Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

— А решение по СЭТ–40?

— Решение подождет. Передай его в отдел кому-нибудь.

Прошел месяц, прошел другой, прошел третий. Как-то Зуйков, вернувшись из Югославии и вспомнив случайно о «решении», позвонил-таки Абдурагимову:

— Юра, слышь, а чем дело кончилось с этим злополучным клапаном по 241 изделию. Помнишь?

— Помню. Могу доложить. Флоты от совещания уклонились, командировочных денег не было… А к тихоокеанцам ездил наш начальник КБ завода Феофилов Владимир Ильич. По другому вопросу, по батареям разового действия. Там серьезное дело было. Батерея задействовалась в боевой торпеде. ВВ в БЗО подплавилось. Он с этим разбирался и случайно ему все рассказал про этот клапан какой-то матросик. Иванов, кажется. Владимир Ильич взял на заметку и на заводе проверил. Все подтвердилось. Пришлось заменить материал у одного рычага клапана. С латуни на титан или на бронзу. Не помню. Клапан стал работать без сбоев. Выпустили «Ведомость изменений», разослали детали. Вопрос закрыт. Кстати, того офицера, который все раскрутил, Белов, кажется, мы рекомендовали в военную приемку на завод. Кажется, вопрос решается, можешь уточнить у своих кадровиков. А Феофилова Владимира Ильича назначают в замы к Левченко. Не за эти заслуги, конечно. По совокупности, толковый он мужик. Так что, видишь, пока ты ездил, сколько новостей.

— Ладно, спасибо, будь здоров Юра, а то крутил вола здесь про высокий борт, крутую волну. У Феофилова всего-то имя-отчество совпало с именем-отчеством Ленина и уже сразу видно — хороший человек. А ты….

Зуйков зашел к Акопову доложить узнанные сведения. Тот говорил по телефону, наверное с Главком:

— Пристрелка торпед на полигоне не может быть заменена никакими вашими стендами… И в перспективе тоже… Только пристрелка, затем переборка «на сухую» и на флот. Пойми ты, торпеда — это морское оружие. Она уже на выходе с завода должна пахнуть морем. Ты знаешь, сколько людей помогает нам довести их до ума? Начиная с матроса Иванова. Хлебом клянусь.

«Наверное, знает уже», — подумал Зуйков и вышел. Ему нужно было сделать еще один телефонный звонок. Военпреду Володе Шерелю. Вчера на совещание тот приехал с представительницей фирмы, миленькой особой. «Зовут ее, кажется, Елизаветой. Надо бы уточнить, что почем. Пора кончать с холостяцкой жизнью…»

Такова торпедная жизнь. Вернее та ее часть, которая постепенно открывается молодому зеленому лейтенанту, направленному служить на флот. Со временем, набравшись практических знаний на своем и чужом опыте, он будет настойчиво искать место приложения их не только на флоте, но и за воротами НИИ и КБ, заводов и предприятий, учреждений и управлений. Посетим эти места и мы, дорогой читатель. Торпедная жизнь имеет аромат не только моря, но и канцелярских столов, пыльной бумаги и металлической стружки. Всему свое время. Люди везде добиваются тех целей, которые ставят перед собой. Такова торпедная жизнь.

Бродский вернулся из Штаба флота мрачнее тучи. Его черные глаза, казалось еще и излучали черный свет. Он стремительно прошел в свой кабинет, бросив на ходу пытавшемуся вскочить, но запутавшемуся в своих ногах, дежурному офицеру: «Ко мне Андреева, Ашурова, Молчанова. Срочно!» Через минуту вызванные начальники отделов с тревогой смотрели на начальство.

— Садитесь… На Камчатке сорван срок выхода на боевую службу атомной ракетной подводной лодки. Точнее, срок еще не сорван. У нас с вами есть 48 часов для принятия мер. В телеграмме Командующего флотилией сказано…

Бродский достал из кожаной папки рабочую тетрадь, открыл и продолжил:

— Имеемые на флотилии элементы 17С не обеспечивают требуемого времени работы аппаратуры самонаведения торпед. Прошу вашего указания МТУ командировать специалиста, также выслать 50 элементов! Что бы это значило? Если все дело в элементах, то зачем им специалист?

— Специалист им нужен только затем, чтобы доставил элементы до самого места приготовления торпед… Они, похоже, не знают, что у них есть, а чего нет. Элементы 17С являются минной номенклатурой, товарищ начальник. Вот и не могут разобраться с этими элементами.

— Зураб! — Молчанов обратился к Ашурову, — у тебя есть на Камчатке элементы свежей поставки?

— Недавно туда отправлен целый транспорт минного имущества. Уже есть приемный акт. Я сейчас уточню.

— Не надо ничего уточнять. Скомандуйте на арсенал, чтобы через час 50 новых элементов были здесь, в Управлении. А вы, — Бродский обратился к Андрееву и Молчанову, — берите с собой Лебедева, элементы — и на Камчатку. Надо не только обеспечить подачу торпед в срок — с этим лейтенант Лебедев справится — но и разобраться с начальником минно-торпедного отдела флотилии. Ясно, что текст телеграммы — его рук дело. Выходит, что они приготовление торпед проспали, комплектацию торпед не знают, переводят стрелку на Владивосток, пишут какие-то заумные телеграммы, не знают, что у них есть, чего нет. Не замыкайтесь только на этих элементах. Посмотрите пошире. Так, чтобы их служебное соответствие вызвало бы у Комфлота тревогу. Понятно я говорю? Тогда действуйте.

Выйдя из кабинета начальника Управления, Андрееве Молчановым поручили дежурному офицеру срочно разыскать Германа Лебедева и начали готовиться к поездке: командировочные предписания, авиабилеты, деньги. Зураб Ашуров позвонил на минный арсенал и сладким голосом, к которому прибегал при даче простеньких распоряжений, поручил срочно доставить 50 новых элементов 17С в Управление. Отсутствие металла в голосе начальства расположило дежурного по части мичмана Лисицу, в чьем ведении находились элементы, немного поразмышлять и проявить определенную инициативу: «Зачем им в Управлении новые элементы? Опыты какие-нибудь производить?» Потому он собрал в хранилище остатки батарей разных годов изготовления, сложил все в аккуратный деревянный ящичек и отправил его в Управление на дежурной автомашине марки «МАЗ» с соответствующим нарядом. Как-никак военное имущество. Учет прежде всего.

Начальник Минно-торпедного отдела Камчатской военной флотилии Эдуард Предит в занимаемой должности новичком не был. Даже наоборот. Недавно ему было присвоено очередное воинское звание «капитан 2-го ранга», и он уже перебирал в уме варианты своего возможного перемещения по замене на Запад — в Киев или в Ленинград. Служебные осложнения ему были совершенно ни к чему. Потому доклад начальника цеха ремонта аппаратуры самонаведения торпед, или просто начальника КРС (контрольно-регулировочной станции), Виктора Шевченко его сильно озадачил и даже привел в шок.

— Эти элементы 17С не годятся для накала ламп аппаратуры самонаведения. На пятой минуте у них уже около четырех с половиной вольт. А время хода торпеды шесть с половиной минут.

— А ты, Виктор Федорович, хорошо все проверил? Срок хранения батарей, потребляемый ток?

— Все проверил. Батареям два года. Они в минах должны годами стоять, и ничего им не делается.