Любовь онлайн - Эйми Карсон

– Это были мечты восемнадцатилетней девчонки, которая сама не знает, чего она хочет в жизни. И это были больше твои мечты, чем мои.

Увидев сбитую с толку мать, Калли снова почувствовала себя виноватой. Разоткровенничалась, неожиданно для самой себя.

– Послушай, мама. Мне очень жаль, что вы с папой принесли такие жертвы, чтобы я получила высшее образование.

Мать Калли выпрямилась:

– Мы с папой хотели, чтобы ты заняла достойное место в жизни.

Калли уронила голову на руки:

– Мама. – Она сдержала стон. С трудом. И снова подняла взгляд. – Я люблю свою работу. – Она опустила руки на стол и посмотрела в карие глаза матери. – Занимаюсь именно тем, чем хочу. Сама себе хозяйка, и мой бизнес успешно развивается. Я очень благодарна тебе и папе за все, что вы для меня сделали, но…

Кончено! Теперь она будет говорить только правду, без всяких экивоков. Она не может больше молчать.

Калли сделала глубокий вдох, собралась с силами:

– Но я вовсе не жалею о том, что все так повернулось. Ничего не изменила бы, даже если смогла. Если бы забралась в машину времени и перенеслась во время учебы в университете, то ничего бы не стала исправлять. – Надо было ей сказать это гораздо раньше. Калли выдержала пристальный взгляд матери. – А на своем месте я делаю именно то, что и хочу.

Горячая речь Калли показала ее матери, почему переезд в Мичиган невозможен. Белла удивленно вскинула обе брови, и Калли чуть призадумалась, прежде чем облечь в слова следующий довод:

– Это не жизнь по запасному варианту, мама. Это мой самый лучший выбор.

По крайней мере, оставался лучшим до потери Мэта.

Калли отбросила черные мысли и постаралась выдержать взгляд матери:

– И я не хочу…

Она замялась, а ее мать поставила сумочку рядом со стулом.

– Чего ты не хочешь?

– Я не хочу больше чувствовать, что вы только и ждете моей неудачи.

Повисла тишина, и Калли изо всех сил старалась не отвести взгляда. Она словно тысячу раз умерла и родилась, пока дождалась ответа матери:

– Хорошо.

Калли заморгала. «Хорошо»? Всего-то?

– Ты не сделаешь мне одно одолжение, Калли?

Калли постаралась сказать ровным голосом:

– Какое?

Ее мать подалась вперед, с решимостью во взоре:

– Не избегай больше мужчин. Подойди к этому вопросу со всей серьезностью, подумай о своем будущем, найди достойного человека.

У Калли сжалось в груди, только через несколько секунд она смогла сделать глубокий вдох. Ведь она только что нашла свою половинку. Но этот мужчина выбрал другую жизненную стезю.

– Ты почему еще здесь?

Голос Томми резонировал в стенах гаража, превращенного в мастерскую. Мэт разбирался в груде инструмента и повернулся к брату.

– Слышишь? – переспросил Томми.

Мэт провозился здесь уже два часа. Он вознамерился переехать в съемную квартиру и собирал вещи. Занятие это, хотя и малоинтересное, позволяло отвлечься от неприятных мыслей. Он выбрасывал разный хлам – эта куча росла медленно, и откладывал нужные предметы – и эта гора оказалась больше, чем хотелось. Картонные коробки заполнили спальню, гостиную и часть кухни. Часто он колебался – что оставить, а что выбросить. Ему никак не удавалось сосредоточиться. Расстроенный Мэт два часа назад спустился в мастерскую, надеясь, что разбираться с инструментом будет легче.

Раньше он всегда мог взять себя в руки. С чем с чем, а с этим проблем не возникало. Но, тоскуя по Калли и не имея возможности согласиться на ее условия, он решил снять напряжение единственным известным ему способом: поперекладывать с места на место гаечные ключи, отвертки и прочие железяки. Это занятие принесло ему некоторое удовлетворение.

Но никакого облегчения.

– Ты меня слышишь? – снова спросил его брат.

Томми зашел в мастерскую. Темные вьющиеся кудри и карие глаза всегда делали его похожим на быстро выросшего юнца. Или хотя бы на серьезного юношу.

Брат встал рядом с Мэтом и прислонился бедром к верстаку.

– Ты здесь надолго окопался, Мэт?

Повисла напряженная тишина. И Мэт не знал, как разрядить ситуацию.

– Не понимаю, о чем ты ведешь речь, – наконец промолвил он.

Но он все понимал. После возвращения из Нового Орлеана его одолевали мрачные мысли, словно окружали набухшие дождем свинцовые тучи, с молниями, громом и вызывающие смертельную тоску.

Томми усмехнулся:

– Нечего тебе здесь делать. – Он обвел рукой картонки с вещами, но Мэт понял, что имеется в виду не только мастерская в Мэнфорде, штат Мичиган. – Ты хочешь жить в Новом Орлеане. – Карие глаза уставились на Мэта. – Вместе с Калли.

Мэт почувствовал знакомое теснение в груди.

– Может быть, – промолвил он.

«Да!» – закричал его внутренний голос.

Мэт отвернулся от брата и снова начал разбираться с инструментом, словно страдающий навязчивым неврозом больной. Он знал: по статистике, из всех наркоманов чаще всего повторяются срывы у любителей метамфетамина.

И сейчас не мог найти нужные слова для такого человека.

Подобно Томми, он не мог справиться с собой. Никакое лечение ему не помогло бы. Разочарование жгло его изнутри, и он изредка гладил себя холодным гаечным ключом.

– Но мой дом – здесь, – заявил он.

– Вовсе не обязательно.

Мэт закрыл глаза, пальцы сжали шуруповерт фирмы «Филипс».

– Мэнфорд совсем не должен быть твоим основным местом жительства, – продолжил Томми. – Вполне можешь найти постоянную работу в Новом Орлеане. В тамошней скорой помощи только и ждут, чтобы добавить адреналина в твою кровь.

– Мог бы туда перебраться. Однако этого не будет.

– Но почему?

Мэт посмотрел на унылый вид, открывающийся из окна. Это – Мэнфорд. Его охватила тоска, и он решил произнести слова, которые вертелись у него на языке несколько лет:

– Потому что когда я два года назад вошел в дом, то несколько секунд думал, что ты мертв.

Душевная боль охватила все его существо. Их взгляды снова встретились. Они никогда не вспоминали тот день. Это было слишком тяжело. Мэт обратил внимание, что волосы Томми падают ему на лоб, как у мальчишки.

– Второй раз я этого не вынесу, – сказал Мэт.

Томми наклонил голову:

– Знаешь, как это называется? Жестокость из милосердия. Ты меня до смерти так опекать будешь?

Мэт скривился:

– Жестокость – вполне подходящее слово. – Повисла недолгая пауза, и Мэт наконец продолжил: – Как бы то ни было, ты мой брат. Это – прежде всего.