Доктрина смертности - Джеймс Дэшнер

Майкл даже не знал, что его больше волнует: то, что с родителями и няней могло случиться нечто ужасное, или что он, увлекшись играми, не заметил пропажи близких? Майкла мучили одновременно и страх, и жгучий стыд.

Что же произошло? Может, тут замешана СБВ? Или Каин с его Доктриной смертности? Все, что приключилось с Майклом за последние две недели, так или иначе связано. Не удавалось лишь проследить закономерность.

Он не мог вспомнить – сколько ни напрягал мозг, – когда последний раз виделся с предками. Остальное – вечеринки, обеды, катание на машине – казалось реальным и верным, вот только родителей в этих воспоминаниях не было.

Майкл ничего не понимал и потому боялся. Не мог он забыть и про атаку гончей. Тварь, несомненно, как-то повредила его мозг.

Майкл не знал, что делать, что думать, и потому в конце концов просто лег и уставился в пустоту перед собой. Усталость взяла-таки свое, и он заснул.

Его разбудил Брайсон. Майкл открыл глаза и взглянул на друга сквозь мутную сонную пелену.

– Ну ты даешь, – сказал Брайсон. – Мы уже час не спим, а ты храпишь, как жирный медведь.

Майкл сел и протер глаза. Черный мир лестницы покачнулся и вновь выровнялся. Пока ребята спали, ничего в нем не изменилось.

– У вас были странные сны? – спросила Сара. – Мне привиделся тип в костюме кролика. Про детали не спрашивайте.

Майкл никаких снов не видел, однако мрачное настроение после недавнего открытия вернулось. Почему он не может вспомнить, когда последний раз видел родителей? Где они сейчас? Почему Хельга не вернулась домой? Отчего он не задумался раньше о маме и папе, пропавших неизвестно где? Да, он особенно не общался с родителями, пока те бывали в отъезде, но Майкла не покидало ощущение, что тут не все чисто.

– Майкл? – позвала Сара. – С тобой все хорошо?

Майкл взглянул на нее и тут же решил: друзьям о странном открытии ни слова.

– Да, все нормуль. Жду не дождусь, когда закончится лестница. И еще я голоден, того и гляди съем у Брайсона бедрышко.

– Только побрей его для начала, – ответил Брайсон, вытянув ноги. – Мне тоже странный сон приснился: как будто я не знаю Майкла, живу чудесной счастливой жизнью и никто не пытается меня убить. Такой милый сон.

– Не согласна, – ответила Сара.

Майкл встал и потянулся.

– Кукареку. Идемте уже, ступеньки зовут.

Спорить друзья не стали и пошли следом.

Майкл не мог сказать, сколько прошло времени. Сначала он считал ступеньки, потом секунды и минуты – лишь бы чем-то занять разум, лишь бы не думать о родителях. Часы у него встали, а таймеры на экранах вытворяли нечто странное. Чем глубже ребята спускались, тем больше сходил с ума Майкл: из-за монотонности он начал бояться, что спускается недостаточно быстро. Периодические – и тщетные – попытки взломать бредовый код только все ухудшали.

А потом они нашли дверь.

Лестница наконец сузилась до ширины обычного коридора и завершилась обычной деревянной дверью. От облегчения голова у Майкла закружилась, и он захихикал.

– Что смешного? – спросил Брайсон, готовый и сам улыбнуться. – Ну-ка поделись с классом.

– Нет, ничего смешного. – Майкл первым дошел до двери и потянулся к круглой медной ручке. – Я просто рад вернуться домой.

Брайсон хмыкнул, и Майкл, не дожидаясь разговоров, повернул ручку и легко открыл дверь. Перешагнул порог.

По ту сторону, прижимаясь к стенам коридора, их встретили два длинных ряда людей: глаза открыты, кожа бледная, как у трупов.

Майкл так и замер на пороге. Он чувствовал, что друзья стоят позади него, но не торопятся входить. Правильно, кто захочет идти по такому-то коридору.

Под потолком висели голые лампочки – прямо как на предыдущем уровне, – освещая два ряда людей. Майкл внезапно соскучился по темноте, что окружала их недавно. Люди стояли неподвижно, словно высеченные из камня, однако их взгляды были устремлены на Майкла и его друзей.

Справа стояла бледная, как луна, женщина в белом, мятом, но чистом платье. Она буквально сверлила Майкла взглядом; того и гляди что-то скажет.

Напротив нее застыл мужчина, такой же бледный, в черном костюме. Он как-то странно приподнял руку, растопырив пальцы.

Бледны были все, и все смотрели на вновь прибывших; многие застыли в нелепых позах, словно их обратили в камень в самый неожиданный момент.

– Эгей! – позвал Брайсон.

Не успел его голос стихнуть, как люди чуть шевельнулись. Сердце у Майкла замерло.

– Что это было? – спросила Сара, и еще несколько тел дернулось. Тогда она произнесла тише: – Судя по коду, Путь ведет строго вперед. Взломать его или найти обход я не могу.

– А плохие новости есть? – спросил Брайсон. – Я тоже ничего не вижу и не могу взломать.

Майкл очень медленно обернулся к друзьям и едва слышно произнес:

– Так, ладно, хорош болтать. Идем за мной, только без резких движений.

Он сделал осторожный шаг вперед, потом второй. Люди слегка повернули головы, следя за ним. Майкл сам смотрел на них не отрываясь, заранее боясь того, что могут с ним сделать. Проходя одну живую статую за другой, он чувствовал, как все сильнее душит его страх.

Майкл заставлял себе идти дальше, шагать как можно тише и осторожнее. Он не смел обернуться на друзей, хотя знал: они идут прямо за ним. Вот он прошел мимо старика с большим носом, потом мимо мужчины с родимым пятном на пол-лица. Мимо женщины, что стояла, разинув рот и обнажив белые зубы и фиолетовые десна. Мимо младенца с легкой улыбкой на губах.

У Майкла зачесалось в носу, и он не сдержался, чихнул. Живые статуи снова дернулись, еще на дюйм вытянули руки в его сторону. Сердце опять чуть не встало, и Майкл замер – убедиться, что ничего ему и друзьям не грозит. Затем пошел дальше, по-прежнему медленно и осторожно.

Миновав еще десять истуканов, Майкл споткнулся и упал на бок. Не успел он грохнуться, как люди ожили.

Майкл перекатился на спину, готовый отбиваться… и замер. К нему, словно в застывшем кадре из фильма ужасов, тянулось несколько пар рук, однако живые статуи не шевелились. Белые скрюченные пальцы с острыми ногтями метили ему в лицо, глаза горели голодным огнем.

Хорошо хоть зомби не слышат, как бешено колотится его сердце… Майкл перевел дух, медленно и глубоко подышал, затем пополз на спине, головой вперед. Пот лил в три ручья; Майкл знал: одна ошибка, и статуи нападут. Все будет кончено.

Н-да, веселые мыслишки… Майкл отполз подальше от нависших над ним людей.

Самое страшное было то, что, застыв, они глазами продолжали следить за ним. Майкл весь покрылся гусиной кожей.