Эксперт по уничтожению - Роман Глушков

– Уж явно не наоборот, – согласился Мотыльков.

Рация в машине стажеров что-то невнятно прохрипела, по всей видимости, отдала какое-то распоряжение.

– Понял что-нибудь? – поинтересовался у напарника Мотыльков.

– Ни хрена! – буркнул Степан. – Подстрой-ка частоту!

Рука полковника потянулась было к передатчику, но замерла на полдороге.

– На этой мерзости одни кнопки да светящиеся циферки и никаких крутилок! – посетовал полковник, не решаясь дотронуться до рации. – Я такие заумные игрушки раньше только у чеченов видел.

– Все ясно: цифровая! – с видом знатока заявил Степан. – Дай-ка я попробую…

Однако все, что смог намудрить петербуржец в хитрой системе кнопок и графических табло, так это вовсе посбивать все настройки передатчика. Рация зашипела, словно растревоженная гадюка, и умолкла окончательно.

– Да ну ее! – в сердцах бросил Степан. – Что мы с тобой, остолопы какие-то? Не догадаемся, чего от нас хотят? Вон, гляди: все разъезжаются, значит, нам тоже куда-то ехать надо.

– Но куда?

– Дай подумаю, что они хотели нам сообщить… – наморщил Степан высокий лоб. – Мы – стажеры, а стажеров обычно бросают туда, где требуется больше всего живой силы. Где в Ницце самое многолюдное место?

– Знамо где – порт!

– Согласен. Значит, дуем в порт! Уверен на девяносто восемь процентов: мсье Саган нас именно туда и посылал!

Однако странное дело – в порт стажеры прибыли в полном одиночестве. Место и впрямь было многолюдным, но других машин из «Сумеречной Тени» сюда почему-то больше не направили. Покрутившись возле пропускных пунктов и понаблюдав за входящими и выходящими людьми, Мотыльков и Степан в конце концов припарковались неподалеку от главных портовых ворот, после чего, наплевав на все правила ночной слежки, закурили по сигарете. Рация пару раз моргнула красным огоньком, явно намереваясь о чем-то сообщить, но на ее игривые подмигивания внимания уже не обращали.

– Глупо все это, – заметил Мотыльков. – Что ему делать в порту? Если они куда и рванули, так только в горы.

– Василич, ты в корне не прав, – возразил Степан. – Горы – место, конечно, хорошее, но ведь рефлезианец удирает не один. Его приятель сейчас где-то в канализационном коллекторе, а по коллектору в горы не уйдешь, верно? Все жидкости, как известно, текут по пути наименьшего сопротивления – вниз, и все коллекторные каналы заканчиваются здесь – у порта. В порту у них забита стрелка, точно тебе говорю!

– Помнится, намедни ты говорил, что тебя сократили из аналитиков! – с ехидцей заметил полковник.

Степан намек понял, но ничуть не оскорбился.

– Я, Василич, лично спланировал пять серьезных операций, и только одна из них провалилась, – ответил он. – И это, замечу, был не самый последний у нас в отделе результат. Так вот – мыслить в перспективе я еще не разучился, поэтому скажу: как бы ни был хитер шпион, ему всегда приходится приноравливаться к окружающей обстановке, которая и вносит поправки в его тактические планы. Планы нашего шпиона просты: уйти от преследования и спасти своего большеголового аспиранта. Аспирант у него как гиря на ноге, а с гирей не потанцуешь. Их задумка с машиной провалилась, поэтому он взялся импровизировать на ходу. Однако любая импровизация зависит от множества факторов: погода, время суток, характер местности. Отсюда вывод: пока шпион импровизирует, хороший контрразведчик обязан заранее знать, чем его импровизация закончится.

– Короче, угадать и написать ноты еще не сочиненной композитором мелодии, – закончил Мотыльков и задумчиво добавил: – Ну и башку же надо для этого иметь!

– Не башку, – усмехнулся Степан, чья голова была вполне нормального обхвата. – Скорее лоб из титанового сплава… – И пояснил: – Это чтобы при провале твоей детально разработанной операции хладнокровно снести упавшие на голову шишки… У меня, Василич, такого лба, к сожалению, не оказалось, когда пятая моя операция пошла коту под хвост. Разбор полетов надолго затянулся. Тут как раз сокращение. Кого в первую очередь сокращать?.. Правильно: того, кто недавно облажался. Спасибо начштабу, хороший мужик, не стал меня в отставку отправлять, а по своим каналам в этот новый СОДИР пристроил. Век ему обязан…

Помолчали, потом закурили еще по одной.

Растроганный Сергей Васильевич хотел было ответить откровенностью на откровенность и поведать коллеге о давно терзающих его сомнениях относительно миротворцев, однако в последний момент передумал и предпочел отмолчаться.

Восход прочертил алую разделительную полосу между слившейся на ночь синевой моря и небес. Отработав ночную смену, порт покидали плечистые докеры. И без того оживленная припортовая улочка стала еще оживленнее. Полковник хотел прикурить очередную сигарету, но едва вытянул ее из пачки, как тут же про нее забыл. Глаза замершего от неожиданности Мотылькова не моргая уставились в лобовое стекло.

– Ну ты, блин… Ну, Степка… Ну, едрит твою… Вот это голова, а еще говоришь!.. – полушепотом произнес полковник, тиская в пальцах незажженную сигарету.

Степан на восторги напарника не отреагировал, поскольку так же настороженно замер, пялясь на группу выходивших из ворот докеров.

Точнее, на одного из них, который докером был таким же, как стажеры-содировцы – Петькой и Василием Ивановичем. Напяленная на голову самозванца каска не могла скрыть хорошо знакомое содировцам лицо. Хитрый рефлезианец оказался не настолько умен, чтобы провести двух матерых ветеранов той службы, что на первый взгляд как будто не видна.

– Не дергаемся! – распорядился Мотыльков. – Пусть немного оторвется; сам знаешь, какие эти мутанты чуткие!

«Мутант», который, пусть и невольно, продолжал преследовать Мотылькова, словно собака Баскервилей сэра Генри, отделился от толпы, после чего снял каску и швырнул ее в мусорный контейнер. Содировцы подождали, пока он удалится на достаточное расстояние, а затем тронулись с места и, якобы подыскивая место для парковки, не спеша покатили вдоль тротуара.

– Но где же второй? – поинтересовался Мотыльков у напарника, как будто тот знал ответы на все текущие вопросы.

– Они разминулись, – предположил петербуржец, – что неудивительно, так как наверняка ни тот, ни другой со схемой коллектора незнакомы.

– Э-э-э, позволь-ка: «разминулись»! – запротестовал полковник. – Если разминулись, куда это тогда намылился наш рефлезианец?

Рефлезианец, вопреки ожиданиям содировцев, не выискивал на мостовой канализационные люки, а усаживался в только что пойманное такси.

– Все! Как пить дать, прикончил пацана где-то в доках! – высказал Мотыльков первое, что пришло ему на ум.

– Стоило тогда тащить его в доки? – возразил Степан.

– Выведал от него по пути все, что надо, и понял, что аспирант ему больше не нужен!

Степан не стал спорить с полковником, лишь полюбопытствовал: