Зельевая лавка госпожи Эйи, или Упс! Я случайно! - Анастасия Зинченко

Вот и вылилось в разборки на глазах адептов и преподавателей.

Хорошо хоть он замешкался, стоило медальону с рубином выпасть из-за ворота ее боевой безрукавки, и тем самым дал девушке прекрасную возможность его обездвижить.

***

Лорлиона была зла. Он видел это по ее глазам. Изумруды, которые сверкали, смотря на него, словно обвиняли в чем-то.

Вот только в чем?

А девушка, стоит отдать ей должное, двигалась просто изумительно. Ни одного лишнего движения.

Плавные, но сильные выпады, продуманные обманные маневры… Чувствовалась рука мастера, которая научила человечку всему этому.

И Авери захотел посмотреть, на что же она способна.

Он перешел в наступление.

Первая же «двойка» руками наткнулась на блоки, как и удар ногой.

Он старался сдерживать свою силу, понимая, что перед ним всего лишь девушка… вот только девушка, постепенно втягиваясь в боевую пляску, все больше раскрепощалась, показывая весьма опасные и сложные номера. Один из таких – сальто через голову, который она вписала в весьма увесистый удар ноги, хорошо прижег кожу на его левом плече.

На что же она так обиделась?

Пару быстрых ударов по ее плечам повыше локтя, которые Лори умудрилась пропустить, и у него появляется дополнительная привилегия, девушка опускает руки, тем самым даруя ему возможность ударить в голову.

Но он этого не делает.

И Лори замечает его снисхождение.

Ее глаза, до этого злобно сверкающие зеленым, начали окрашиваться… в красный.

Авери несколько раз моргнул, боясь, что это могло ему привидеться. Однако нет, кроваво-красные глаза сейчас следили за каждым его жестом, каждым его движением.

Решив перейти в более тесный вид борьбы, Авери подскочил к ней, неуловимо быстро делая подсечку, и опрокидывая на маты.

Лори даже охнула от стремительного падения, но продолжила зло сверлить его красным взглядом.

В чем бы он не провинился, следует извиниться. Авери открыл было рот, чтобы попросить прощения, как замер, уставившись на выскочивший из-под боевой блузы медальон.

Воспользовавшись его замешательством, девушка тут же освободилась из захвата, вскакивая на ноги, и придавливая уже его к земле.

Авери не спешил вставать, понимая, что любое движение приведет к перелому руки. Все-таки человечка достала его.

В тренировочном зале воцарилось мертвое молчание.

Тяжело дыша, Лори удовлетворенно улыбнулась, вставая. Авери, опомнившись, тут же поднялся следом, мимоходом бросив взгляд на окружавших площадку.

Казалось, что студенты пребывали в шоке или каком-то коматозном состоянии, не в силах вымолвить ни звука.

Еще бы! Какая-то человечка победила Авери?! Самого Авери?!

Лори поклонилась мужчине, заканчивая поединок. Авери поклонился ей в ответ, хмыкнув.

– Что же, признаю свою ошибку.

И тут зал ожил.

Со всех сторон начали доноситься крики и завывания, словно они оказались не на тренировочном бою, а посреди празднования дня города. Какофония звуков сосредоточилась постепенно в монотонно галдящее: «Лори! Лори! Лори!»

Девушка обвела взглядом зал и смущенно покраснела, отчего студенты начали бесноваться еще сильней.

Авери встретился взглядом с Ноалом, на лице которого расцвела самодовольная ухмылка. Он точно слышал его извинения. И знал, в чем тот может быть повинен.

А это оказалось едва ли не худшим, чем осознание факта, что он проиграл девушке (зато какой!).

***

Красные глаза… словно отражение того драгоценного камня, что давал право оспорить власть. Красные глаза, которые в тот момент до боли напомнили ему очи самого правителя.

Именно этот бой поставил точку в его догадках. Он уверился, что перед ним – дочь Римонда.

Девушки… почему с ними всегда так сложно?

Авери поднял взгляд к солнцу.

Эйя к этому времени должна была вернуться со свидания, каким бы затяжным оно не было. А, учитывая, что они пошли договариваться на счет пополнения лекарственных запасов, и того раньше. Ведь не гулять же им с корзинами и мешками, набитыми травами и бутылочками?

Но идти в порт значило бы сдать себя с потрохами перед Келегоном. Да и Эйя наверняка не поняла бы его появления.

Черт, почему его мысли постоянно возвращаются к этой девчонке? Почему ему болезненно необходимо вновь ее увидеть?

Словно… словно он стал ею… одержим?

Первое, что пришло в голову Эйе – перекинуть на дверь, что отделяла ее от пиратов, огненный морок. Однако, судя по выжженной дыре на форме членов команды Алхимика (того самого, про которого она узнала только вчера ночью!), ребята за порогом умеют пользоваться магией ничуть не хуже нее (а, может, и лучше), так что морок распознают с первого взгляда.

Настоящий огонь? Тогда, разумеется, контрабандисты к ней не попадут, но вполне могут поднять тревогу (боясь за тот же товар, что они успели разложить), и созвать на помощь в тушении зарождающегося пожара ушедших моряков. Да и Эйе, оказавшейся в ловушке (причем самостоятельно созданной), не выжить в маленьком помещении, которое заволочет дымом. Она быстрее задохнется.

Накинуть на себя Полог Невидимости и слиться со стеной? Вариант неплохой, вот только если вновь не брать в расчет способности мужчин. Конечно, оставалась маленькая надежда на невнимательность желающего поскорее избавиться от улики…

Быстро сотворив заклинание, которое при ее способностях вряд ли продержится дольше пары минут (и хорошо, что выброс адреналина в кровь позволил ей провернуть этот фокус, когда-то давным-давно заученный благодаря наставлениям мамы!), девушка отскочила от двери, лихорадочно выбирая место, куда можно спрятаться.

Видимо, Гисхильдис решил сжалиться над непутевой человечкой, и чуть выше и правее злополучной корзины виднелось окошко, прикрытое деревянной дощечкой, что сейчас было отведено в сторону ради проветривания клозета.

Не думая больше ни секунды (ибо каждая потраченная даром была смерти подобна), Эйя взлетела на стульчак, отталкиваясь от него, чтобы зацепиться за край оконного проема.

Окошко было маленьким, совсем маленьким, да и зачем здесь большая прорубь, когда для вентиляции необходим лишь доступ свежего воздуха в тесную каморку? Однако оно было достаточным, чтобы Эйя смогла подтянуться, слепо шаря по стене ногами, благоразумно обутыми в мягкие туфли без каблука (да и о каком каблуке могла идти речь при ее-то росте?!), и, найдя край корзины, оттолкнуться от нее, просовывая в прорезь голову с плечами.

Вот сейчас она была даже рада своей худобе и практически отсутствию пышных форм, разве что грудь размером со спелые яблочки, да ягодицы, что чуть выдавались назад, не позволяя юбке платья совсем вертикально падать в пол, плавно стекая со спины, оказались несколько неудобными в квадратном пути к свободе.