Диалектика мира - Евгений Ильич Грицаев

Известно, что С. Рубинштейн приравнивал способности к свойствам и качествам человека. Но разве общество оказывается в стороне от этих способностей. Разве не действует самоорганизация? Тем более, что свойства обычно оценивают со стороны, в деятельности, они к способностям имеют далеко опосредованное отношение. Опять окказионализм? Другой исследователь душ человеческих Э. Голубева считает, что «фонд безусловно-рефлекторных реакций» носит врожденный характер. Такое утверждение насквозь материалистично, а значит, нежизненно. Тогда и безусловно-рефлекторные методики — материальные! А сами реакции принципиально не могут иметь смысловых доминант непрерывности. Такая поразительная разнобойность мнений характерна для психологии. Она свидетельствует о необходимости континуальной психологии с эффективной мотивацией.

Третий психолог А. Леонтьев пишет: «Мозговой субстрат складывается пожизненно в процессе формирования способностей — это функциональный орган мозга». Этим все сказано. Психология твердо стоит на позициях материализма. Где же дух, непрерывность психики, существование мира как целостности? Зачем тогда говорить о «детерминации задатков и их обусловленностью внешними причинами»? Социальными. Зачем соотносить общие и специальные способности? Ведь они проявляются в зависимости от обстоятельств, в которых оказывается человек. Как могут лишь внешние причины детерминировать задатки. Как же внутренние причины, сам человек? У него снова отрывают душу? Такое прямо ведет к порче личностей и кризисам в сообществе.

Психолог Я. Пономарева считает, что «интеллект — аппарат специфической для живых систем ориентации во времени и пространстве». Как смутно и нище. Этот «аппарат» не выражает непрерывность психики. Живые системы это целостности в своем существовании. Нищета психологии проступает все явственней… «Способности — сущностные качества» — отмечает В. Шадрикова. Качество не может существовать без количества, так же как способности без действия. Сама сущность это всегда диалектическая связка в развитии. Комментарии излишни? А если добавить структурирование интеллекта, то надежды на континуальную психологию исчезают. Тогда оказывается, что мы не знаем или не хотим знать, отчего портятся характеры. Хотя очевидно, что, зачастую, от избытка соблазнов материального. Потому мир планету не берет, что она не видит того, что должно быть. Она испорчена психологией…

Нам говорят, что «Интеллект — это не сумма знаний и умений, а то, что способствует их успешному усвоению». Психология почему-то всегда спускается в свою узкую нишу. Интеллект не способствует, а усваивает непосредственно, если считать его диалектической связкой прерывного и непрерывного. За усвоением как неотъемлемой «частью» диалектического сосуществования должны следовать действия, применение интеллекта через материализацию тех моделей, которые выработала и оптимизировала рефлексия. В противном случае материальное преобладает над духовным и портит личностные субъективности.

Известный исследователь В. Дружинин отмечал, что «интеллект неаддитивен, а мы до сих пор суммируем. Интеллект, являясь непрерывным свойством, не является одномерным». Но интеллект отнюдь не свойство (конкретность), а процесс, не имеющий мер вообще. Если говорить о свойстве, то следует задать себе вопрос: свойство чего? Ответа на этот вопрос психология не дает, хотя понятно, что если эти свойства непрерывные, то должна быть диалектическая связка материального и нематериального. В. Дружинин выделяет два вектора развития интеллекта — ментальную скорость и когнитивную сложность. Корректней было бы говорить о скорости материализации, рефлексии и ее качестве в материально-нематериальном равновесии. Тогда мир не отказывался бы от человечества, испорченного материальным.

Еще И. Кант и Г. Гегель отмечали, что интерес — реальная причина деятельности субъекта, лежащая в основе побуждений, идей и действий. Но если тот же интерес вызывает порождение насилия, тогда эта деятельность оказывается вне законов мироздания. О какой тогда социальной справедливости можно говорить, если заведомо оказывается, что это насилие царит в самом сообществе как должное? А классическая психология продолжает разбирать по "косточкам" механизм насилия, разделяя его на прямое и структурное насилия. Да, само насилие от социума происходит по причине игнорирования устоев мира, хотя бы в виде социальной несправедливости и "неравной власти". Однако следовало бы знать причины подобных извращений, а не заниматься собиранием деталей и редуцировать диалектическое в нечто непонятное. Конечно, мир не берет современную психологию, испорченную материализмом. Оно так же не видит, что должно быть.

* * *

Лед тает не потому что ему жарко, а потому что он не может иначе. Так и наше сообщество, становясь в процессе мира, не может обходить то, что должно быть, потому-то его мир не берет. Не та сила, которая побеждает, а так, которая заставляет побеждать. Важно то, чтобы случайность насилия не носила характер приспособленности. Причем, случайность непременно связывалась с закономерностью в процессе мира. Психология мира рассматривает порождение насилия, отнюдь, не социальной несправедливостью, а несправедливой социальностью. Социальная справедливость должна быть уже в менталитете личности. Тогда соответствующая внутренняя самоорганизация войдет в целостное равновесие с внешними тенденциями должного бытия и мира.

Порча от "жира" стала распространенным явлением бытийных парадоксов за счет загнивания самости духовной сферы субъективностей в угоду материальному интересу с его вопиющим преобладанием над миром и созиданием. Однако подобное во многом затушевывается современными исследователями психологии человека, тем более средствами массовой информации. Особенно в ходе вариаций на тему войны и мира с их обывательской соотносительностью в пользу материального бытия на грани войны без мира.

Так, например, пресловутый "моральный эквивалент войны" У. Джеймса подразумевает чувство гордости в случае победы при отсутствии смысла жизни вообще и неопределенности будущего в частности. Такой "эквивалент" не желает признавать диалектическая психология мира, уже потому что он не приводит к становлению целостности человека с социумом, а сообщества с миром. Неопределенность в целом один из путей обретения личностью неопределенности действий. А это не что иное. как хаос и лазейка для любых спекулятивных вывертов со стороны субъективистских устремлений. Тем более в деле искажения смысловых доминант существования вообще в мире и согласии. А также в необходимости целостности человеческой цивилизации с миром.

Говоря о войне и мире необходимо учитывать непреложный факт гибели людей по чьей-то злой воле с определенной порчей человечности от "жира" мирского лжеблагоденствия. Тем более, что психологически более важно не устранять конфликты бытия или раздувать воинственные сентенции и кризисы, а использовать их в созидательных благодеяниях. При этом все оказывается более важным вопрос и ответ на него: "Как?", а не "Чем?" Можно этот самый "жир" бытийный использовать в созидательных моделях мироздания. При условии, если он идет во благо людей на фоне здравых смыслов творческого удавлетворения запросов жизни и обретения человеком достойной самости.

Тогда такие меры нравственного воздействия со стороны сообщества, как международный суд, имеет реальную опасность распространения прецедента отказа от мира. Вряд ли разумными действиями можно назвать, например, Нюрнбергский процесс над военными преступниками или программу "улучшения человека" трансгуманизмом, поскольку при этом теряется реальная основа