Секретные бункеры Кенигсберга - Андрей Пржездомский

Именно здесь, в Московитском зале, 24 апреля 1924 года, в присутствии начальника возрождающегося германского Генштаба генерала рейхсвера Вильгельма Хейе, состоялось торжественное открытие милитаристского «Зала славы». Со всей Германии в Кёнигсберг были собраны знамена прусских пехотных, кирасирских, гренадерских, кавалерийских и фузилерских полков, свезены многочисленные образцы холодного и огнестрельного оружия, бывшего на вооружении прусской армии в течение нескольких веков.

Из книги Альфреда Роде

«Замок в Кёнигсберге и его коллекция».

Берлин, 1933 год

«Назван зал так потому, что когда-то здесь принималось Посольство из Московии. Сейчас он служит в качестве выставочного зала и мемориала восточнопрусской военной истории. В оконных нишах — знамена старых восточнопрусских полков. Макеты демонстрируют военную архитектуру Восточной Пруссии… Оружие всех видов иллюстрирует развитие оборонительного и наступательного вооружения… Позолоченный железный шлем из Фридрихсберга под Кёнигсбергом… оружие, образцы униформы, памятные подарки…»

Считается, что когда в середине войны над Кёнигсбергом нависла опасность авиационных налетов, по прямому указанию руководства гитлеровского Генштаба «военные реликвии» из Московитского зала в Королевском замке и Крепостного музея в здании старой комендатуры[107]были переправлены в замок Лохштедт неподалеку от Пиллау, где оказались в апреле 1945 года погребенными под рухнувшими сводами тевтонской твердыни. Находка же Крылова наводит на мысль о том, что, по-видимому, многие музейные экспонаты из помещений замка остались в городе, только перекочевали в одно из многочисленных подземных хранилищ. Обнаруженные капитаном янтарные плиты в ящиках очень походили на детали Янтарной комнаты, хотя Крылов ее никогда не видел и, конечно, не мог ручаться за точность воспроизведения в памяти размеров ящиков и плит.

В темном подвале, в спешке, ему не удалось внимательно рассмотреть содержимое ящиков. Да и находка часов с барометром его вдохновила больше, чем штабеля каких-то плит из «желтого камня». Так или иначе, но ни Крылов, ни Куделяк не придали находке серьезного значения. Конечно, они рассказывали об этом однополчанам, а капитан после демобилизации не раз демонстрировал гостям сохранившиеся у него трофеи, с воодушевлением и в красках описывая кёнигсбергский подвал с сокровищами.

Прошло несколько лет после войны. Уже давно Кёнигсберг был переименовал в Калининград, а бывшие воины, воевавшие в Восточной Пруссии, жили новой, гражданской жизнью, еще довольно трудной, но полной надежд и ожиданий. И вот в руки Владимира Васильевича Крылова, живущего в Саратове, случайно попала изданная в Риге книга В. Дмитриева и В. Ерашова «Тайна Янтарной комнаты». Когда он прочитал о том, как выглядело это уникальное произведение искусства, и узнал, что гитлеровцы очень тщательно относились к сокрытию награбленных культурных ценностей, его словно током пронзило: а не Янтарная ли комната была упакована в тех громадных деревянных ящиках в подвале горящего дома, рядом с которым старшина Куделяк снимал стеклянные буквы газосветной рекламы? И Владимир Васильевич, недолго думая, отправился в Саратовский художественный музей имени Радищева и рассказал директору о том, что, судя по всему, видел место, где спрятана Янтарная комната, и при необходимости сможет показать его. Так калининградская поисковая группа, которой в то время руководил Кролевский, узнала о еще одном вероятном подземном хранилище ценностей на Штайндамм.

Как и все подобные истории, эта тут же стала обрастать выдумками, превратившись в одну из сотен мистификаций, которых так много на тернистом пути поисков Янтарной комнаты. Судите сами. Как только объявился Владимир Васильевич Крылов со своими воспоминаниями об апрельских днях 1945 года, тут же в журнале «Молодая гвардия» появилась статья с интригующим названием «Еще один ключик к Янтарной комнате». В ней журналист, основываясь на рассказе Крылова, закрутил, прямо скажем, очень увлекательный сюжет. Сохранив фабулу воспоминаний капитана, он украсил их такими подробностями, которых в действительности не было, и, выдавая домыслы за подлинные факты, увел читателей, а вместе с ними и поисковиков, на шаткую дорогу вольной интерпретации событий прошлого.

Из статьи в журнале «Молодая гвардия»

«Еще один ключик к Янтарной комнате». Март 1961 года

«Мы входили в этот город на третий день после взятия его советскими войсками, — рассказывает бывший капитан-танкист Владимир Васильевич Крылов. — Остановились в переулке у огромного полуразрушенного здания. Вдруг из раскрытой двери раздалась автоматная очередь. С водителем бросились к двери. Дали несколько очередей, перешагнули через труп гитлеровца и спустились в глубокий подвал. Темно. Зажгли фонарики — кругом продолговатые ящики. Крышки сорваны. В одном ящике старые, потрепанные знамена. В другом — разворошенные стружки, между ними камень золотистого цвета, а в нем часы. Рядом — барометр, вделанный в золотистый янтарь. Решили показать их командиру…

Отъехали от подвала метров триста, не больше, вдруг грохнул взрыв, за ним другой, третий… Дом, в подвале которого мы только что были, рухнул, окутанный клубами пыли и дыма».

Вот так-то. Здесь и перестрелка с гитлеровцем, и взрывающийся буквально за спиной дом, погребающий подвал с кладом, и намек на то, что ящики кто-то уже вскрывал до прихода наших…

А между тем история, рассказанная Крыловым и Куделяком, совершенно не нуждается в приукрашивании. В ней и так достаточно труднообъяснимых моментов. Взять хотя бы того же гитлеровца с пулей в затылке, лежавшего на ступеньках при спуске в подвал. Можно, конечно, строить массу самых фантастических предположений по этому поводу, но факт остается фактом: в подвале, где лежали ящики с ценностями, был убит человек. Убит, по-видимому, неожиданно для него. Трудно сказать, какая трагедия разыгралась в том подвале в апрельские дни 1945 года. На фоне тысяч смертей одна человеческая жизнь не имела практически никакого значения для тех, кто ценой убийства хотел сохранить в тайне местонахождение наворованного достояния Третьего рейха. Последующие события укрепили в нас уверенность, что виденное Крыловым укладывается в логическую цепь событий, происходивших в этом же месте города в течение последнего года Второй мировой войны.

Как известно, новая жизнь в Кёнигсберге налаживалась трудно. Значительная часть города, особенно центральные кварталы, долго не восстанавливалась. На бывшей улице Штайндамм, теперь названной Житомирской, уцелело всего несколько домов: оба бывших кинотеатра, расположенные здесь, — «Аламбра» и «Призма», да стоящие рядом на одной стороне улицы универмаг «Дефака» и универсальный магазин стандартных цен фирмы «КЕПА». От остальных домов остались лишь возвышающиеся по обе стороны громадные кучи обломков или почерневшие коробки с пустыми глазницами окон.

Десяток лет после окончания войны руки строителей не доходили до бывшего универмага «КЕПА». Требовались не только серьезные восстановительные работы по приведению в порядок самого здания, но и новая прокладка коммуникаций, расчистка окружающих площадей от развалин. В середине пятидесятых годов восстановление универмага все-таки началось. Когда рабочие очистили первый этаж от обломков и скопившегося здесь мусора, обнаружились спуски в подвальные помещения. А здесь, как оказалось, уже никак нельзя было обойтись без саперов. Привычное дело для Калининграда. По свидетельству одного из участников и очевидцев этих событий, из подвалов бывшего универмага было извлечено около трех тонн немецкого оружия и боеприпасов — несколько десятков автоматов «38–40», пять ручных пулеметов «МГ-34», противотанковое ружье, множество ручных гранат, противопехотных и противотанковых мин, а также несчетное количество «панцерфаустов», известных у нас как фаустпатроны — самое распространенное оружие «тотальной войны».