Белая тигрица - Джейд Ли

Конечно, она не смеялась во время их занятий. Она лишь изредка стонала от наслаждения, когда он отсасывал ее инь. Впервые он услышал ее смех приблизительно неделю назад, когда она была с Фу Де. Ли Ди и слуга, обмениваясь знаниями, учились писать слова влажными кистями. Ру Шань пришел тогда неожиданно и задержался в коридоре, удивляясь радостным возгласам, доносившимся из комнаты. Уже один этот звук, счастливый и беззаботный, разжег его ян до состояния кипящей лавы.

Ее поглаживания стали более длительными и уверенными. Но когда Ли Ди прикоснулась к дракону языком, Ру Шань едва мог сдерживать свою силу ян. Она делала это нечасто, испытующе, но от каждого прикосновения его тело наполнялось небывалой силой.

Ру Шань понял, почему так разгневался на Фу Де в тот день. Не потому, что юноша учил с Ли Ди английский. Он был зол, потому что она была счастлива со слугой, а не с ним.

Огонь ян горел все жарче. Он заметил, что его дыхание делается все более прерывистым и учащенным. Ему все труднее было контролировать себя. Ру Шань постарался максимально сосредоточиться и представил свое дыхание в виде большой ложки, которая перемешивала его силу ян с силой инь Ли Ди, создавая новое бессмертное существо.

Вместе с этим образом в его сознании возник образ его матери, стоявшей во дворе и смешивающей краску для хлопчатобумажной ткани. Это было очень трудно, и, хотя у нее были помощницы, она все делала сама, потому что не доверяла им. Служанки были еще совсем девочками, и раскаленный котел отпугивал их. Краска, нагретая до кипения, пропитывала ткани. Они становились тяжелыми, и многие, ворочая их в котле, получали ужасные ожоги. Часто служанки делали все, чтобы казаться неумелыми помощницами и чтобы им не поручали эту работу.

Когда Ру Шань был мальчиком, он помогал матери, но, повзрослев, чаще занимался продажей товаров. Однажды днем, вернувшись домой, он услышал мужской голос, отличавшийся от голоса его отца.

Ру Шань не должен был заглядывать к матери. Его учили относиться с уважением к собственному саду женщины. Но вдруг его мать рассмеялась, и, хотя она быстро подавила свой смех, Ру Шань все же заметил, что это был необычный смех. Он уже давно не слышал, чтобы мать так звонко и весело смеялась. Лишь в его далеком детстве, когда он кривлялся, придумывая смешные гримасы, чтобы развеселить ее. Поэтому, не долго думая, он подшел и заглянул.

Он узнал мужчину, с которым была его мать. Это был английский капитан с торчащими усами и заразительным смехом. Этот человек хотел купить ткани, но они еще не были покрашены. Наверное, он пришел сюда, чтобы помочь ей.

Но Ру Шань был поражен. Его мать, Мэй Лан, давно знала этого капитана. Она часто выполняла обязанности переводчика. Выучив английский у одного миссионера, она стала ценным приобретением для дела Чэней. Англичане любили говорить на своем языке, даже если им приходилось прибегать к помощи женщины. Несмотря на давнее знакомство, капитан не должен был приходить в их дом и приносить сюда запахи белого человека, смеяться и размахивать своими большими руками.

Ру Шань был готов вышвырнуть этого человека из дома, но тут его мать снова рассмеялась. Наверное, от какой-нибудь глупой выходки капитана. И снова она подавила смех, зажав рот своей маленькой ладонью. Ру Шань, вновь услышав ее смех, неуверенно попятился.

Разве позволительно сыну лишать свою мать радости? Эта женщина неутомимо трудилась ради прибыли семьи Чэней. Если капитан как-то облегчал ее труд, то он, Ру Шань, не станет вмешиваться.

Но он не забыл этого случая.

Тело Ру Шаня стало напрягаться, готовясь выпустить энергию ян. Его сознание тоже было готово: инь и ян свободно смешались. Ру Шань почти вступил в небесные чертоги, чтобы увидеть образы, которые бессмертные хотели открыть для него.

Но внезапно он почувствовал, что теряет концентрацию. Ли Ди лизнула рот его дракона, пытаясь обхватить его ртом. Она стала посасывать его так же, как он это делал с ней. О Небо, как же она быстро училась! Его ноги задрожали, дыхание с шумом вырывалось изо рта. Да, сегодня он обретет долгожданное бессмертие.

И все же его сознание не было достаточно уравновешено, чтобы позволить это. В голове, словно в калейдоскопе, проносились воспоминания и образы. Ру Шань снова услышал смех Ли Ди. Но это была не Ли Ди, а его мать. Он увидел танцующего белого капитана, с лица которого стекала красная краска. Нет, это была не краска. Это была кровь.

Ру Шань увидел себя в детстве. Он мешал краску, его лицо горело от жара, руки болели от напряжения. Кровь стучала у него в висках, а краска кипела и разбрызгивалась, покрывая его руки и лицо красными пятнами. Запах стоял отвратительный, боль была настоящей.

Его мать закричала. Когда Ру Шань падал на колени, палка, которой он размешивал краску, показалась ему очень тяжелой.

Капитан был мертв.

Неожиданно из горла Ру Шаня, подобно вулканической лаве, вырвался ужасный вопль. Его тело сжалось, концентрация исчезла. Он оторвался от Ли Ди и упал на колени. Его тело билось в конвульсиях, а семя вместе с энергией, ци, пролилось на пол. Семя извергалось снова и снова, и он ничего не мог с этим поделать.

Как сквозь пелену, Ру Шапь услышал испуганный крик Ли Ди, которая была шокирована происходящим.

– Тебе больно? Я что-то не так сделала?

Он не понимал, о чем она говорит и что собирается делать, но схватил ее руку и прижал к своей груди. Его дыхание постепенно нормализовалось. Ее маленькие, но сильные пальцы, прикасаясь к нему, успокаивали его.

Через несколько мгновений к нему вернулся рассудок.

Ли Ди стояла рядом на коленях, приложив одну руку к его груди, а другой поддерживая спину Ру Шаня.

– Тебе нужно позвать врача? – встревоженно спросила она. Он покачал головой и выдохнул, чувствуя себя совершенно обессиленным.

– Я уже почти был там, Ли Ди. Я почти обрел бессмертие. Я был так близок к нему.

– Что же случилось? – ее дыхание коснулось его плеча, словно теплый бальзам.

– Меня отвлекли воспоминания. – Он с горечью посмотрел на израсходованную зря энергию, которая измазала пол. – А теперь мне придется все повторить сначала. – Он медленно стал на колени.

– Ты хочешь начать прямо сейчас? – прошептала она с сомнением.

– Нет. Мне надо отдохнуть, – ответил Ру Шань. Он с трудом забрался на кровать, увлекая ее за собой. Ему не хотелось отпускать ее: ему так нравилось, когда рука Ли Ди лежала у него на груди.

– У нас считается, что каждый раз, когда мужчина расходует энергию таким образом, он укорачивает свою жизнь на год.

Он лег на бок, бережно перенося ее с собой.

– Ты остаешься здесь? – она двигалась свободно, но ее голос был высоким и взволнованным.

– Фу Де не сможет служить тебе сегодня вечером, – сказал он твердо. – Я позабочусь о тебе сам.