Если это судьба - Дарья Кожевникова

Но Вика, рыдая, лишь упрямо качала в ответ головой.

– А может, в этом есть смысл? В том, чтобы съездить к матери? – задумчиво протянул Матвей. И, не обращая внимания на Таню, грозящую ему кулаком, пояснил: – Кто его знает, что удастся от нее узнать в приватной беседе? Может, даже следствию смогли бы помочь. Ну, а если нет, то, как мне кажется, та женщина на многое может открыть глаза Викуле. Если у нее на бывшего мужа есть зуб, то наверняка не зря, а разочарование – в данном случае лучшее лекарство против горя. Пусть бы Вика поговорила с ней, послушала ее… Кто знает, захочется ли ей после этого разыскивать пресловутого отца-подлеца?

– Ладно, давайте попозже это обсудим, – выдавил из себя Смирнов. – Вечером. В спокойной обстановке. С одной стороны, такая поездка может оказаться небезопасной. А с другой – нельзя отказывать человеку, если у него душа этого просит. Потому что все равно ведь Вика так просто не успокоится. А еще того хуже – одна ускользнет.

Вика лишь судорожно вздохнула, закрыв лицо Лениным платком. Смирнов как в воду глядит! Именно это она и собирается сделать, если иначе не получится…

Вечером, после долгих дискуссий и споров, решили, что к матери Клима все-таки съездят, а дальше будут действовать по обстоятельствам. Ведь – кто знает? – может, эта женщина действительно знать не знает ничего об отце своего ребенка, расставшись с ним много лет назад. Тогда все остальные вопросы отпадут сами собой до тех пор, пока отца Сагитова не отыщет следователь. Ехать решили в следующие выходные. А пока Лена напомнила Вике о том, что ей пора явиться на врачебный осмотр. Да и Иваныч готовился к выписке.

Оба мероприятия решили совместить на следующий день. Вика через терминал записалась на прием к специалистам, платно, чтобы избежать глобальных очередей, и Смирнов отвез ее в поликлинику.

– Я пойду с тобой, – заявил он, паркуя машину.

– И думать забудь! – отрезала Вика, которой в числе прочих специалистов – терапевта и невропатолога – предстоял и визит к гинекологу. – Далеко не каждая женщина даже мужа потащит с собой на прием, а о тебе и вовсе нечего говорить. Хочешь – подожди меня здесь, а не хочешь – уезжай, я тебя не держу.

– Спасибо, – кивнул он, мрачнея еще больше, хотя, казалось бы, это вряд ли было возможно. Но остался в машине. Почему он не стал настаивать на своем, Вика поняла минут через пятнадцать, когда, сидя перед кабинетом в ожидании результатов анализа крови, увидела в коридоре Таню Рублеву.

– Викулька, ну ты чего вредничаешь? – подсела к ней она. – Знаешь ведь, что Лена не могла с тобой поехать, у нее на работе много дел скопилось за эти дни. А одной тебе нельзя! Пусть «озерных охотников» и меньше стало, но неизвестно, на что еще они могут решиться! Даже в этих стенах!

– Я не вредничаю, Тань, – стараясь казаться спокойной, ответила Вика, хотя у нее все вскипело в душе. – Просто не надо выходить за рамки приличий.

– Ну, сказала бы тогда с утра, что Андрюшка тебя не устраивает в качестве провожатого, я бы сразу с вами поехала. А то… Зачем ты так с ним? Сидит сейчас, как оплеванный. Или ты не замечаешь, как он к тебе относится?

– Тань… Как он ко мне относится – это его личное дело. Я благодарна ему за то, что он делает, но ни о чем его не прошу. Все это – его личная инициатива.

– Викуль… – Таня взглянула ей в лицо. – Но злиться-то на него за что? Ведь в том, что Клим погиб, он нисколечко не виноват.

– В этом я его и не виню. Но все же мне есть за что его не любить. Не спрашивай ни о чем, просто поверь мне на слово, хорошо?

– Так значит… – Таня задохнулась от своей догадки, – Викуля, это была ты?! Тогда, с твоей мамой?! Ты ведь понимаешь, о чем я?

– Как не понять? – Вика потупилась, тяжело вздохнула. – Значит, вам с Матвеем об этом известно?

– Известно, что Андрюшка едва не сел. Знали за что, он сам нам все выложил, как на исповеди. Ты прости, Викуль, но нам с Матвеем было трудно его судить. Вас мы не знали тогда, а его – да. И еще свежа была в памяти совсем недавняя история с его грязным разводом. Все сошлось одно к одному! Я уверена, что Андрюшка никогда в жизни так не поступил бы, если бы его не сорвало с женой. Насчет его друзей не знаю, кто из них первым предложил напасть на вас и кто за кем пошел, а вот он – ни за что бы! Если бы так трагически и ужасно все не совпало. В общем, мы его судить не могли. Он сам себя судил. Аж корчился весь. Но вот что из-за тебя с твоей мамой – этого он нам не сказал. Даже когда узнал, что мы с тобой знакомы… и с Климом тоже. Только стал с тех пор расспрашивать о тебе иногда. От нас же он узнал и про взрыв, и про то, что ты в больнице. А как узнал, тут же сорвался, сам туда к тебе полетел. Мы с Матвеем все никак не могли понять, с чего он так к тебе прикипел. Сошлись на том, что ты – его первая любовь.

– Не угадали, – криво усмехнулась Вика.

Тут ее наконец-то вызвали в кабинет, из него вскоре в следующий. После осмотра всеми специалистами терапевт наконец-то дала заключение, что Вика здорова, и закрыла больничный.

– Ну вот, с понедельника на работу. – Вика вздохнула с некоторым облегчением. Можно немного отвлечься, не маяться целыми днями на даче взаперти. Конечно, ее появление наверняка вызовет вопросы коллег, на которые вряд ли захочется отвечать, а кто-то попытается сочувствовать, не думая о том, приятно ли Вике это слышать, и шушукаться за спиной будут как пить дать. Но этого все равно не избежать. Надо просто собраться с силами и пережить. А пока…

– Теперь осталось только Иваныча забрать из больницы, – подвела итог Вика, вместе с Таней выходя на улицу.

– Это вечером, – возразил услышавший ее Андрей. – А пока на дачу тебя отвезу, если не возражаешь… Спасибо, Танюш, – кивнул он Тане, садящейся в свою машину. – Прости, что сорвал.

– А без этого спектакля никак? – мрачно поинтересовалась Вика, проводив взглядом Таню и садясь в машину Смирнова.

– Никак, – ответил он, включая зажигание. И, уже выезжая на дорогу, добавил: – Всякое может случиться. Порой для непоправимого хватает мгновений. Ты и сама это знаешь не хуже меня.

– Да. Узнала благодаря тебе, – не преминула подколоть его Вика. И, сама же устыдившись своего выпада, вздохнула: – Ладно, Смирнов, давай больше не будем. Отвези меня домой, пожалуйста. В мою квартиру. Обещаю, что запрусь на все замки. И хоть приберусь немного. А ты время на дорогу сэкономишь, вечером вам за мной заехать – дело пяти минут. Я ведь тоже хочу Иваныча встретить.

– Как скажешь, – кивнул он, разворачивая машину.

Но браться за уборку в квартире Вика не стала. Вместо этого достала из шкафа старые фотоальбомы. Раскрыла их, разложила вокруг себя, сидя посреди комнаты на ковре. И рассматривала их, медленно листая, один за другим. Почти везде на фото была мама. Моложе или старше, с Леной или с Викой. Милая, родная мамочка. И Лена недавно, и Таня Рублева сегодня рассказывали Вике, как корчился Смирнов после своего преступления. И жалели его. Но почему-то никто не задумывался о том, как до сих пор в душе корчится Вика от того, что никогда уже на этом свете не встретится с мамой. Вике так не хватало ее! Даже несмотря на то что Лена почти всегда была рядом. А еще – от какого кошмара спасла тогда ее мамочка! Сумела бы Вика это пережить, если бы не она?! Вика содрогнулась, вспомнив роковой вечер и грязные мерзкие руки хохочущих алкашей. Они и теперь живут где-то поблизости! Не показываются ей на глаза, не приезжают к Смирнову, но в другое время наверняка бывают у него! А он сам… Интересно, он был среди тех троих, что тащили ее, или среди двоих, что набросились на маму? Несмотря на то что те жуткие мгновения навсегда врезались в память, Вика все же смутно помнила подробности. В основном – только руки, не лица. А Смирнов… Глядя на него, Вика порой ловила себя на том, что иногда уже и не связывает Андрея с тем, кто был в парке. Словно там был другой человек, не он. Как такое может быть? И как она, Вика, может принимать его помощь? Пусть с Лениной подачи, но принимает же! И есть ли в этом мире вообще хоть какая-то грань между злом и добром, между черным и белым, или все давно смешалось в один сплошной серый ком?!.