он надеялся, а убивала его. Убивала потому, что на нее молились. А молиться допускается только Господу Богу!

Алексей почувствовал, что задыхается, и поспешно вышел из дома.

Тихая звездная ночь. Август. Северное лето подошло к концу. После жары вдруг повеяло холодом, осенний ветер уже хозяйничал в тайге. С севера потянулись сизые, в седых лохмах тучи, грозя холодными проливными дождями и последующими за ними снегами. Холод не только в тайге. Холод у него в душе. Холод, уныние и депрессия.

Он вернулся в дом и разжег огонь в печи. Сел напротив, зачарованно глядя на языки пламени, охватившие сухие дрова. Вот он и подошел к своему самому горькому воспоминанию. Теперь, как эти поленья, он горел в огне своего прошлого. Однако объятые пламенем головешки, сгорая, отдают свет и тепло. А что останется после него – жалкая горстка холодного пепла от его души, сгоревшей в аду греховных мирских страстей?

Его любимым занятием тогда было писание многочисленных портретов жены и ребенка, которых он боготворил и изображал настолько искусно, что вызывал у зрителей беспредельное восхищение. Он выставлял их портреты в своей картинной галерее на всеобщее обозрение и получал неописуемое удовольствие от восторгов и комплиментов совершенно очаровательной супруге и необыкновенно красивому сынишке, больше походившему на ангела, чем на человеческое дитя. Он купался в счастье и даже не подозревал, что беда уже коснулась его своим крылом.

Они возвращались в столицу на великолепном новеньком «Лексусе», счастливые и довольные отдыхом в самом лучшем санатории на берегу Черного моря. Эту поездку он устроил в честь дня рождения сынишки. Мальчику только что исполнилось четыре года. Он уже все понимал и вполне мог оценить радости жизни на море: восторг от плавания вместе с отцом в пенистых волнах, веселое барахтанье в огромном бассейне с видом на чудесный закат, возведение волшебных замков на песке, незабываемые путешествия на огромной белоснежной яхте и, конечно же, поедание вкуснейшего мороженого на берегу под огромным зонтом.

Обратная дорога также изобиловала забавными приключениями, поэтому малыш, устав от многочисленных радостных впечатлений, сладко заснул на заднем сиденье машины… Когда произошла авария, он умер мгновенно, во сне. Жена после аварии жила еще три дня. Может, ее и удалось бы спасти, но жизнь без сына она себе не представляла.

Алексей до сих пор не понимает: почему остался жив он сам? Ни единой царапины, только синяки. Они погибли, а он до сих пор живет. Зачем?! Чтобы умереть впоследствии от чувства собственной вины за смерть близких? Сколько Алексей ни прокручивал трагические события, истина настырно перла на него, заваливая неоспоримыми фактами, из которых следовал только один вывод: он никак не мог предотвратить аварию.

И все же он виновен! В том, что выставлял свое счастье и семью напоказ – на зависть всему свету, словно гордясь благополучием, талантом, удачей, по всей видимости, раздражая окружающих и вызывая в них лишь чувство несправедливости. Он словно бахвалился перед людьми, дразнил судьбу, сделав жену и ребенка идеалами. И тем самым поднял руку, вернее, кисть художника, на их будущее, которое для них закрылось навсегда.

Судьба обошлась с ним бесчеловечно и теперь наблюдала, ожидая дальнейших действий с его стороны. Нет ничего хуже, чем смерть близких. «Mors ultima ratio» – «Смерть – последний довод всему». Последний довод, последний аргумент и доказательство. Доказательство – чего? Его вины, конечно! Именно он повинен в их гибели.

Смерть ломает своей безысходностью, лишает воли и желаний. И вот он уже ходячий труп с программой самоуничтожения. Подсознательно Алексей понимал, что своим упорным внутренним неприятием их смерти, сожалениями, недовольствами и обидой на жизнь вредит их душам. Но ничего не мог с собой поделать. Он наотрез отказывался смириться. А потому умер сам для себя.

И теперь осталось только уничтожить свое бренное тело, которому, похоже, совсем не хотелось расставаться с жизнью. И ему, этому непокорному телу, следовало помочь. Днем он заливал горе водкой, а по ночам пытался ходить по перилам моста над рекой. Он просто жаждал ощущения близкой смерти, которое успокаивало и радовало душу. Это был единственный способ избавления от душевных мук и завершения пребывания на этом свете.

В одну из таких ночей он кулем свалился с перил на железобетонное основание моста и сильно ушибся, удивившись, что до сих пор еще чувствует физическую боль. Так его тело выказывало ему недовольство чудовищным с ним обращением и выражало крайнюю степень протеста. Он поднялся, потирая ноющее поврежденное плечо. Острая до головокружения боль на какие-то мгновения заставила забыть о причине его появления на мосту.

– И давно ты так тренируешься? – неожиданно раздался за его спиной голос.

Алексей обернулся. Перед ним стоял высокий плотный мужчина примерно одних с ним лет. Со стороны могло показаться, что они братья: тот же рост, та же комплекция. Незнакомец смотрел на Алексея несколько насмешливо, и тому это не понравилось.

– Не понял! – вызывающе ответил он, готовясь дать отпор злобному шутнику.

– Знаешь, что самоубийство – грех, а потому ищешь удобного несчастного случая, чтобы свалить на него свое нежелание жить? Думаешь, сиганул с моста – и нет проблем?

Алексей промолчал.

– Так я тебе секрет один открою: именно ты – не упадешь. И знаешь, почему? Потому что подсознательно хочешь жить. К тому же понимаешь, что это не выход, а всего лишь малодушие. Выжить всегда сложнее, чем умереть. И ты хочешь выжить. Просто не можешь найти причину, по которой мог бы остаться на этом свете.

– Это неправда! – Алексей был возмущен до предела: его, кажется, обвиняют в неискренности намерений!