Повторный брак - Элла Уорнер

– Пожалуйста, не причиняйте мне вреда. Я люблю своего мужа. Он хороший человек. А вы ведь все равно вместе…

– Да, – согласилась Глэдис, почувствовав вдруг огромную благодарность Дэйву за то, что он давал ей еще один шанс.

Она больше не испытывала враждебности к Джулии Мюррей, ведь вина за то, что произошло, в одинаковой мере лежала и на ней. Поддержи она Дэйва и поверь в его любовь к ней, никакой другой женщине не удалось бы разрушить их брак. Глэдис приблизилась к Джулии и сжала ей руку, стараясь успокоить женщину.

– Мы сейчас уйдем. И никогда не вернемся. Надеюсь, вы будете счастливы с мужем.

Джулия испуганно посмотрела на Дэйва.

– Муж ничего не знает. У нас будет ребенок. Я уже люблю его… И мы так счастливы…

– Я не собираюсь мстить тебе, Джулия, – серьезно ответил Дэйв. – И очень сожалею, что тебе пришлось пережить такое.

Неожиданное сочувствие заставило Джулию разрыдаться.

– Мне тоже жаль, что так получилось, – с раскаянием всхлипывала она. – С вами и с вашей женой… Я рада, что вы пришли. Эта история камнем лежала у меня на сердце. Я ощущала себя страшно виноватой и просто пыталась не думать ни о чем, делать вид, будто всего этого никогда не было. Я не могла… – глаза молили о прощении, – я просто не могла признаться даже самой себе, как жестоко поступила.

– Но теперь все закончилось, – уверил ее Дэйв.

– Пожалуйста, не могли бы вы уйти, прежде чем вернется муж? – попросила Джулия.

Они покинули дом в молчании – после всех этих неожиданных открытий никто не в силах был заговорить первым. Так же молча поехали вперед, пока Дэйв не остановил автомобиль у старого парка, где под сенью деревьев цвели примулы и цинерарии.

Дэйв вышел из машины и помог выйти Глэдис, по-прежнему не произнося ни слова. Он взял ее руку в свою, крепко сжал и медленно повел Глэдис по зеленой лужайке к одной из скамеечек. Мирное очарование цветов, пышная зелень, которую никто не пытался укротить и красота которой заставляла забыть о грубости, жестокости и зле, рождали надежду на лучшее. И снова Глэдис ощутила глубокую и нежную любовь к Дэйву – их души были созвучны сейчас, как в лучшие дни юности.

Она не помнила уже, когда они утратили это ощущение единения, знала только, что это случилось давно, задолго до истории с Джулией Мюррей. Если бы их чувства оставались неизменными, ничто не могло бы повредить им. И Глэдис понимала, что большая часть вины лежит на ней самой.

Они сидели на теплой, нагретой солнцем деревянной скамье, наслаждаясь покоем и душевной близостью. Глэдис посмотрела вверх, на переплетение ветвей.

– Как я была не права, – тихо произнесла она.

– Мы все были не правы в чем-то, разве нет? – ответил Дэйв.

Глэдис взглянула на него и увидела Дэйва Флэвина таким, каким он всегда оставался в глубине ее сердца и в памяти: милосердным, открытым и неодолимо привлекательным. И прокляла себя за слепоту, которая не позволяла ей поверить в его любовь, за слепоту, которая помогла очернить этого человека в ее глазах и причинила ему столько боли.

– Ты простишь меня? – прошептала она.

В его глазах читалось понимание, заставившее Глэдис смутиться еще больше.

– Мне нечего прощать тебе, Глэдис, – с тихой улыбкой проговорил он. – На твоем месте я, вероятно, поступил бы так же. Но, как бы ни было нам тяжело, главным для меня всегда оставалось то, что ты моя. Если бы тебя не было… – Он покачал головой.

– Мне жаль, что все так получилось с Майком, Дэйв. Он…

– У меня были другие женщины, Глэдис. После нашего развода.

– Знаю.

Он посмотрел озадаченно.

– Ты что, следила за мной?

– Нет. Но халат, который ты мне дал, был не новый.

Дэйв болезненно поморщился, понимая, как могла на нее подействовать такая деталь.

– Мы все совершаем ошибки, милая, – мягко проговорил Дэйв.

Она кивнула. Если вспомнить о ее ошибках, то ошибки Дэйва можно не только простить, но и забыть сразу же. Но Глэдис по-прежнему занимал один вопрос – с тех самых пор как она впервые вошла в его квартиру.

– Почему ты создал дом нашей мечты, Дэйв? По его губам скользнула тень улыбки.

– Наверное, все никак не мог расстаться с надеждой, что когда-нибудь ты вернешься.

Но не беременной, подумала Глэдис, не потому лишь, что у нее должен родиться ребенок от него. Или Дэйв все-таки верил в то, что она всегда любила его? Всегда желала видеть его своим мужем, спутником в жизни, а значит, и отцом ее детей?

– Что же, теперь с нами все будет в порядке? – осторожно спросила она, потом добавила: – Можем ли мы повернуть время вспять, к той поре, когда еще были вместе, Дэйв?

Он твердо взглянул на нее.

– Я вовсе не собираюсь возвращаться назад и повторять все наши ошибки по новой, Глэдис. Я хочу идти вперед по твердой земле, не боясь снова провалиться в трясину сомнений и недоверия.

– Ты думаешь, у нас получится? – Сердце Глэдис сжалось в ожидании ответа.

– Да. Я в этом убежден.

Ее лицо вспыхнуло счастливым светом.

– Но прежде, сегодня, нам нужно нанести еще один визит, – нахмурившись заявил Дэйв.

Глэдис помрачнела.

– Вряд ли смогу выдержать еще что-нибудь, подобное встрече с Джулией, – почти умоляюще проговорила она.

– Нет, тут другое…

– И с кем же еще нам предстоит увидеться? – осторожно поинтересовалась Глэдис.

Дэйв помолчал, тяжело и устало вздохнул и произнес:

– С твоей матерью.

Вне всяких сомнений, Дэйв решил избавить их обоих от всех призраков прошлого, и причем именно сегодня. Хотя Глэдис покинула дом матери, Дэйв по-прежнему видел в Софи Ньюмен угрозу его счастью. Что ж, если ему нужно разувериться в этом…

– Ты собираешься ехать прямо сейчас? – спросила Глэдис.

– Если ты готова, – ответил он, словно ожидая заметить на ее лице тень сомнения или колебания, но не обнаружил ни того, ни другого.

Глэдис поднялась со скамейки и задорно улыбнулась:

– Теперь-то маме трудно будет назвать тебя неисправимым неудачником.

Дэйв с показным усердием поправил шелковый галстук и ехидно усмехнулся.

– Думаешь, на этот раз я для нее сойду? Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки от внезапной догадки: Дэйв облачился в столь роскошный костюм именно для нее. В прежние времена она всегда просила его одеваться так, чтобы соответствовать представлениям матери о «приличном джентльмене».

Обычно он отвечал на эти просьбы: «Одежда еще не делает человека человеком, милая», – но никогда не спорил. Это было просто его точкой зрения, которую Глэдис разделяла и поддерживала, но в отношениях с матерью это ей не помогало. Впрочем, как теперь понимала Глэдис, вряд ли что-либо вообще могло помочь. Ее мать с самого начала питала неприязнь к ее избраннику.